Тропа Саламандры - Фарли Эйлин (полные книги TXT, FB2) 📗
На первых визитках был указан адрес и время. Такая вынужденная мера ради того, чтобы таксисты знали, куда отвезти клиентов. Лишь спустя время необходимость раздавать адресок отпала. На визитках появилась надпись «Саламандра», «Полночь». А про клуб без вывески с темно-зеленой дверью теперь знал каждый водила. О заведении начали болтать. Гадать: что же там происходит?
Пусть-пусть богатенькие теперь уже не только мужики, но и женщины изводятся от любопытства и непонятных ожиданий. Клуб, который задумывался как место для мужчин, трансформировался. Потому что среди местных дамочек из элиты начали возникать недовольства. И какая-нибудь влиятельная овца запросто могла устроить пакость в виде всяких госпроверок или вынести предложение закрыть заведение на публичных слушаниях в мэрии. А на поверку «Саламандра» оказалась крайне гибкой, умной, живучей. И новым посетительницам тоже очень понравилось в клубе!
***
На улице лило так, что пришлось воспользоваться зонтом, который заботливо вручил консьерж мистер Эдисон. Вечные нервы и дефицит времени – прямая дорожка к стрессу. Я из тех, кто не борется с недугом при помощи мозгоправа и таблеток, а выжимает из него все соки. Эмоции, образы, страхи, нехватку секса. Тайные желания, вынутые из теневой части психики человека, – вот в чем суть моей работы. Делом, которое всегда было и будет не просто на первом месте; оно и есть отражение Ивон Хасс.
Уна-жаворонок сделала еще до обеда всё, что я просила, и оставила традиционно-длиннющую записку с мыслями, пожеланиями, ну и приколами. С Уной Натанзон мы пересекаемся редко. И это вполне устраивает меня, одиночку. Я плачу ей существенные деньги, и мы друг другу не навязываемся в лучшие подружки. Наши отношения, скорее, можно назвать приятельскими.
– В «Саламандру», – скомандовала таксисту, запрыгнув в машину и попутно вернув зонт мистеру Эдисону, который пожелал хорошего вечера и ночи.
О да, сегодня премьера нового шоу. Моей мистерии, которая будет устроена не для условной пустышки Дэйзи Бьюкенен, чтобы привлечь внимание избалованной цацы. Потому что я не олицетворение великого Гэтсби. Не человек, который вывернет жопу наизнанку ради объекта почитания. Да, почему-то такие образы всплыли откуда-то…
Гордая Ивон. Ее высоко поднятая голова в знак того, что она смогла многое. Сделала это исключительно для себя, а не в стремлении что-то кому-то там доказать. Кроме учительницы по танцам мисс Стерлинг.
Если в мире и существуют ангелы-хранители, то мисс Стерлинг одна из них. Потому что именно она обратила внимание на Глупышку-Салли, которая слонялась голодная, не желающая идти в отчий дом. Салли гоняла мысли о смерти, о суициде. О том, что, к сожалению, в Париже штата Техас нет ни одного достаточно высокого здания, чтобы наверняка разбиться в лепешку. Что можно было бы порезать вены, уютно устроившись в ванной с чуть теплой водой. Но увы, в полуразваленном доме О’Тулов не было ванной, а лишь уличный душ, воду для которого приходилось набирать из колодца соседей. Да и бритву для такого дела надо было постараться раздобыть. Потому что ее папаша, сколько она себя помнила, ходил с грязной жирной бородой и слипшимися усами.
А денег у Салли отродясь не водилось. Не только на набор бритв для станка, а даже на школьные завтраки-обеды. Даже на бюстгальтер и средства женской гигиены не нашлось бы денег. А одежду она брала из старого нищенского гардероба своей беглой мамаши. То безвкусное старье висело на Салли мотней, в нем она выглядела пугалом. Посмешищем настоящим.
