Сладость мести - Раутборд Шугар (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Она поняла, что ему надо. Она всегда понимала, что ему надо. Ее пухлые губы расцвели в улыбке.
— Трусы, долой трусы, шлюха!
Она стянула трусики прямо поверх шелковых чулок и, оседлав стул, развернулась к нему лицом, одетая в один только лифчик и подвязки.
— Покажи мне, что у тебя там. Я хочу видеть. Ну же, вонючая сука, откройся пошире.
Она раздвинула ноги, насколько смогла, и медленно выгнула свой таз в направлении кровати, на которой уже лежал полуголый мужчина. Давненько она не видела его таким возбужденным! Опустив глаза на его полуприспущенный флаг, она осторожно разделила пальцами свои нижние губы. Она знала, что в такие моменты просто неотразима.
— Покажи! Покажи, чтоб я видел все! — Он напрягся каждой своей мышцей.
— Ну и что же, вонючка? Вша помойная! — завизжала она. Теперь пришел ее черед. Она наизусть знала свою роль. — Ах ты падаль, ах ты, лгун, притвора эдакий! Никому-то ты не нужен, притворщик дохлый! Никто тебя не хочет, дубину стоеросовую!
Его лицо судорожно передернулось. Ей следовало поспешить.
— Уж я-то тебя приведу в чувство, трахальщик хренов!
Выбор момента — в этом все. Через секунду она была уже на нем и, раздвинув ноги, зажала его внутри себя, пока он не заорал в голос, громче и яростнее, чем любой мужчина, которого она когда-либо знала. Отдышавшись, он грубо схватил ее за волосы и на какое-то время вновь закрыл глаза.
Приняв душ и одевшись, он позволил ей поправить белый платок, высовывавшийся из нагрудного кармана так, чтобы три его точки образовывали идеально правильный треугольник, а затем холодно поцеловал ее. Первый поцелуй за все время их знакомства.
— Спасибо, Тенди. Я очень тороплюсь. Сегодня грандиозный вечер. Презентуем в "Плаце" новые духи "ФЛИНГ!". — Он осклабился. — Море фейерверков! Надо сразить под корень это раздутое дерьмо. Всех, кто здесь что-то значит. Утром об этом прочтешь.
Он подмигнул ей.
— Да, конечно. — Она почувствовала, как в ней закипает невесть откуда взявшаяся злоба. — Разумеется, я об этом ПРОЧТУ в светской колонке Сьюки.
— Все эти ублюдки, воротившие от меня нос на протяжении многих лет, все они сейчас собираются на представление моихдухов " Флинг!"
Он стукнул пальцем по медному колокольчику на дверях, и на лице его появилось выражение мальчишеского озорства. Повернувшись, чтобы попрощаться, он ощутил внезапную боль в груди, но тут же отогнал страх, решив, что это всего лишь рецидив старой болезни, подхваченной еще в те времена, когда он работал лесорубом по найму. Тенди озабоченно нахмурилась, но он уже был за дверью, промямлив на ходу что-то вроде " Никто не умеет делать это лучше тебя".
"Никто не умеет сматываться так быстро, как ты, парень", — подумала она и, вернувшись, включила магнитофон.
Через пару минут запищал телефон, и она, не дожидаясь второго звонка, сняла трубку. Иногда он звонил ей из машины по пути домой.
Но это была Джойс Ройс, секретарша Кингмена Беддла.
— Алло, Тенди! Босс уже отчалил?
— Три минуты назад. — Она уловила оттенок раздражения в голосе на том конце провода.
— Этот его режим когда-нибудь одного из нас сведет в могилу, — вздохнув, добродушно посетовала Джойс.
— Да, конечно, если только одна из его женщин не сделает этого раньше.
3
Если б полгода назад Гейл Джозеф сказали, что ее карьера в парфюмерной индустрии будет целиком зависеть от успеха новой ароматической комбинации, получившей в честь долговязой девочки-крольчонка имя "Флинг", она бы рассмеялась вам в лицо. Вообще-то, ей было не до шуток с тех пор, как она проиграла права на владение своим фамильным бизнесом хладнокровному хищнику и новоявленному магнату. Еще при первой встрече с этим баловнем судьбы с Уолл-стрит у нее поползли по спине мурашки от его манеры обкарнывать кончик сигары бритвенным резаком фирмы "Данхилл", и случилось это в коридоре "Кармен Косметикс" как раз на следующий день после того, как он выиграл тяжбу о переходе корпорации в его собственность в связи с неуплатой Гейл Джозеф долговых обязательств. Гейл была унижена и потрясена, обнаружив, что ее выставили из собственного кабинета, бесцеремонно свалив все личные вещи в коридоре, а команда Беддла, топая, как стадо слонов, с грохотом обследовала этажи бывшей резиденции Карла Джозефа, как спецкоманда, выискивающая и добивающая партизан, уцелевших после кровавой бомбардировки и шквального артобстрела. В один день Гейл лишилась фирмы, доброго имени и денег, осталась без гроша в кармане. Но самое страшное — в грязной и безжалостной схватке за контроль над "Кармен", схватке, временами опускавшейся до уровня кухонной дрязги, было опорочено и запачкано грязью имя ее отца. Сквозь приступ тошноты и слезы, из-за которых ей пришлось спрятаться в дамском туалете, Гейл поклялась, что отныне конечная цель ее жизни — вернуть себе компанию, восстановить свое реноме и расквитаться с мистическим "магистром коммерции", как отныне именовали Кингмена, даже если для этого ей придется работать в "Кармен Косметикс" в качестве швейцара.
