Из тупика - Пикуль Валентин Саввич (книги онлайн полностью .txt) 📗
- Спасибо. Когда можно переговорить?
- Так говорите.
Иван Дмитриевич спросил прямо:
- Вы, товарищ комиссар, помимо вагонов с канцелярией, привезли сюда что-либо существенное?
- А что вы понимаете, Спиридонов, под существенным?
- Бойцов... оружие! Помощь... Нам предстоит драться!
- Затем и прислан, - резко ответил Процаренус, - чтобы оказать вам помощь! Но не штыками. Воевать, Спиридонов, погодите. Если вы осмелитесь вызвать конфликт, ваша голова первая покатится под откос. Может, все-таки сядете?
Адъютанты подвинулись. Спиридонов нехотя сел.
- Что там, на Мурмане? - спросил Процаренус, потянув себя за галстук-бабочку. - Холодно? Как нам одеваться?
- Там... плохо, - сказал Спиридонов и снова с подозрением оглядел незавидное окружение Процаренуса.
Тогда Процаренус заметил ему - с вызовом:
- Вы не на моих адъютантов смотрите, а глядите правде в глаза... Я вас спрашиваю: что на Мурмане? Какова обстановка?
- На Мурмане есть все, кроме большевиков. Я всегда смотрю правде в глаза, товарищ Процаренус!
- А как это могло случиться? - спросил Процаренус.
Спиридонов глянул на Безменова, и тот подтвердил:
- Нету большевиков на Мурмане...
- А как это могло случиться? - спросил Процаренус и кивнул на своих адъютантов: - Эти люди твердо стоят на советской платформе, а потому можете быть вполне откровенны...
Спиридонов рассказал, как было дело.
- Очень просто: самые сознательные выехали в Петроград, где, как им казалось, они будут нужнее. Менее сознательные разбрелись кто куда. Власть же захватили эсеры и авантюристы. А теперь они эту власть передоверили англичанам и белогвардейцам... Так что, я считаю, положение на Мурмане катастрофическое.
- А это кто такой с вами? - спросил Процаренус о Безменове.
- Прораб с Мурманской дистанции.
- С Мурманской? А чего он здесь?
- Я бежал... - сумрачно пояснил Безменов, стоя за стульями.
- Отчего бежали? - повернулся к нему Процаренус.
- Причин много. А главное - не хочу жить в Мурманске, среди всякой контры. Ну и бежал.
Процаренус высмотрел фигуру начальника вокзала Буланова:
- Позовите сюда этого толстяка.
Безменов подозвал к столику начальника вокзала.
- Милейший, - сказал Буланову Процаренус, - через пять минут я должен быть в пути на Мурманск. Шесть вагонов штаба и один салон-вагон с моим личным конвоем...
- Товарищ, - ответил Буланов, - локомотива под паром нет. С углем плохо. Пока дровами... да они-то сырые!
Процаренус достал часы, увешанные ворохом брелоков.
- Или через пять минут вы будете расстреляны...
- За что? - в ужасе отступил Буланов.
- За саботаж, направленный против власти. Видите ВЧК? Вот оно, собственной персоной. Товарищ Спиридонов, растолкуйте сказанное мною гражданину саботажнику.
Спиридонов долго подыскивал нужные слова.
- Яков Петрович, - нашел он их, - достаньте, пожалуйста, нам паровоз.
- Если только из депо... если успею... если успею?
- Откуда угодно. И какой угодно. Хоть маневровый. Чрезвычайный комиссар слишком торопится в Мурманск... Там, в Мурманске, - сказал Спиридонов Процаренусу, - сейчас весна, но все равно очень холодно. Советую вам одеться теплее...
Мимо окон ресторана скоро прочухал пыхтящий паровозик с лесопилки, и Процаренус захлопнул свои часики.
- Видите? - сказал он, вставая. - Пистолет к виску - и колеса крутятся... Товарищи адъютанты, прошу следовать за мною на приличной дистанции.
Двигая стульями, все встали и ушли.
- Павел, - сказал Спиридонов, - ты чего стоишь?
- А меня что? Приглашали?
- Ну так я тебя приглашаю. Садись. Потолкуем о разных разностях. Вот ведь какие идиоты бывают на свете... Боюсь, как бы этот комиссар, яти его в душу, не натворил чего в Мурманске!
