Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (чтение книг TXT) 📗

– Поди, – говорю, – ко мне, дядя Петр, сделай такую милость, посмотри мою Наташку».

– Приду, – пробурчал он».

Я скорее домой, купил бутылку водки и поставил на стол. Пришел Сухорукий, посмотрел Наташку, и никому ничего не говоря, сел за стол, да и выпил всю бутылку.

– Ну, что, дядя, – спрашиваю я, – полегчает Наташке?

– Полегчает, – опять пробурчал он, – тоже, молод ты еще говорить-то со мною: помнишь, чай, покос-то? – И ушел.

Глядь, по утру, Наташка встала сухая, а через два дня и совсем оздоровела. Вот какой был, анахима. Сухорукий, дух его не махни!»

Особенный интерес представляют рассказы о таких случаях, где вхождение беса в человека и его пребывание в нем представляется в виде тех или других животных.

«– Как стала матушка кончаться, – передает про один такой необыкновенный случай дочь, – раздуло в животе у ней, незнамо как, глаза выкатились, стали большие, большие. Поднялась рвота – чёрная-пречёрная, и выблевала она червяка чёрного, лохматого, с четверть длины и в палец толщины. Не успели мы опомниться, а он уполз под печку, и матушка кончилась. Это бес-то, который сидел в ней и мучил, и вышел червяком. Оттого покойница при жизни не могла стоять в церкви, не подходила сама к священнику и причащать ее подводили насильно: это бесу-то не любо было» (Мещовск. у. Калужск. г.).

«– Моего мужа, – рассказывает вдова, – испортила невестка. Когда он собрался ехать к венцу, она выхватила помело из-под печки, выскочила на улицу, бросила его под поезд и крикнула – «штоб вам ни пути, ни дороги, чорт под ноги!»

С тех пор и заболел, и вскорости же помер. Перед смертью он стал кричать по-телячьи, все харкал и говорил, што что-то в глотку ему подступает, почесь душит. Раз мы собирались завтракать, а он захотел приподняться и облегнулся об стол. Чтобы помягче было, я ему под руки завеску подложила и только что отошла в сторону, он как харкнет на всю избу и выхаркнул лягушку. Все видели, лягушка, как ошметок большая, ускакнула под печку и пропала. После, того он положил голову на стол, раз дохнул и помер».

«– Меня с хозяйкой, – передает еще один больной, – в свадьбу испортили: бабка тогда узнала, что на вине; нам сделано было. Сперва на меня тоска навалилась, бывало, до того проймет, што прошу мать зарезать меня, а пуще тоски боль в брюхе меня доймала, особливо на полном месяце. Известно, што нечистая сила, ежели есть в человеке, то на исходе месяца и она исходит, а на молоду да на полном месяце и нечистая сила прибывает в человеке и пуще начинает мучить. У меня в брюхе; жила нечистая сила мышью: как зачнет, бывало, она ползать там по кишкам, живот и станет дуться, того гляди, лопнет. Я уж и гашник, и пояс распущу, да без памяти по избе катаюсь. А тоска, во какая бывала: чисто перед смертью. А как зачнет к глотке подползать, так и чую, как в шерсти ворочается, тут, во, – показывает рассказчик на горло. – Кабы не один человек, давно бы меня эта нечисть доконала. Присоветовал он мне коренья пить, от порчи девять их, а самый главный «Адамова голова» прозывается, потому что он прям как голова человечья и образину имеет такую, даже борода есть. Этот корень надыть было напослед всего пить, и дюже тяжело мне сделалось: ни пить, ни есть, а гадина в брюхе еще злее лазить стала. Мать и жена так и думали, что я кончаюсь и за попом послали, причастить меня. Тут, с обеда зачал я блевать и как раз, как попу приехать, еще пуще натошновал и выблевал мышь, мышь как есть, в шерсти, и сразу же легостно стало» (Орловск. г. и у.).