Пылая жаждой мести, она в тот день заключила пакт с самой собой, обязуясь держать все свои чувства и эмоции под контролем, и вместо того, чтобы хлопнуть дверью, вернулась в уже чужую компанию. И вот эти шесть безумных месяцев, заполненных работой на износ во имя успеха ароматической комбинации, названной в честь амурных похождений Кингмена, шесть месяцев горячки и лицедейства во имя конечного триумфа, остались позади. Через двенадцать минут ей следует быть в "Плаце" на презентации аромата "ФЛИНГ!", дабы стать свидетелем ослепительного коммерческого успеха, начало которому было положено катастрофой, случившейся… неужели всего полгода назад? Она поймала свое отражение в зеркальной двери лифта. С тех пор как она начала свою тайную кампанию во имя реванша, у нее по неделям не было времени поглядеться в зеркало. Что ж, совсем недурное лицо, пожалуй, только излишне напряженное. Она зашла в лифт, и тут воспоминания последних месяцев нахлынули на нее с той ясностью, с какой перед умирающим за несколько секунд проходит вся его жизнь.
Нью-Йорк, весна 1989 года
— Флинг! Фляк! Флик! — Гейл Джозеф раздраженно отпихнула от себя хрустальный пузырек с туалетной водой и яркий черно-желтый спрей с одеколоном, стоявшие на ее бежевом в черную крапинку мраморном столе для совещаний.
— ОН что, совсем СПЯТИЛ? Чем он вообще думал — задницей или чем-то более пикантным? О, этот Беддл-Бреддл! — Она просто задымилась от ярости. — "ФЛИНГ!"! Нет, это выше моего разумения! Я вообще ничего не понимаю с тех пор, как эта сфера деятельности задарма досталась какому-то куску дерьма!
Не стань в свое время Гейл Джозеф вице-президентом отделения новой продукции и ароматов при "Кармен Косметикс", из нее получился бы заправский сержант морской пехоты или отменный моряк торгового флота — запас соленых словечек был у нее не меньше, чем у морского волка. С годами она достигла истинных вершин в искусстве площадной брани благодаря общению с клиентами, для которых английский был вторым языком; щеголяя лексикой, подхваченной у представителей низших классов, они стремились продемонстрировать, что в совершенстве овладели американским сленгом и тем самым приобщились к "американской мечте".
— Нас же все обожрут. Лавочники разорвут нас на части, а покупатели наплюют в глаза! Фига с два вам будет, а не "ФЛИНГ!". И потом, на какие шиши мы все это будем делать? С нашим нынешним бюджетом? И все за какие-то полгода? Что скажешь, Арни?
Гейл не хватало слов, чтобы выразить всю глубину своего отчаяния. Она сидела в зале, некогда принадлежавшем ее смуглолицему красивому отцу Карлу Джозефу. А сделав несколько шагов по коридору, можно было попасть в допотопную лабораторию, где Карл на пару со своим партнером и лучшим другом Максом Менделем до поздней ночи смешивали лаки для ногтей, чтобы, обозвав доморощенную продукцию "Манхэттенским красным" или "Бродвейским светло-вишневым лаком", развезти ее по аптекам на Лексингтон и Мэдисон-авеню, протолкнуть в самые популярные косметические салоны Нью-Йорка. "Кармен Косметикс" — сокращение от КАРл Джозеф и Макс МЕНдель — со временем чудовищно разрослась. В шестидесятые название фирмы "Кармен" стало таким же обыденным и привычным, таким же популярным и вездесущим, как "Ревлон" или "Эсте Лаудер". Но пока "Ревлон" и "Лаудер" боролись за мировые рынки и вкладывали миллионы в поиск и обновление ассортимента, "Кармен" теряла один рынок за другим, раздираемая изнутри "вдовьими войнами", как назвала Гейл посмертную свару между вторыми женами Карла и Макса, приведшую к тому, что фирма, основанная их покойными мужьями, разлетелась вдребезги. Макс Мендель, ортодоксальный еврей из Киева — рост пять футов два дюйма, — женился на собственной практикантке — рост пять футов одиннадцать дюймов, аристократке и протестантке, уроженке Таксидоу-Парк, штат Нью-Йорк. Все приданое аристократки состояло из четырнадцати членских билетов в самые закрытые и привилегированные клубы Восточного побережья, ни один из которых не желал видеть Макса ("Зови меня Максом") Менделя хотя бы в качестве гостя, не говоря уже о приеме в члены. Макс был просто без ума от Аманды Уайтингем Мендель.
