Пространство Любви (Звенящие кедры России - 3) - Мегре Владимир (читаем книги txt) 📗
Двое крепких мужчин из охраны обошли Анастасию сзади. Неизвестно, по чьему приказу они действовали. Начальника охраны? Или всё было спланировано заранее? Они переглянулись и одновременно схватили Анастасию за руки. Сделали они это довольно профессионально, но и с какой-то опаской. Они прочно держали её за руки, словно пойманную птицу за растопыренные в сторону крылья. Коренастый, коротко стриженный начальник охраны вышел вперёд и встал рядом с Борисом Моисеевичем. На лице Анастасии не было выражения испуга. Но она уже не смотрела на нас. Она чуть наклонила голову к Земле, ресницы её были опущены, скрывали взгляд. И заговорила она, уже не поднимая глаз, но по-прежнему спокойно и с добротой в голосе:
- Не применяйте, пожалуйста, насилие, это опасно.
- Для кого? - хрипло спросил начальник охраны.
- Для вас. И мне будет неприятно.
Борис Моисеевич, стараясь сдерживать то ли страх, то ли волнение, спросил:
- Вы можете причинить нам физическую боль, используя не присущие человеку способности?
- Я человек. Человек, как и все люди. Но я волнуюсь. Волнение может позволить сделать нежелаемое.
- Что, например?
- Материя... клетки... атомы... ядро атома... хаотично движимые частички ядра... Вы знаете о них. Если ярко и точно их представить, увидеть, изучить, воображением вывести из ядра хотя бы одну хаотично движущуюся частичку, с материей происходит, происходит...
Анастасия повернула голову в сторону, чуть приподняла ресницы и стала смотреть на лежащий на Земле камень. Камень начал рассыпаться на отдельные частички и быстро превратился в кучку песка. Потом она подняла взгляд на начальника охраны, сощуренный, сконцентрированный взгляд. От кончика левого уха начальника охраны начал исходить пар. Хрящик уха медленно, миллиметр за миллиметром исчезал, и вдруг стоящий рядом молодой охранник с побледневшим от страха лицом выхватил пистолет. Он это сделал профессионально, не думая. Он быстро направил пистолет в сторону Анастасии и выпустил в неё всю обойму.
Наверное, у каждого из нас мысли в это мгновение неслись очень быстро, и произошло явление, уже известное по случаям, происходившим с солдатами во время войны. Когда в экстремальных условиях они видели движущийся снаряд или пулю. И хотя летят они со своей обычной скоростью, из-за ускорения мысли и восприятия видятся медленно летящими.
Я видел, как одна за одной летели в Анастасию пули, выпущенные из пистолета бледного охранника. Первая пуля, летящая в голову Анастасии, задела висок. Последующие не долетали до неё, рассыпаясь на лету в пыль, как камень, на который смотрела Анастасия раньше.
Все мы стояли словно в каком-то оцепенении. Мы стояли и смотрели, как из-под платка по щеке Анастасии медленно стекала струйка крови.
Охранники, державшие Анастасию за руки, при выстрелах отшатнулись от неё, но рук не выпустили. Вцепившись мёртвой хваткой, они тянули её за руки в разные стороны. И вдруг по земле вокруг нас стало разливаться голубоватое свечение. Оно исходило откуда-то сверху, усиливалось. Оно благодатно завораживало нас, не давая возможности двигаться и говорить. В наступившей необыкновенно полной тишине прозвучали слова Анастасии:
- Отпустите, пожалуйста, мои руки. Я могу не успеть. Пожалуйста, отпустите.
Но, словно оцепеневшие, охранники продолжали держать её своей мёртвой хваткой. Теперь я понимаю, для чего она поднимала вверх в характерном жесте руку, когда общалась с тобой. Она тем самым показывала кому-то вверху, что с ней всё в порядке и помощь не требуется. Но в этот раз Анастасии не дали поднять руку вверх...
Голубоватое свечение продолжало усиливаться, потом что-то словно сверкнуло, и мы увидели его. Мы увидели висящий над нами, пульсирующий голубым светом огненный шар. Он был похож на большую шаровую молнию. И внутри него сверкали, переплетались меж собой множество молний-разрядов. Иногда они, вырываясь за пределы голубой оболочки, прикасались к верхушкам стоящих вдали от нас деревьев, к цветкам у наших ног, но никакого вреда им не причиняли. Один из тоненьких лучей-молний на мгновение прикоснулся к завалу, образовавшемуся в ручье из камней и поваленного дерева. Завал тут же превратился в облачко и испарился.