Остервенело ругаясь, визжала женщина. Бравый офицер таскал ее по заплеванным паркетам. Спиридонов достал маузер и выстрелил в потолок. Наступила тишина.
- Вот в таком разрезе, - сказал Спиридонов. - И чтобы далее не шуметь...
Офицер оставил женщину и, вынув пистолет, тут же пустил себе пулю в лоб. Все произошло стремительно. Вытянулись шеи.
- Доигрались? - сказал Спиридонов. - Чего это он там?
- Да была причина... Она его наградила!
Спиридонов повернулся к Безменову.
- Видал, как офицерик себя шлепнул? Будто до ветру сходил. Просто! Нехороший признак, Павел. Перестали люди жалеть себя. От этого, чувствую, и война впереди будет жестокая - без жалости...
Павел Безменов признался:
- А я вот все думаю... Может, мне вернуться в Мурманск?
- Погоди. Не лезь поперед батьки в пекло.
* * *
Под пение фанфар и дробь барабанов открылся в Мурманске краевой съезд. На сцену клубного барака вынесли знамена: красное на одном древке с андреевским флагом, флаги Британии, Франции, Италии, Бельгии, Японии и Штатов Америки.
Процаренус вздрогнул, когда знамена Антанты взмахнули разом и грубая ткань флагдух коснулась его лица, словно наждачной бумагой. Башни крейсера "Глория" изрыгнули салют, приветствуя съезд, и Процаренус опять вздрогнул: он еще не привык и терялся.
- Товарищи! - провозгласил сияющий Юрьев с трибуны. - Мы счастливы, что наш съезд, скромно проводящий свою работу в тягчайших условиях раздора и провокаций, может приветствовать сегодня чрезвычайного комиссара товарища Процаренуса...
Было много речей, и адмирал Кэмпен сурово чеканил слова о готовности Англии поддержать краевой Совет Мурмана не только башнями крейсеров, но и маслом, досками (кстати, из Онеги), гвоздями, подошвами для сапог и шпалами в креозоте. Лятурнер - более скромный и сдержанный - зачитал заявление правительства Франции к населению Мурмана.
- Правительство Французской республики, - говорил Лятурнер, посматривая на Процаренуса, - не имеет намерения посягать на целостность русской территории и заявляет, что обладание Россией Мурманским краем представляется ему, этому правительству, вопросом исключительной важности, и оно рассматривает оборону Мурманского порта и железной дороги к нему от посягательств финно-германских аннексионистов как дело первостепенное...
Процаренус встал и пожал Лятурнеру руку.
- Я счастлив... счастлив был слышать! - сказал он.
Но вот на сцене в узеньких брючках, широченный в плечах, появился представитель Америки - лейтенант Мартин; ему хлопали еще до того, как он раскрыл рот; в самом деле, как не похлопать такому парню - красногубый, здоровый, красивый...
- Найдутся недалекие люди, - заговорил атташе, - которые захотят уверить вас в том, что мы пришли сюда с задней мыслью. Мои дорогие друзья! У нас нет задних мыслей... Как только нужда в нашей помощи кончится в России - мы уйдем сами. И мы не сделаем ни одного усилия для захвата вашей территории. Наш долг - приготовить мир для счастья и мира! Нам открыт один путь: мы должны победить, и мы победим!
Юрьев яростно хлопал в здоровенные ладони боксера:
- Товарищи, просим нашего комиссара...
Процаренус, робея, поднялся на шаткую трибунку.
- Что сказать? - начал он. - Я растроган, как никогда. Честно признаюсь, я ехал сюда и мне казалось, что придется лишь карать и вести следствия. И что же я вижу? Радостные лица людей, братские пожатия под знаменами братских наций. И наконец, мне остается только приветствовать этот удивительный контакт горячих сердец в этом ледяном краю и выразить надежду, что Страны Согласия и впредь не оставят в беде этот дикий край, где не родится даже картошка...
В перерыве Процаренус заговорил о флотских делах с Юрьевым, и вывод был парадоксален: в гибели и разрухе кораблей повинен в первую очередь... Совжелдор!
- Если не верите мне, - сказал Юрьев, - можете переговорить с военным инструктором края Звегинцевым, он человек опытный, и он подтвердит, что ликвидация таких организаций, как Совжелдор и Центромур, - первейшая задача в мурманских делах.
