Золотой жук. Странные Шаги - По Эдгар Аллан (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Боже мой! — воскликнул он. — Да ведь я видел убийцу сегодня утром!
В конце концов Хорн Фишер и Гарольд Марч все-таки провели день вдвоем на реке, так как вскоре после прибытия полиции маленькое общество распалось. Было объявлено, что показания Марча снимают подозрение со всех присутствующих и подтверждают вину бежавшего Гуго. Хорн Фишер сомневался, что венгерца поймают, и, видимо, не особенно стремился распутывать это дело, — облокотившись на борт лодки, он, покуривая, смотрел, как колышутся камыши, медленно уплывая назад.
— Это он хорошо придумал — прыгнуть на мост, — заметил Фишер. — Пустая лодка мало о чем говорит.
Никто не видел, как он причаливал к берегу, а с моста он сошел, если можно так выразиться, и не входя туда. Он опередил преследователей на двадцать четыре часа, а теперь сбреет усы и скроется. По-моему, есть все основания надеяться, что ему удастся уйти.
— Надеяться? — повторил Марч и опустил весла.
— Да, надеяться, — повторил Фишер. — Я вовсе не хочу ввязываться в вендетту только потому, что кто-то прикончил Гука. Вы, вероятно, уже догадались, что он был за птица. Подлый кровопийца, вымогатель — вот кто такой ваш простой, энергичный промышленный магнат! Почти о каждом он знал какую-нибудь тайну. Он знал, что бедняга Уэстморленд в юности женился на Кипре, а это могло скомпрометировать герцогиню. Знал, что Гаркер рискнул деньгами клиента в самом начале карьеры. Поэтому-то они и перепугались, когда увидели, что он мертв. Они чувствовали себя так, словно сами совершили это убийство во сне. Но, признаться, есть еще одна причина, по которой я не хочу, чтобы нашего венгерца повесили.
— Что ж это за причина? — спросил Марч.
— Дело в том, что он никого не убивал, — ответил Фишер.
Гарольд Марч бросил весла, и некоторое время лодка плыла сама по себе.
— Знаете, я почти ожидал чего-нибудь такого, — сказал он. — Это неразумно, конечно, но в воздухе что-то было, как перед грозой.
— Напротив, неразумно обвинять Гуго, — возразил Фишер. — Разве вы не видите, что они осуждают его на том же основании, на котором оправдали всех остальных? Гаркер и Уэстморленд молчали потому, что нашли Гука убитым и знали, что есть документы, которые могут навлечь на них подозрение. Гуго тоже нашел его убитым и тоже знал, что есть письмо, которое может навлечь на него подозрение. Это письмо он сам написал накануне.
— В таком случае, — нахмурился Марч, — когда же совершено убийство? Я встретил Гуго на рассвете, а ведь от острова до моста путь не близкий.
— Все очень просто, — сказал Фишер. — Его убили не утром. И не на острове.
Марч глядел в искрящуюся воду и молчал, но Фишер продолжал так, словно отвечал на вопрос:
— Умный убийца непременно использует необычные стороны обычной ситуации. В данном случае было важно, что Гук встает раньше всех, удит рыбу на острове и очень недоволен, когда его беспокоят. Убийца задушил его в доме вчера ночью, а затем, в темноте, перетащил труп вместе со снастями на остров, привязал его к дереву и оставил там. Весь день рыбу удил мертвец. А убийца вернулся в дом или, вероятнее всего, пошел прямо в гараж и укатил в своем автомобиле. Убийца сам водит машину. — Фишер взглянул в лицо другу и продолжал: — Вы ужасаетесь, и в самом деле все это ужасно. Но не менее ужасно и другое. Представьте себе человека, которого вконец извел вымогатель, разрушил его семью. Если этот человек убьет негодяя, вы ведь не откажете ему в снисхождении! А разве не заслуживает снисхождения тот, кто избавил от вымогателя не семью, а целый народ?
Предостережение, сделанное Швеции, вероятно, предотвратит войну, а не развяжет ее, и спасет много тысяч жизней, куда более ценных, чем жизнь этой старой змеи. Поймите, это не казуистика — я не оправдываю убийцу, но рабство, в которое попал его народ, оправдать в сотни раз труднее. Будь я поумней, я догадался бы обо всем еще за обедом по его затаенной жесткой усмешке. Помните, я пересказывал вам дурацкий разговор о том, что старому Айзеку всегда удается подсечь рыбу? В определенном смысле этот мерзавец ловил на свою удочку не рыб, а людей.
Гарольд Марч взялся за весла и снова начал грести.
— Да, помню, — ответил он. — И еще речь шла о том, что крупная рыба может оборвать леску и уйти.
«Белая ворона»
— Как, разве вы не знаете, что в нашей семье я дурак? — спокойно промолвил он.
— Должно быть, у вас очень умная семья, — с улыбкой заметил Марч.
— Вот она, истинная любезность! — отозвался Фишер. — Полезно получить литературное образование. Что ж, пожалуй, «дурак» слишком сильно сказано. Я в нашей семье банкрот, неудачник, «белая ворона».
— Не могу себе представить, — сказал журналист. — На чем же вы срезались, как говорят в школе?
— На политике, — ответил Фишер. — В ранней молодости я выставил свою кандидатуру и прошел в парламент «на ура», огромным большинством. Разумеется, с тех пор я жил в безвестности.
— Боюсь, я не совсем понял, при чем тут «разумеется», — засмеялся Марч.
— Это и понимать не стоит, — сказал Фишер. — Интересно другое. События разворачивались, как в детективном рассказе. К тому же тогда я впервые узнал, как делается современная политика. Если хотите, расскажу.
Дальше вы прочитаете то, что он рассказал, — правда, здесь это меньше похоже на притчу и на беседу.
Те, кому в последние годы довелось встречаться с сэром Генри Гарлендом Фишером, не поверили бы, что когда-то его звали Гарри. На самом же деле в юности он был очень ребячлив, а присущая ему толстокожесть, принявшая ныне форму важности, проявлялась тогда в неуемной веселости. Друзья сказали бы, что он стал таким непробиваемо взрослым, потому что смолоду был по-настоящему молод. Враги сказали бы, что он сохранил былую легкость в мыслях, но утратил добродушие. Как бы то ни было, история, поведанная Хорном Фишером, началась тогда, когда юный Гарри стал личным секретарем лорда Солтауна. Дальнейшая связь с министерством иностранных дел перешла к нему как бы по наследству от этого великого человека, вершившего судьбы империи. В Англии было три или четыре таких государственных деятеля; огромная его работа оставалась почти неведомой, а из него можно было выудить только грубые и довольно циничные шутки. Тем не менее, если бы лорд Солтаун не обедал как-то у Фишеров и не сказал там одной фразы, простая застольная острота не породила бы детективного рассказа.
