Олаф, глупый король (СИ) - Силоч Юрий Витальевич (прочитать книгу TXT) 📗
- Атаман, господин капитан. - хмурый стражник кивком головы указал на пленника, - Бьерн. Тот самый, которого опарышем кличут.
- Во-от как... - протянул Сигурд тоном, не сулившим ничего хорошего.
Капитан подошел ближе, и ледяным взором оглядел плененного атамана. Тот выглядел жалко - лоб разбит, волосы черные, нечесаные, грязные и завшивевшие, слипшиеся от крови с разбитого лба - видать, приложили хорошенько о камень, нос кривой, сломанный еще в незапамятные времена, спутанная курчавая борода. И глаза, в которых не было видно ничего, кроме животного страха.
- Ну здравствуй... Бьерн-опарыш. Экая важная птица у нас нынче в гостях... - Опарыш и правда был значимой персоной среди разбойников Северного ущелья. Налетал на села, резал-жег-грабил, да вот только поймать его никто пока не мог. На своем "посту" Опарыш пережил двух шерифов Северного края, и Сигурду, в свое время, письмо прислал, дескать, поздравляю со вступлением в должность, сучий сын, двух до тебя пережил, и тебя переживу.
Капитан задумался на пару секунд о том, можно ли использовать пленного атамана в каких-то своих целях, но не нашел ни единой причины оставлять того в живых.
- Повесить! - коротко бросил он пограничнику, и направился вглубь пещеры, слушая позади нечеловеческий вопль разбойника, просившего пощадить и уверявшего в собственной полезности.
- Господин капитан! - окликнул Сигурда старшина отряда - высокий, жилистый и полностью седой воин, - Может, допросить сперва? Вдруг, знает что. Где сокровища прячет, или еще что.
- Да что он может знать, песий сын... - скривился Сигруд, - Сокровищ тут на тыщу верст к югу не сыщешь, даже в казне ничего нет. Медяки одни, пиво ворованное, да шкуры медвежьи - вот и всё его богатство. Сам знаешь, что весь месяц последний сидел он тут безвылазно, рану зализывал... Нет, старшина, вешай этого прохвоста, и дело с концом.
Старшина ушел выполнять приказание, а Сигурд зашел осмотреть пещеру.
В нос шибанул запах крови, нестиранной одежды, немытых тел, кислого пива и квашенной капусты.
Постояв пару секунд, и привыкая к этому букету (вот же ж, старый хрыч, по дворцам засиделся, от запаха портянок отвык) Сигурд все же прошел внутрь, и осмотрел пещеру. Ничего особенного в ней не было - логово, как логово - бочонки пива, какие-то миски, осколки, черепки, шкуры, на которых спали "лесные братья" Бьерна. Ничего важного или особенно ценного.
Когда капитан вышел из пещеры, то застал деловую суету.
Кто-то собирал по лагерю оружие мертвых разбойников (ножи, дрянные луки, самодельные копья), кто-то вешал Опарыша (тот еще болтался в петле, выпучив глаза и обгадившись), кто-то рубил головы мертвецам и выставлял рядком на баррикаде, а специально обученные люди готовились гримировать покойников.
Пока что капитану делать было решительно нечего, все были при деле.
- Господин капитан, уши урезаем? - спросил один из воинов, держа за волосы отрезанную голову разбойника-бородача и показывая ножом, тому на ухо.
- Да. Чтоб острые были. - буркнул Сигурд и уселся на камне, раскуривая трубку.
Пока он курил, его молодцы справились со всеми делами в лагере, стащили вещи разбойников в одну кучу, и эту самую кучу подожгли. Вонь стояла немилосердная.
- Фу, гадость... - брезгливо морщился воин, тащивший в костер медвежью шкуру, с которой осыпались вши.
"Гримеры" закончили свою жуткую работу, и, в конце концов, головы разбойников окончательно потеряли человеческий облик. Кожа из почернела от дегтя и сажи, волосы и бороды были сбриты, остались лишь редкие пучки на висках и затылке, глаза лишились век, и жутко пялились в никуда, уши заострены, в них вставлены заранее приготовленные стальные кольца-серьги, языки разрезаны наподобие змеиных. Жуть.
- Все готово, господин капитан.
