Золотая рыбка 2 - Фэйбл Вэвиан (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Стараюсь припомнить недавние события. Пока я сидела в кафе, Уве покопался в моторе. Когда же я обнаружила поломку, он оказался тут как тут и предложил свою помощь. Позже стер тряпкой, выпрошенной у меня, отпечатки пальцев и окончательно реанимировал мотор. Господи, до чего же все гениально просто! — с тоской вздыхаю я. Не мешало бы на курсах автовождения построже спрашивать с нашей сестры. Освой я в свое время некоторые азбучные истины техники, не встала бы в тупик при самом пустячном повреждении и вовремя усекла бы его подозрительные манипуляции. Не ленитесь, подруги, учиться, чтобы не стать жертвой очередного психа.
Смешно и нелепо! Но мне не до смеха. Меня не забавляет даже эта случайная промашка бандита: ведь подцепи он Илеану и ее спутницу не рядом с кафе, в котором работает, а где-нибудь в стороне, нам не напасть бы на его след. А тут мне, можно сказать, повезло: Транис запомнил красотку Илеану. Запомнил ее и болтливый владелец забегаловки… подвернись он мне только под горячую руку!
У придорожного кафе огромное скопище людей, в центре — милейший хозяин. Я выбираюсь из автомобиля, на плечах у меня болтается чужой мундир, нога отчаянно ноет. Прихрамывая, я устремляюсь к своему доброжелателю и набрасываюсь на толстяка:
— Как вы посмели меня обмануть?!
— Я ужасно растерялся… Хотелось собраться с мыслями. Когда я увидел фотографии, мне сразу пришел на ум Уве. Как-то раз — уже после той автокатастрофы — я застал его пьяным. Он был совершенно не в себе, все проклинал свою подружку, по вине которой случилась авария. С тех пор Уве и за девушками-то перестал ухаживать, во всяком случае, я не замечал за ним такого.
— Почему же вы ни словом не обмолвились об этом?
— Уж больно перепугался, да и верить дурному не хотелось. Ведь Уве мне не чужой человек, а родной племянник… Позднее, когда вы разговаривали с Транисом, я выглянул в кухонное окно и увидел Уве на парковочной площадке. Что ему там делать, никак не мог я взять в толк, ведь Машиной он после той катастрофы так и не обзавелся. А потом Транис обмолвился, что он, мол, видел, как Уве подсел к вам в машину… В тот вечер, когда сюда заглянули девушки, — ну те, что на ваших снимках, — я поднялся в комнату Уве, потому что мне предложили перекинуться в картишки, и хотел, чтобы племянник подменил меня. Но малого и след простыл. Тогда я попросту осерчал, а потом-то, как задним числом вспомнил, мне показалось это подозрительным. Вот и сейчас, как все у меня в одну цепочку выстроилось, я мигом кинулся к телефону — клянусь вам! Вы и представить себе не можете, что я пережил за это время!
Я демонстрирую ему свои перевязанные руки и бедро — моей ободранной, исцарапанной физиономией он и без того имел возможность налюбоваться. Когда, на мой взгляд, добрый человек в достаточной мере прочувствовал, что пережила я, пришло время сменить гнев на милость.
— Принесите-ка мне джина, да побольше!
Завывая сиреной, подлетает полицейский автомобиль, ко мне со всех ног бросается Лацо, а я медленно, с наслаждением, потягиваю джин.
К вечеру следующего дня эксперты подтверждают мое предположение о том, что Уве покопался в моторе. Не щадя усилий, Лацо из-под земли достает приятельницу Уве, которая была с ним в машине, когда произошла авария. Миловидная молодая женщина, чуть подумав, вспоминает, что ногти ее в тот день были покрыты розовым в золотистую крапинку лаком. Теперь становятся понятными приступы безумия, охватывавшие Уве, хотя от этого, конечно, никому не легче.
Как только из больницы нам сообщают, что Лаковый маньяк скончался, охранный пост у палаты Илеаны снимают. В состоянии девушки наступает явное улучшение: она садится в постели и начинает говорить — вполне внятно и связно. Называет свое имя, адрес, профессию, отвечает на любые вопросы, вот только о страшном происшествии не помнит ровным счетом ничего, пока ей не показывают фотографию Уве. Тут Илеана впадает в истерику, ей вводят успокоительное, и несчастная девушка погружается в сон. Лацо торжествующе смотрит на меня, словно мы одержали бог весть какую победу. Я не разочаровываю его, съеживаюсь, скукоживаюсь, ухожу в себя, словно свернувшаяся в клубочек гусеница.
