Мир Авиации 2002 01 - Журнал Мир Авиации (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Вот как-то был случай. Летали мы с Ерохиным (в сентябре 1942 года — Авт.) на станцию Тосно. В то время мы еще пикировали гуськом, один за другим, перестраиваясь из строя фронта, а фронтом летали, чтобы защищаться в воздухе. Я перестроился и пошел за Ерохиным метрах в двухстах в пикирование. Вижу в прицеле его самолет. Тут у меня начинается раскрутка винтов, характерное такое завывание. Я на кнопку сброса нажал поскорее и вывожу, и он тут же выводит. Вот выровнялись, перешли в горизонтальный полет, гляжу — а у него на центроплане слева от фюзеляжа бомба лежит стабилизатором назад. У меня еще мысль была: неужели это я по нему «соткой» угодил? По радио сообщаю: у вас бомба крыле, а он: я вижу. Горку сделал, она пошла по задней части крыла и упала. А дело вот в чем: в носовой части бомбы на взрывателе есть крыльчатка. Чтобы в полете она не открутилась раньше времени, туда вставляется проволочная вилка. Эта вилка запирается замочком, от которого к бомбодержателю идет тросик. При сбросе вилка остается на этом самом тросике, а крыльчатка, освободившись, раскручивается при падении. Видно, вооруженцы что-то сильно прижали; он, когда пикировал, нажатием кнопки угол пикирования непроизвольно увеличил, а бомба-то при сбросе имеет ту же скорость, что и самолет. И вот она отделяется, а тросик ее головную часть держит. Тут произошло увеличение угла пикирования, он ее крылом-то и подцепил, она кувыркнулась и сверху легла, при выводе ее перегрузкой прижало. Потом посмотрели — а на лопастях левого винта законцовки погнутыми оказались».
Вновь осваиваемая методика требовала, прежде всего, систематического закрепления достигнутого на практике и слетанности экипажей. Командир и штурман при этом были обязаны понимать друг друга с полуслова, не говоря уже о том, что знание матчасти было необходимо доводить буквально до уровня рефлекса, а удавалось это далеко не всем.
9 октября 1942 года в Красной Армии было введено единоначалие. При этом комиссары превращались в замполитов и теряли право вмешиваться в планы командования, а в авиации должность политработника на" уровне эскадрилий упразднялась. 13 октября действие этого приказа было распространено на ВМФ, в том числе и на морскую авиацию. В результате бывшим комиссарам пришлось вспоминать и свои военные специальности. Тогда же Ивану Кабакову, который к тому времени имел звание старшины и уже был награжден орденом Боевого Красного Знамени, дали задание проверить технику бомбометания у пополнения. Борис Куликов, штурман из кабаковского экипажа, в это время болел, и его место занял вчерашний комиссар эскадрильи, как раз начинавший когда-то штурманом. На учебное бомбометание пошли три Пе-2, каждый из которых нес по четыре «сотки». Самолет старшины Кабакова шел ведущим.
«Целью тогда был щит, плавающий плашмя посреди озера. Сперва надо было сделать промер ветра на трех курсах, и по этим данным штурман ведущего рассчитывает примерный угол прицеливания. А он давно не летал, навыки штурмана потерял. В итоге ведомые отбомбились самостоятельно, а мы еще потом ветер замеряли.
Наконец, рассчитал он угол сноса, подходим. А у него еще вот что было: пока так смотрит — цель видит, в прицел глянет — уже потерял. Говорит мне: «Не вижу цель!» Я ему: «Да вон же она!» Ну, зашли, я кое-как спикировал, а он еще с электробомбосбрасывателем запутался. Надо было перед сбросом шкалой вхолостую отработать, чтобы сеть получила напряжение. Я жму на сброс, а бомбы не падают. Набираю высоту до трех тысяч, снова пикирую — опять не падают. А у комиссара на высоте от перепада давления уши заложило, он сидит, зевает как рыба, мне уже смешно, а он: «Трахтарарах, вооруженцы самолет не подготовили!» Я тут думаю: может, аварийно сбросил!? Да нет… Там же синхронно работать в пикировании надо, чтобы он сбросил бомбы и тут же меня по плечу хлопнул, чтобы я выводил. Говорю: «Бросаем аварийно с горизонтального полета, высота 1 000, с максимальной скорости». Он аварийно сбросил, да как долбанул в берег, аж деревья полетели! А раньше он, бывало, всегда на разборах: «Вот вы, летчики, летаете, во врага не попадаете…» И комэск наш ему всегда говорил: «Ладно, мол, хватит…» Сели, я позвал специалистов, они все проверили, и я говорю: «Это вы виноваты, сбрасывателем не отработали».