Вероятно, лучи, вырывающиеся за пределы голубой оболочки огненного шара, обладали огромной силой неизвестной нам энергии. Она управлялась каким-то разумом.
Создавалось впечатление присутствия рядом с нами разумного существа, обладающего немыслимой силой. Но самым невероятным и противоестественным для данной ситуации были наши ощущения от его присутствия. В нас не вселился ни страх, ни даже насторожённость, наоборот...
Ты только представь себе, в такой ситуации мы стали ощущать спокойствие и Благодать, будто рядом что-то очень близкое и родное появилось.
Голубой пульсирующий шар парил над нами и словно изучал, оценивал ситуацию. Вдруг, описав в воздухе круг, он опустился к ногам Анастасии. Усилилось голубое свечение, оно, как благодатная истома, расслабляло нас так, что не хотелось двигаться, что-либо слышать и говорить.
Голубая оболочка шара пропустила сразу несколько огненных молний, они метнулись к Анастасии, стали прикасаться, словно поглаживать пальцы её босых ног.
Анастасия освободила свои руки от расслабившихся охранников и протянула их к шару. Он тут же переместился на уровень её лица, и огненные молнии, на наших глазах в пыль разнёсшие камни в завале ручья, стали касаться её рук, не причиняя им вреда.
Анастасия заговорила с шаром. Слов её нам слышно не было, но, судя по ее жестам, по выражению лица, она пыталась ему что-то пояснить или доказать, убедить его в чём-то своём - и не могла убедить. Шар никак не отвечал ей, и всё равно было понятно, что он не соглашается с ней. Это было ясно потому, что Анастасия всё с большим волнением продолжала убеждать. Наверное, от волнения её щёки разрумянились, не переставая говорить, она сняла платок. Золотисто-пшеничные пряди волос покрыли плечи Анастасии, закрыли струйку запёкшейся крови на её лице. Мы увидели, как прекрасны и совершенны черты её лица. Шар огненной кометой несколько раз облетел вокруг Анастасии, снова замер у её лица, тысячи тоненьких молний метнулись к золотистым волосам, они аккуратно прикасались к каждому волоску в отдельности и, приподнимая, словно гладили их. Один из лучиков приподнял сразу целую прядь волос и открыл рану от пули на виске Анастасии, другой лучик медленно заскользил по следу запёкшейся крови. Не словами, а действиями своих огненных лучей шар будто напоминал ей о происшедшем и не соглашался с её доводами. Он убрал внутрь все свои лучи, Анастасия опустила голову и замолчала. Шар, ещё раз облетев вокруг Анастасии, взметнулся ввысь. Голубоватое свечение стало слабее, к нам возвращалось прежнее состояние, но и когда всё стало абсолютно прежним, голубой свет продолжал уменьшаться, уступая место поднимающейся от земли коричневатой дымке. Эта дымка заполняла всё пространство вокруг нас, и лишь Анастасия оставалась в маленьком голубом круге. И когда коричневатая дымка окутала нас полностью, мы познали, что такое ад.
ЧТО ТАКОЕ АД
Картинки библейских изданий с изображением зверских пыток грешников на сковородках, даже самые жуткие сюжеты с чудовищами видеофильмов покажутся наивными, детскими сказочками по сравнению с тем, что нам довелось испытать.
За всё время своего существования человечество не смогло представить или сфантазировать подобное.
Во всех библейских сюжетах, фильмах ужасов фантазия человеческая не идёт дальше, чем показать истязание плоти всевозможными способами, но это ничто по сравнению с настоящим адом.
- Ну а что же может быть страшнее изощрённых пыток плоти? Каким увидели ад вы?
- Когда голубое свечение так ослабло, что дало возможность подняться из земли коричневатой дымке, и она окутала нас с ног до головы, мы оказались разделёнными на две части.
- На какие части?
- Представь себе... Я вдруг стал состоять из двух составных частей. Первая часть - моё тело, обтянутое прозрачной кожей, через которую можно видеть все внутренние органы, сердце, желудок, кишечник, кровь по жилам бегущую и разные другие органы. Вторая часть - невидимая - состояла из чувств, эмоций, разума, желаний, болевых ощущений, ну, в общем, из всего, что есть в человеке невидимого.