Шеф суетится, настаивает, чтобы я выступила перед репортерами, и делает какие-то туманные намеки: я, мол, должна показать всему свету, что не было и нет у меня другой заботы, кроме как этот Лаковый маньяк. Ладно, покажусь, пускай смотрят. Не станешь же объяснять всем и каждому, что забот у меня хватает. Это моя личная беда, что мысли заняты одним лишь Даниэлем Беллоком. Да и кто он такой, этот Хмурый, чтобы так о нем убиваться?!
Все же я покупаю вечерние выпуски газет, а Дома первым делом бросаюсь к телевизору. Когда выпуск новостей заканчивается, раздается телефонный звонок. Мама.
— Не знаю, что и сказать, дорогая! Принести свои поздравления? Неужели кроме тебя не нашлось желающих рисковать жизнью? Как ты себя чувствуешь?
— На какой из твоих вопросов отвечать в первую очередь? Начнем с последнего. Чувствую я себя хорошо. Лучше некуда.
Обреченно вздохнув, мама передает трубку отцу.
— Дениза, этот твой очередной памфлет я тоже должен опубликовать? — интересуется он и, как бы в свое оправдание, добавляет: — Я все ждал, что ты объявишься и снабдишь меня инструкциями.
— Понятия не имею, папа, о чем речь.
— Тогда я приеду к тебе.
— Приезжай.
В ожидании отца я заглядываю к Мартину, однако в квартире брата пустота, мебель покрыта толстым слоем пыли. Смятая постель свидетельствует, что братец иногда наведывается домой переночевать. Где же он кормится, да и ест ли вообще? Хватает ли ему денег? Как он себя чувствует? С кем пропадает?
Звонок в дверь, но это не отец: дверной косяк подпирает Дональд. Танцующей походкой проходит в гостиную, разваливается в кресле и, щелкнув пальцами, указывает на столик с напитками. Обслужив дорогого гостя, я устраиваюсь на ковре у его ног. Он прихлебывает виски и усмехается.
— Ну, как ты? Небось скажешь, все в порядке? Что ж, тебе видней… Я прямиком к тебе, чтобы ты узнала одной из первых: я завершил роман! Не желаешь выпить по этому поводу?
— Как не выпить, если есть повод. — Я наливаю себе бокал.
Дональд внимательно приглядывается ко мне, затем ерошит мои волосы. На грустном лице его мелькает улыбка.
— Выглядишь паршиво. Надеюсь, ничего серьезного?..
— Ты, наверное, слышал про мою вчерашнюю стычку с неким психом. Так вот, все началось, когда он задал этот же самый вопрос…
— Ох, напугала до смерти! Меня-то хоть в психи не записывай. Если кто в твоем окружении и прикидывается кретином, то исключительно лишь из любви к тебе. Кстати, каждый, кто любит тебя, — сущий кретин. И я в том числе. Это я и хотел сказать. А еще ставлю тебя в известность, что у меня теперь новый сосед. В тот дом, что стоит в глубине сада, вселился некий заросший щетиной тип, с отчаяния готовый на все.
— Мне-то что за дело?
— Собственно говоря, я его не выпытывал, с ним говорила Айрис. Зачем ты устроила этот цирк? Ведь мы с тобой не первый год знакомы, прежде у тебя хватало ума пожаловаться, если что было не так, и я, по мере своих возможностей, помогал тебе залечить душевные болячки. За чем же теперь дело стало?
— Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. Например, о Беатриссе Холл.
Дональд выпрямляется в кресле и, вытянув шею, озирается по сторонам.
— Ты уже ликвидировала подслушивающие устройства?
— Скажите, как смешно! Выкладывай, зачем явился. Твой сосед, наверное, и не подозревает, что ты тут плетешь интриги.
— Ну что ты расфыркалась, как обозленная рысь? Ни черта не смыслишь в людях, стрижешь всех под одну гребенку. Словом, скажу ему, что заглянул к тебе и ты умираешь от желания его видеть.
— Ну уж нет, Дональд! Не хочу иметь с ним ничего общего! Он уходит от ответа на все мои вопросы. Тайны, тайны… да он набит этими тайнами, как плюшевый мишка опилками. Ничего другого у него и нет.
— Неправда, другое у него тоже есть. Вовсе не обязательно целыми днями точить лясы. Можно, к примеру, заняться любовью.
