Его нельзя любить - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" (книги бесплатно полные версии .txt, .fb2) 📗
«У меня есть одно условие».
«Не в твоем положении ставить мне условия, но я слушаю».
«Ты ко мне не прикасаешься. Вообще, совсем. Никак.
«Ок».
Больше он ничего не пишет. Ни сегодня, ни через день и даже ни неделю спустя.
На горизонте маячит выпускной, но Гирш меня не беспокоит. Я успеваю немного успокоиться и не думать про это дурацкое видео.
За время экзаменов к нам заселяются три семьи. Одна из них отдыхает у нас уже пятый год подряд – мать, отец и сын на год младше меня. Две другие – молодая парочка и пожилая женщина с внуком.
– Ника, ты пол вымыла? – бабушка заходит в кухню с бигудями на голове.
Завтра у меня выпускной, и кажется, к этому событию они с мамой готовятся тщательней меня.
– Помыла еще в обед.
– Хорошо. Таня тебя завтра в восемь утра ждет.
Таня, бабушкина подруга, работает в парикмахерской на нашей улице. В профессии она не один десяток лет, но за трендами не следит. Они с ба уже выбрали прическу и хотят сделать мне зализанный пучок. Тетя Таня мне волосы так затянет, что искры перед глазами мелькать будут.
– Мам, мы же с тобой это обсуждали, я на завтра договорилась с девочкой, очень красивые прически делает, посмотри, – мама протягивает бабушке телефон, вступая на минное поле своими словами.
– Я уже договорилась с Таней. – Бабушка даже не смотрит на то, что мама хочет ей показать. – Время забронировано. Отказываться накануне записи неприлично просто. И вообще, волосы убрать наверх нужно.
– У Ники красивый, плотный волос. Ей будет очень хорошо такая укладка, посмотри только.
– Вы уже платье выбрали, Лада. Тряпка тряпкой. Стыдоба. Все как приличные люди придут в длинных, пышных платьях, а наша?!
Если ты не «баба на самоваре», значит, платье не нарядное – логика моей бабушки.
– Ну мам, Таня твоя еще мне прическу на выпускной делала, и я уверена, что в ее портфолио до сих пор ничего не изменилось. Сейчас в моде легкость, естественность, а не искусственные цветы в волосах.
– Где ж ты раньше такая умная была, а, Лада? Пока я Нику от ангины в десять лет лечила или как с ней в инфекционке лежала, когда ей только четыре исполнилось. Где ты все это время была? Очень просто появиться и строить из себя хорошую мать, когда ни черта сама ребенка не воспитывала!
Я все это время смотрю в окно. Данные разговоры происходят из раза в раз. Каждый мамин визит бабушка ее отчитывает, а та молча все это слушает.
– Знаешь что, мама! Я, конечно, ужасный родитель, но не позволю испортить моему ребенку праздник! Не нравится ей эта прическа, и платье с пайетками твое тоже не нравится.
– А может, бабка ей тоже родная не нравится?
Две пары глаз устремляются на меня. Я сглатываю. Смотрю на них и просто хочу сбежать. Подальше.
– Завтра в восемь я пойду к тете Тане, – выдаю без эмоций. – Вытру воду у бассейна, чтобы никто не убился.
С этими словами я выхожу на улицу через кухню.
– Ника, – мама хватает меня за руку уже во дворе, – тебе же не нравится эта дурацкая прическа.
– Не нравится, но ты через два дня улетишь, а мне с ней все лето жить. Она не раз припомнит.
Устало огибаю маму и вытаскиваю швабру из уличного шкафчика. Вытираю лужи и присаживаюсь на край шезлонга. Бассейн у нас маленький, два на три метра. Но даже за такой клочок, наполненный водой, суточную цену на жилье можно повысить.
Чувствую, что мама так и не ушла. Стоит на крыльце и смотрит в мою спину.
За воротами шуршат колеса. Слышатся хлопки дверей. Поворачиваю голову, когда открывается калитка, и устало прикрываю глаза.
– Не ждали? – Ян вальяжно заходит во двор, не без презрения осматривая территорию. – У вас даже личная лужа есть, – ухмыляется, стреляя взглядом в бассейн. – Ника, – взмахивает рукой, – я спешил. Очень хотел попасть на твой выпускной.
Его улыбка выглядит настолько гадкой, что я готова застрелиться.
