Единственная - Гусейнова Ольга (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Таяна, что ты делала на станции дронов?
Я вкратце рассказала о миссии «Звездный веер» и чем сама занималась в составе исследовательской группы, о беде, случившейся с кораблем, и о том, как нас подобрали инопланетяне. Закончила рассказ словами:
– Мы сначала думали: дроны нас спасли из гуманных соображений. А позже выяснилось, что нас изучали и сравнивали с неизвестными землянам рантами.
– Насколько вы похожи? – заинтересовался Джар.
Я нервничала, не знала, правильно ли поступаю, честно рассказывая о злоключениях в космосе и «в гостях». Но делать нечего, вряд ли себе помогу, что-то утаивая, вот и призналась:
– Мы не идентичны, но различия минимальные. Думаю, мы совместимы.
– Уверен в этом, – неожиданно легко согласился Джар, поерзав подо мной.
– На чем основана ваша уверенность? – засомневалась я.
– Мы ранты, – ошарашил он меня.
– Да-а-а?
– Мой ран среагировал на ваш запах и проявился. Значит, мы абсолютно совместимы.
Услышав загадочную фразу, я насторожилась:
– Что такое ран? И каким образом он проявляется?
Мужчина усмехнулся, под моей щекой дернулась его грудь.
– Наше обоняние очень восприимчиво. Благодаря этому мужчина распознает подходящую ему женщину, с которой у него лучшая совместимость и высокая вероятность получения потомства. Запах такой женщины запускает процесс воспроизводства спор, которые содержат генетический материал для смешивания его с женским. Ран производит и аккумулирует споры. Через та-ран они попадают в чрево женщины во время слияния.
Продравшись через трудности перевода, я разобралась, что ран – мошонка, а та-ран – мысленно захихикала, услышав, как это слово звучит на ранте, – обыкновенный член. Хотя, может быть у них та-раны как раз не обычные, а с какими-нибудь сюрпризами. Споры… может, это семя? И все-таки я испугалась:
– А что значит «проявился»? И чем это мне грозит?
Мне почудилось, что Джар улыбнулся: дрогнули подбородок, кадык и слегка натянулась на шее кожа.
– Для меня ты невероятно сильно и привлекательно пахнешь – значит, мы отлично подходим друг другу. Совместимы. Мое тело это почувствовало. Когда ран готовится к обмену спорами, набухает и… беспокоит. Если переместишься немного ниже, то почувствуешь, что та-ран тоже отреагировал на потребность рана в обмене и слиянии.
По-русски говоря, у Джара встал, и он откровенно хочет. Я запаниковала:
– Я не хочу слияния!
– Таяна, успокойся. Это физиология, ничего больше. Тебе ничего не грозит. Ранты чтят право личного выбора.
– Спасибо, – выдохнула я, расслабляясь, и озвучила любопытную мысль: – Ваш вид, по-человечески раса, называется рант. Это понятие имеет какое-то отношение к рану?
– Относительное. Ран имеет несколько значений: мужественный, мужской, иногда множественный и умножающий. Слово «рант» на другие языки переводится как «большой муж». А ранты – большие мужи.
– Спасибо за информацию, – порадовалась я, ведь если делится чем-то о себе, возможно, не бросит сразу.
– В этой экспедиции ты была со своим мужчиной? – неожиданно спросил Джар.
– Нет, – грустно ответила я.
– Дома, на Земле, тебя ждут?
– Нет. Я решила участвовать в миссии только потому, что все мои родные и близкие погибли в аварии. Я круглая сирота.
– Сколько тебе лет и как долго вы живете?
– В среднем сто двадцать. Мне двадцать три, – быстро ответила и сразу вклинила свой вопрос, а то все он и он расспрашивает: – А вы сколько?
– Мы совместимые виды. Если наше время соответствует вашему, то, вероятно, живем одинаково.
Затем я сказала о часах-хронометре, продолжительности земного года, месяца, дня, часа и привела краткие сведения из астрономии и географии родной планеты.
Джар внимательно слушал, видимо, заинтересовался. Я между делом решила выяснить, с кем меня спутали:
– А что такое мак-ка?
Узнать не успела. Началась сильная вибрация, визор шлема раскрасился огненными сполохами.
– Закрой глаза, – приказал Джар. – Не открывай рот и не разговаривай. Будет сильная тряска. Ничего не бойся, дрифт рассчитан на большие перегрузки.
