Снежная соната - Полански Кэтрин (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Кафе, выбранное скрипачом, оказалось неподалеку, и в его душной наполненности кофейными запахами Сильвия неожиданно расслабилась. В самом деле, что такого? То, что незнакомый человек пригласил ее выпить кофе? Такого с ней никогда не случалось, ну и что? С ней многого не случалось вообще никогда.
Она не любила экстремальные виды спорта, никогда не ездила верхом, не путешествовала по дальним странам. Она не бывала за пределами Штатов. Никогда не дружила с кем-нибудь так близко, чтобы поверять все секреты до единого. Не очаровывала мужчину в первые пять минут. Почти не умела водить машину. Не…
Никогда она не сидела в кафе напротив красивого и загадочного человека и не ждала, что он скажет.
Все оказалось просто.
— Меня зовут Валентин Джекобс, — произнес он, разматывая зеленый шарф. — А вас?
— Сильвия Бейтс. — Собственное имя показалось ей чужим и незнакомым.
— Сильвия. Вам идет. — Шарф повис на спинке стула вместе с пальто. Валентин размял пальцы и взялся за меню, отпечатанное на плотной желтоватой бумаге. — Что будете пить?
Сильвия подавила желание брякнуть «шампанское».
— Капучино.
— А я, пожалуй, выпью ристретто. — Он щелкнул пальцами, призывая официанта. — Хотя вряд ли его здесь готовят так хорошо, как в Риме.
— Тогда почему вы его заказываете?
— Мисс Бейтс, — сказал Валентин, — я прилетел в Нью-Йорк на пару дней. Это обворожительный город. Здесь много бегают, громко разговаривают и временами готовят просто исключительно дурно. Как я могу не попробовать всех удовольствий, не надкусить Большое Яблоко?
Его улыбка показалась Сильвии немного неискренней. Похоже, скрипач просто старается быть вежливым. Подобрал в парке девушку — надо развлекать. Ничего личного.
8
Кофе принесли на удивление быстро, и Сильвия вцепилась в спасительную чашку с капюшоном пены, как утопающий в соломинку. Кофе поможет помолчать еще некоторое время. О чем говорить, Сильвия решительно не знала. В журналах для современных дам утверждалось, что времена, когда барышня трепетно смотрит на кавалера и ждет от него слов и действий, давно прошли. Теперь нужно идти в атаку сразу же. Только зачем ей атаковать мистера Джекобса? Да и глупо это будет выглядеть.
Официант поставил перед Валентином его заказ — миниатюрную чашечку без ручек, в которой плескался кофе, и стакан с водой. Сильвия с интересом наблюдала, как Валентин делает первый глоток воды, а затем прикладывается к кофе. Зрелище почти мистическое: в пальцах музыканта чашка смотрелась удивительно и необычно. Сильвия заметила, что он не добавил сахар.
— Вы забыли. — Она пододвинула ему сахарницу.
Валентин посмотрел на нее несколько удивленно.
— Добавлять сахар в ристретто считается дурным тоном.
— О, — расстроилась Сильвия.
Вот и поговорили. Она только что полностью обнаружила свое невежество — сначала не узнала музыку, потом прокололась с ристретто… И все это за несколько минут знакомства. Просто прекрасно.
Неудивительно, что она никому не нужна.
Сильвия так и подумала — никому не нужна. Себе самой? Разве что. Подруг у нее нет. Арнольду? Он спокойно проживет и без нее.
Сильвия понимала это всегда. Она познакомилась с Арнольдом на вечеринке, куда ее пригласила давняя приятельница еще в ту пору, когда связи старших Бейтсов не исчерпали себя и Сильвию по привычке куда-то приглашали. Там оказалось много молодых людей, трясущихся под современную музыку, и коктейлей в огромных бокалах, и мигающего света. Арнольд, пришедший вместе с приятелем, сидел в углу. Сильвия попыталась забиться в тот же угол. С вечеринки они ушли вместе где-то минут через пятнадцать, долго бродили по заснеженным улицам, а потом он проводил Сильвию до дому.
Так и началось.
Арнольд нуждался в девушке, которая будет вести дом и спать по ночам рядом с ним, потому что одному скучновато и холодно; Сильвия нуждалась в любом человеческом тепле, какое только можно получить. Себе она твердо сказала, что это любовь. Вот такая вот любовь, с домом, теплыми объятиями и стабильностью, уравновешивающей жизнь.