Глава 7
Ян
Почти сутки в дороге. Мой личный цербер молчал на протяжении двадцати семи часов. Вцепился в руль и ехал с каменной рожей, даже в отеле, где мы останавливались, тупо стучал в дверь, что означало – выдвигаемся.
Наблюдаю за тем, как моя «тень» (всю дорогу он парится в черном костюме) вытаскивает из багажника чемоданы, и толкаю железную калитку.
Глупость сидит на шезлонге, мамаша ее тоже здесь. Семейка в сборе. Бабки только не хватает.
Бегло сканирую пространство. Двухэтажный дом квадратов на сто пятьдесят и крошечный двор с лужей вместо бассейна.
– …я спешил. Очень хотел попасть на твой выпускной.
Ника пялится на меня, словно я привидение. Я нарочно пропал с радаров на две недели, чтобы она успокоилась и внушила себе, что все будет хорошо. Не будет. Рано радуешься, Глупость. Очень рано.
Это прекрасный прием – дать своему противнику шанс зажить привычной жизнью, оставить в покое на какое-то время, и вот, когда его психика решит – ничего страшного больше не произойдет, появиться. Да погромче.
– И где моя комната? – сбрасываю на землю рюкзак.
– Явился, – сухой едкий голос доносится откуда-то сбоку. Медленно поворачиваю голову.
А вот и наша бабуленция, которой эти две дуры так стремаются.
Улыбаюсь и сую руки в карманы. Перекатываюсь с пяток на мыски, отражая хищный взгляд старушки. Она быстрее дыру во мне прожжет, чем хоть немного смутит.
– Здрасьте, баб Сим, – улыбаюсь шире. – Хороший дом, за сколько сдаете? Рублей за триста в сутки?
Бабка прищуривается. Ника пялится на нас во все глаза.
– На веранде спать будешь, лето. Не продует, – выносит вердикт хозяйка дома.
– Без проблем. Тёма, шмотки мои занеси… Куда ему идти?
– Я покажу, – лопочет Ника и быстрым шагом идет в сторону дома. Артём двигает сразу за ней.
– Че, у вас винишко-то домашнее есть, баб Сим? Бухнем?
– Ну и стервец.
– Я вам не грубил, – снова осматриваюсь и вытаскиваю телефон. Жрать охота. Быстро прошариваю ближайшие геолокации с нормальными заведениями и разворачиваюсь к забору. Делаю шаг.
– Куда собрался? – бабка все никак не уймется.
– Вообще, это не ваше дело, но, так и быть, поделюсь. Я еще не обедал. Пойду задегустирую, чем у вас тут кормят.
– Ян, Слава велел тебе никуда без Артёма не выходить, – пищит мачеха.
– Ладушка, – смотрю на нее через плечо. – Мне похер. И на папулины распоряжения, и на твои попытки меня воспитывать.
Бабка в это время с интересом за нами наблюдает, а когда ее дочка поджимает губы и затыкается, выдает:
– Ладка, чего встала? Иди суп разогревай. Не видишь, барин кушать изволит?
Мачеху тут же как ветром сдувает. Какая, блядь, послушная.
– А вы с юморком, – смеюсь и снова разворачиваюсь к бабке лицом.
Пожалуй, я действительно поем здесь. Становится все интересней.
– Ну пошли.
Шагаю следом за бабуленцией, продолжая осматриваться. На первом этаже мы попадаем сразу в кухню. Насколько понимаю, заходим в дом не с центрального входа.
Небольшое помещение с повидавшей жизнь мебелью и запахами жрачки. Они тут что-то жарили и пекли.
– Кроссовки сними, – снова бабка, – не дома.
– Вообще-то, дома, – пожимаю плечами. – На ближайшие два месяца отец купил вас с потрохами, баб Сим, – добавляю тише, но так, чтобы она слышала. Расстояние между нами маленькое.
Старушка бросает на меня раздраженный взгляд, но ничем не парирует.
– Ника! – орет на весь дом так, что Ладка, помешивающая какую-то бурду в кастрюле на плите, вздрагивает.
– Да, бабуль.
Малинина прибегает на клич как собачка, единственное, тапки в зубах не принесла. У них тут все еще более запущенно, чем я предполагал. Она эту старуху как огня боится. Будто она и правда может ей что-то сделать.
Ночью я приехал от Машки, сильно переборщив с текилой. Мы с ней трахались и бухали. Какого я поперся тогда к Нике в комнату, понятия не имею. Определенного ответа у меня нет. Хотя, когда в твоем доме живет деваха с шикарной задницей, было бы странно ее игнорировать.