Любопытны те виды порчи, которые вызываются при посредстве так называемых «заломов» и «вынимания следа» [39]. Залом – это завязанный в узел и предварительно запутанный или закрученный пучок колосьев какого-либо еще несжатого хлеба, чаще всего ржи [40]. Иногда он обвязывается лошадиными или женскими волосами, обсыпается углем, золой из печи, землей с кладбища и проч. [41] Всякий, кто срежет такой залом, скоро умрет или получит лихую и продолжительную болезнь: у него отнимаются ноги или сохнет рука и пр. От залома лее часто появляются особенные раны, в которых заводится тонкий, узкий червяк в роде волоса, Этот червяк имеет способность постоянно разъедать рану, не давая ей поджить.

Порча, с места залома, сообщается всей заломной полосе. Вот почему хлеба с таких полос крестьяне не едят, а продают и самую мякину выкидывают. Для нейтрализации силы заломов обыкновенно приглашается знахарь [42], а иногда священник, служится молебен и «поднимаются» иконы (Жиздринск. у. Калужск. г., Брянск, у. Орловск. г.). Эта вера в существование заломов и их отдельных видов иногда является удивительно непоколебимой и сильной.

«– И как ты там не говори, что нет заломов, – убежденно говорит орловская крестьянка Р-ва своему собеседнику, – а заломы есть. Ну, ладно, хай нету. А скажи ты мне, отчего у Степаниды Гудихиной, вот другой год, рука отнявшись? Нука-ся, а? Оттого, отнявшись, что она не расслеповала, да залом-то и скрамсолила. А ты говоришь нет: вот тебе и нет!

– Заломы разные бывают, – продолжает она, – на человека, а то – на зерно. Стеха-то, вот, и срезала человечий залом, видно, на нее подделан был. Она, как разглядела его, так и ахнула: матушка, родимая! Да уж поздно было: срезала, вот, и болит теперь.

– А-то залом на зерно бывает: весом зерно легковесно; набором – не дай, Господи, у соседей столько-то, а у тебя наполовину. В чём не хватись – всё неспорно. А ты говоришь – нетути. Вон, в прошлом году, у нас так-то было подделано, спасибо, углядела я. Скорей за бабкой, вон, ажно к Кромам ездила. Ну, ничего, слава Богу, отчитала. Посмотрела на воду и прямо сказала: на зерно было сделано. Так-то. И лучше ты не говори, что заломов нету: есть, рука отсохни, есть».

Другой таинственный и загадочный способ производить порчу заключается в вынимании следа.

«– Идёшь ты утром, разувши, а твои следы видны на земле. Колдун возьмет да и вынет этот след: вот, и испорчен человек» [43].

Земля, вынутая из очертаний следа, сушится на огне, вешается, в мешочке, у чела печки или относится на погост. Испорченный таким способом человек обыкновенно сохнет, а если след бросить в воду, то заболевает водянкой (Пензенск. г. и у., Мещовск. у. Калужск. г.).

Среди всевозможных видов порчи совершенно особенной и наиболее распространенной является порча молодых. Благодаря вере в возможность такой порчи, во многих местах до сих пор сохраняется обычай приглашать на свадьбы колдунов или тех, кто выдает себя за них, чаще всего простых любителей выпивки. Получив такое почетное приглашение и хорошо угостившись, они не только не портят молодых сами, но и предотвращаюсь порчу со стороны других [44].

Порча молодых производится, большею частью, во время свадебного столованья, на различных кушаньях и напитках, но существуют для этой цели и некоторые специальные приемы. Можно испортить молодого и сделать его неспособным к отправлению супружеских обязанностей, воткнув булавку в то место, где он, выйдя на двор, в первую брачную ночь, исполнит свою естественную надобность (Брянск. у. Орловск. г.). Рассказывают, что в одном случай невеста едва не была испорчена тем, что какой-то худой человек бросил на нее дубовый листок. Она спаслась только тем, что этот листок вовремя сняла ее сестра. Зато у последней заболела рука и через несколько времени она умерла (Ростовск. у. Ярославск. г.). В другом случае свекровь испортила молодую на сорочьем сердце. Изловив сороку, убив ее, вынув сердце и настояв его на водке, она дала выпить настой невестке, и та потеряла способность говорить: стала издавать лишь неопределенные звуки: «защекотала сорокой» (Севск. у. Орловск. г.).