- Хорошо. - Сигурд поднялся и осмотрел работу, - Сойдет для сельской местности. На копья их. Волчьи головы - к седлам.
Пограничники вернулись к коням и начали доставать из седельных сум волчьи головы, густо вымазанные светящейся мазью, изобретенной на скорую руку союзом науки и алхимии. Приторочив их к седлам на видном месте, воины взлетели на коней и, порысили к ближайшей деревне.
Добрались туда уже хорошо за полночь. Несмотря на поздний час, деревня не спала, повсюду горели факелы, а в центре - это было хорошо слышно, - собралась целая толпа народу.
Сигурд подъехал к воротам и крикнул зычно:
- Эй там! Пограничная стража! Открывайте!
В двери открылось маленькое окошко, из которого взглянули колюче, недоверчиво, чьи-то глаза. Сигурд достал из-под плаща бляху Пограничной Стражи и поднял факел повыше, дабы было видно, что не разбойники пожаловали.
- Рады видеть, ваша светлость, рады видеть! - затараторили по другую сторону ворот, и те вскоре распахнулись, - А у нас, изволите видеть, праздник. МедведЯ, значт, благородный господин убили... Горящего... - рядом с воротами ломал шапку здоровый детина с не менее здоровенной секирой. Рядом стоял еще один такой же, - "Братья, небось." - подумал Сигурд, а вслух молвил:
- У нас тут добыча покрупнее будет. - и гордо показал голову, глубоко насаженную на копье.
Братья затряслись мелкой дрожью:
- Эт, стыло быть... Эт самое... Они нам посевы пожгли?...
- Да кто его знает? Этих тварей там тьма. Старосту веди немедля, а то плетей всыплю! Дело важное, беда грядет.
Один из братьев оставил секиру у частокола и припустил в направлении площади, что-то на ходу выкрикивая.
- С коней не слезать. - приказал Сигурд, - Ворота запри, дубина! - это он уже сказал второму брату, - А то набегут сейчас...
"Набежать" действительно могли, но не орки, а светящиеся звери (отловленные пограничными стражниками, вымазанные светящейся мазью, и выпущенные на волю), которые, отчаявшись найти добычу в лесу, шли к человеческому жилью.
Спустя несколько минут появился староста деревни - древний, но все еще крепкий старик с умными колючими глазами. За ним шла толпа разномастного сельского люда с факелами.
Сигурд без слов показал старосте копье с головой "орка".
Старик охнул, и, оглядев воинство Сигурда и их ношу, едва не сел прямо в грязь, но, к счастью, быстро взял себя в руки.
- Что ж такое делается, ваша милость... - потрясенно проговорил он, - МедведЯ горящие на нас сами из леса выходют, так теперь еще и эти... Слава Всесоздавшему, убили вы это отродие черное...
- Убили, староста, да не всех. Проводи-ка меня в дом. Говорить будем.
Сигурд спешился и направился вслед за старостой.
По пути он увидел огромный костер, возле которого столпился народ. На лавке возле костра восседал юнец, смутно отчего-то знакомый Сигурду. Какой-то бородатый мужик едва ли не насильно вливал в него пиво из огромной кружки... Ах да, это же тот самый парень, который вызывал его величество короля Олафа на дуэль, а потом сам же из замка сбежал - только пятки сверкали. Во дела, а малец-то неплох оказался, раз уж зверюгу такую сам завалил, да не побоялся того, что она "огнем горяше".
Сигурд и староста деревни зашли в большой старый бревенчатый дом, над крыльцом которого висела доска с затейливой резьбой, что, по поверьям, должна не пускать в дом злых духов. На толпу народу, следовавшую за капитаном, Сигурд рявкнул, чтобы те расходились и не мешали разговор разговаривать.
- Проходите, ваша милость, проходите... - суетливо залопотал старик.
Сигурд без приглашения ногой пододвинул к длинному, укрытому белой скатертью, столу табурет, и усевшись на него потребовал:
- Поесть бы. Мы не евши весь день, к вам торопились, не останавливались по дороге. И седельные сумки моим ребятам прикажи заполнить до отказа. Да не мешкай!
Старейшина покосился, было, на Сигурда, да хотел сказануть грубость, но, взвесив все "за" и "против" решил не связываться с вооруженным отрядом.