Не знаю, на что именно рассчитан суперскафандр рантов, но трясло нас основательно. Я боялась потерять зубы. И задохнуться боялась, потому что Джар прижимал меня к себе поверх дрифта и креплений руками. Мало того, еще и температура поднялась. Казалось, мы запечемся, как в духовке. Затем стало прохладнее, а потом нас бросило вверх, отчего я между ног почувствовала тот самый выдающийся та-ран, наверное. Через несколько минут падения капсула загрохотала, подпрыгивая на камнях, опять-таки наверное. А там… кто ее знает, эту из космоса красивую, но опасную Полярную. Если бы не защита дрифтера и Джара, меня бы точно размазало по капсуле.
Наконец, оказавшееся вполне надежным, спасательное средство замерло, напоследок обо что-то стукнувшись. Несколько секунд мы приходили в себя, затем Джар произвел невидимые мне манипуляции, о которых догадалась по движению его рук. Затем со свистом отъехала крышка капсулы, за ней начал раскрываться дрифтер.
Повеяло горячим ветром, напоенным ароматами трав, нагретых камней и еще десятком других запахов, в том числе оплавленного металла и отработанного топлива.
– Надо выбираться, – спокойно сказал Джар.
Я послушно оторвалась от его тела и уселась… ой, прямо на нем. Правда, ощутив ягодицами выступающий та-ран, поспешила отстраниться. Выбираться из капсулы мне пришлось сцепив зубы, чтобы не застонать от боли в затекших, долго зажатых конечностях. Плюс перегрузка.
Как только я неуклюже вылезла на свет Полярной, Джар восстановил герметичность дрифта. Через несколько секунд рядом со мной высилась знакомая монстроподобная черная фигура. Затем шлем распался на отдельные элементы и те скрылись в пазухах вокруг шеи и плеч. Теперь мне ничего не мешало внимательно рассмотреть лицо инопланетянина.
Жгучий брюнет с короткими волосами, взмокшими от пота, облепившими высокий лоб и виски. Более вытянутое, чем у землян, но не узкое, довольно симпатичное лицо с высокими скулами. Брови вразлет, глаза большие, раскосые, самую малость выпуклые – очень выразительные. Невероятное сочетание зрачка и радужки, похожее на черную снежинку, только добавляет яркости образу ранта.
Джар моргнул, затем посмотрел на меня, зрачок начал стремительно расширяться – все черные лучики и черточки становились более «пушистыми», снежинковыми. Невероятно увлекательное действо!
– Наши виды на удивление похожи, – рант высказал и мои мысли.
Я облизала пересохшие губы и невольно посмотрела на нижнюю часть его лица. Тоже ничего особенного, губы как губы, и стоило им дрогнуть в улыбке, я перевела дух, увидев обычные белые зубы.
– Да, это удивительно, – согласилась я, смутившись под его пристальным, изучающим взглядом, и отвела глаза.
Тревожно посмотрела вокруг.
В голубоватом небе висят два спутника и далекое оранжевое светило, которое немилосердно жарит. Наша капсула с оплавленными турбинами лежит на узкой площадке, уткнувшись в каменный барьер у самого края горного плато. До горизонта простираются горы, частично поросшие лесом, между ними зеленеют долины. Это хорошо. Воздух, растительность и даже горы радуют после безмолвных просторов космоса, закрытых пространств и особенно после коварных черных дыр. Если меня здесь оставят одну, вероятность выжить все-таки есть.
Джар подошел к проему между каменными глыбами и, глянув вниз, присвистнул. Еще бы, за спасительным барьером – скалистый обрыв. Повезло нам: площадка, где мы приземлились, с одной стороны ограничена отвесной стеной, с двух других – глыбами. Спустились мы сюда по широкой каменной тропе. Видимо капсула рухнула и проехалась вниз, оставив свежий черный тормозной след.
Я вытащила из капсулы рюкзак и прижала его к груди. Вроде вот они – свобода и спасение! Но что делать дальше? Не знаю. Тем временем Джар, как говорили наши военные на корабле, спокойно изучал обстановку. Вдруг мирный пейзаж нарушил гудящий звук. В следующий миг, обернувшись на шум, я увидела в небе большой, с огненным «хвостом», стремительно рассекающий воздух объект. Потом громыхнуло – и по нашему тормозному пути стремительно понеслась еще одна капсула.