Второй раз вылетели мы с ним бомбить с пикирования с 2000 метров. Я ему говорю: «Это опаснее, надо с 1200 до 1000 сбрасывать бомбы; если промедлить — уже не вывести, у Пе-2 просадка на пикировании 900 метров». Он вроде понял, и результат был отличный. Сели, он доволен, говорит: «Буду на фронте с тобой летать». Я говорю: «Нет, товарищ капитан, собьют нас сразу, вы навыки уже потеряли, а у нас экипаж слетанный». И точно, сбили его в первом же вылете».
17-18 января 1943 года 73 БАП принимал активное участие в прорыве блокады Ленинграда. Целью являлось здание знаменитой 8-й ГЭС, которое было основным узлом вражеской обороны. А главным условием было следующее: ни одна бомба не должна упасть на невский лед, поскольку по нему предстояло переправляться наступающим советским войскам. Кабаков выполнил вместе со всеми четыре вылета на цель, после чего туда еще раз слетало звено Пасынкова. На каждой машине было подвешено по две ФАБ-500. При этом попали в склад боеприпасов, дым от пожара которого наблюдался в радиусе восьмидесяти километров. Вскоре после прорыва блокады Иван Кабаков был награжден вторым орденом Боевого Красного Знамени с присвоением звания «младший лейтенант».
Весной 1943-го самой, пожалуй, известной операцией, проведенной 73 БАП, стало уничтожение моста через реку Нарва, что сильно затруднило снабжение вражеских войск, по- прежнему осаждавших Ленинград. Шестерка Пе-2, в составе которой участвовал и герой данной статьи, точно положила бомбы в цель, на месяц выведя мост из строя. Вскоре после этого младший лейтенант Кабаков неожиданно для себя был назначен заместителем командира 2-й АЭ.
К июню немцы Нарвский мост восстановили, полку снова поставили задачу вывести его из строя. Лететь предстояло ночью, хотя июньские ночи в этих широтах назвать таковыми можно лишь условно.
В ночь на 19 июня 1943 года на задание пошла четверка, которую вел командир полка Курочкин. Для лейтенанта Кабакова это был 76-й боевой вылет. «Еще перед вылетом, — вспоминал Иван Иванович, — командир полка мне говорит: дескать, слетаем — и буду на тебя представление к Герою писать».
Бомбили с горизонтального полета. Уже на отходе от цели самолет оказался подбит, вышел из строя один двигатель. До линии фронта дотянуть не удалось, пришлось совершать вынужденную посадку на лес примерно в трех километрах от передовой.
«Я экипажу команду дал: кто хочет — прыгай, сам же решил садиться; разобьюсь — значит, так суждено. Садиться пришлось на лес, а штурман, Куликов Борис, не пристегнулся, и его выбросило из кабины. Я о приборную доску головой ударился, бровь рассек и потерял сознание. Сколько так просидел — не знаю. Стрелок вылез и ходил вокруг самолета; видно, решил, что я убит. Прихожу в себя — горим. Отстегнулся, вылез, гляжу — а Борис впереди убитый лежит. Только с Николаем от самолета отбежали — и рвануло!»
Экипаж Пе-2 перед боевым вылетом. Слева направо: командир л-т Иван Кабаков, штурман л-т Борис Куликов, стрелок-радист сержант Николай Смирнов. Под ноги командира подложено по кирпичу исключительно с целью компенсаций его невысокого роста. Самолет относится к промежутку между 110-й и 205-й сериями выпуска. Июнь 1943 г.
Пе-2 б/н 31 из 3 АЗ 73 БАП, аэродром Круглово, июль 1942 г.
Самолет был выпущен Иркутским авиазаводом в начале 1942 г. и оснащался турелью штурмана ВУБ-1 с пулеметом УБК. С наибольшей вероятностью, машина была потеряна в августе 1942 г. Окраска: верх — матовый зеленый (А-24М), низ — матовый голубой (А-28М). Номер желтый в черной окантовке, звезды в шести позициях, без окантовки. Коки винтов белые.