Но было ясно, что при случае они с Арнольдом спокойно проживут друг без друга.
— Извините, — сказал вдруг Валентин, ставя кофейную чашку на блюдце. — Кажется, моя фраза прозвучала грубо.
Сильвия мгновенно простила ему собственную неловкость. Как не простить?
— Все в порядке.
— Я очень много езжу по миру, — объяснил Джекобс, перекатывая в ладонях запотевший ледяной бокал, где плескалась вода. — И иногда коммуникабельность мне отказывает.
— Вы путешественник? — спросила Сильвия первое, что пришло ей в голову. Сразу представилась бабушкина квартира, ныне сдаваемая в аренду: как там лежат все раковины и бусы, а на стенах — фотографии и африканские маски.
Валентин покачал головой и усмехнулся, но необидно.
— Нет. Я скрипач в симфоническом оркестре. Мы много гастролируем.
Сильвия не удивилась, лишь подосадовала на собственную недогадливость. Ну конечно.
— Честно говоря, я помимо всего прочего очень плохо разбираюсь в оркестрах, — созналась она, чтобы уж сразу расставить все точки над «i». — Даже почти не отличаю симфонический от филармонического. И от камерного тоже. Это ужасно, да?
Вот так. Пусть он о ней сразу все знает. Что она, конечно, не может претендовать даже на кофе в его обществе.
Валентин Джекобс не вскочил и не убежал, а вполне миролюбиво объяснил:
— Это просто разные определения, как теплый и мягкий. Филармонический — это оркестр при филармонии, а симфонический — просто вид оркестра. Бывает камерный оркестр, малый симфонический и большой симфонический, он же просто симфонический. И каждый из них — живой организм.
— В каком смысле? — Неожиданно поток сведений вызвал у нее живейшее любопытство, а может, все дело было в том, как Валентин говорил: легко и откровенно, а слова слетали с его губ словно бабочки.
— В таком, что состав инструментов может меняться. В нашем оркестре две флейты и флейта-пикколо, два гобоя и английский рожок, два кларнета, бас-кларнет, два фагота, контрафагот, шесть валторн, три трубы, три тромбона, туба, литавры, альты, виолончели, контрабасы, арфа и — перейдем к живым существам — два ударника, которые играют на тарелках, большом и малом барабане и так далее. Ну и, разумеется, первые и вторые скрипки. Вот и все.
— Ничего себе — все! — пробормотала Сильвия. Она сомневалась, что сможет отличить гобой от кларнета. Она предпочитала слушать музыкальные диски, а вживую оркестр видела только на тех концертах, куда ее водили родители. Это было очень давно, да и во время этих выходов в свет Сильвия предпочитала смотреть не на сцену, а на маму и папу.
— Понимаю, звучит угрожающе, — согласился Валентин и улыбнулся.
А Сильвия вдруг поняла, что не может на него смотреть. Совсем не может. Она отвела глаза, чтобы не видеть, как он проводит рукой по волосам, какие у него морщинки у глаз и как выстрижены волосы на висках, и уставилась в панике сначала в свою чашку, а потом на узор на скатерти. По пальцам словно заструилось электричество, и стало жарко и неудобно. Валентин Джекобс в одно мгновение превратился для Сильвии в мужчину, на которого смотреть просто преступно. Нельзя так. Нельзя, чтобы он понял, что она сейчас влюбится в него с первого взгляда и забудет через пару дней, сохранив только мимолетный светлый образ. Никогда это не должно прочитаться на ее лице.
— Вы совсем не любите музыку? — спросил Валентин, не дождавшись ответа.
Конечно, я ему никто, лихорадочно размышляла Сильвия. Не надо так пугаться самой себя. Он уйдет через несколько минут.
Интересно, так же чувствует себя электрический скат, когда кто-то касается его бока и по мышцам пробегает разряд?
— Нет. То есть да, люблю. — Остатки капучино в чашке по-прежнему казались более безопасными, чем Валентин Джекобс. — Только плохо запоминаю. Я способна отличить произведения Баха от Шопена, и на этом мои познания исчерпываются.