К тому же – внешность… Угловатая фигура. Тощая, вечно недоедающая Салли. Почти полное отсутствие груди казалось ей даже благом, потому что не надо покупать лифчик, а можно просто обтянуть грудную клетку эластичным бинтом, найденным в облупленной аптечке. Да уж, когда ты беден как церковная мышь, то хочешь не хочешь, а научишься крутиться, чтобы не пасть еще ниже.
Хотя куда уж ниже-то?
Тонкие серо-русые волосы Салли, которые не знали, что такое кондиционер. Они скрипели при мытье от самого дешевого мыла. А средства гигиены для дней месячных, покупала для Салли мисс Стерлинг. Мисс Ангел, что не дал ей умереть тогда.
Салли умерла позже…
– Ну и погодка, да, мисс, черт? – выдернул меня из дум таксист, просигналивший другому водителю, который влез в медленный поток машин. – Да уж, этот город скорее сгорит от кометы, чем избавится от пробок, – в досаде пожаловался этот не очень желанный собеседник.
– Это верно, сэр, – попыталась натянуть на лицо подобие улыбки и поежилась, потому что в салоне стало зябко…
Как в остывшей сырой ванной, в которой могла бы покончить с собой Глупышка-Салли.
А перед тем она бы последний раз глянула в зеркало. Рассмотрела бледное лицо, обратила внимание на то, что ее светлые глаза слишком большие и широко расставлены. Мельком глянула бы на пальцы ног и рук, на ногти, которые никогда не покроет слой бордового или красного шеллака. Что кожа ее тела никогда не соприкоснется с шелком или тибетским кашемиром.
Но зато Салли хорошо знала, что единственный человек, который будет оплакивать ее могилу, это мисс Стерлинг. Женщина, которая позвала Салли на занятия по танцам. Человек, который разрешал ей бесплатно, с самого обеда и до позднего вечера заниматься…
Жить!
Да, Салли практически жила в зале. Там, в здании для разных занятий, она получила возможность иногда принимать теплый душ. Именно мисс Стерлинг принесла Салли пару комплектов одежды для тренировок… Боже, как мало этой Салли требовалось, чтобы почувствовать себя не такой уж и обездоленной!
– Знаешь, мисс О’Тул, – как-то начала мисс Стерлинг. – Ты ведь скоро окончишь школу… – Эти слова заставили Салли лихорадить. – Какие планы у тебя, моя девочка? – мягко спросила она.
– Не знаю, мисс, правда не имею понятия, – пропищала Салли, зная, что ей не хочется ничего.
Потому что новая жизнь очень ее пугала. Потому что она застряла. Привыкла. И выбираться из дерьма так страшно, а ее внутренняя батарейка и так была разряжена почти до предела. Куда уж там стремиться к каким-то высотам…
– Ты ведь можешь посвятить жизнь танцам? – чуток напирала мисс Стерлинг.
В ответ девчонка что-то там промычала, мол, ну может быть, и всё такое.
– Хорошо, подумай над этим. И не стесняйся просить о помощи, милая, – улыбнулась мисс Стерлинг, которая, наверное, поняла, что Салли не готова к серьезному разговору. – Но запомни, ты трудяга, умница и еще не узнала себе истинную цену.
– Да, мисс, – вздохнула девчонка. – Увы, знаю.
Мисс Стерлинг приблизилась, и Салли первый раз в жизни почувствовала, что такое объятия. Салли О’Тул было тогда почти восемнадцать лет…
– Ты интересная внешне. Необычная. У тебя есть воля, потому что не каждый ребенок выдержит… – шептала мисс Стерлинг.
И Салли расплакалась от этих слов! Она плакала тихо, как привыкла это делать в своей комнате, в нищем убогом доме, где не было ни одной двери, кроме входной. Там, в этой проклятой хибаре, Салли плакала часто. Много. И неслышно. В грязную перьевую подушку, чтобы пьяного папашу не разбудить.
