Я убил Бессмертного. Том 1 - Призывающий Оро (бесплатные серии книг TXT, FB2) 📗
Миновав спальный район города – если он ещё был таковым, потому что раньше я не помнил здесь такого обилия высоток, понизу сверкающих рекламой магазинов и ресторанов, а наверху уходящих куда-то в облака – я свернул на дорогу, ведущую к окраинной части. Окажись я в центре – и идти пришлось бы намного дольше, дорога могла бы занять всю ночь, но, к счастью для меня, кладбища не строят в центре города.
Первое, что указало мне на истинное положение дел – пустые дома. Не спящие, а именно пустые. Кое-где были выбиты стёкла, некоторые частично разрушились, но большинство выглядело вполне целыми… и всё-таки по куче незначительных деталей можно было понять: здесь уже давно никто не живёт. К тому же, они были намного ниже – встречались и пятиэтажки, и даже отдельные коттеджи, которые после стены небоскрёбов в жилой части смотрелись… странно.
Поместье Готфрид и раньше располагалось близко к Туману, а теперь и вовсе находилось у самой границы. И, если приглядеться, я уже здесь мог заметить его первые признаки, позабытые за годы: белые призрачные завитки, лёгкая дымка, что стелилась по растрескавшемуся асфальту.
Чем ближе я подходил к поместью, тем гуще становилась эта дымка. Пока ещё она не переходила в настоящий Туман, но тот был уже буквально в двух шагах.
На территории поместья Туман буквально царствовал. Большинство зданий были видны лишь в виде смутных силуэтов; казалось, до них три шага, но если шагнуть – можно пройти сутки и не добраться до них, пока этот силуэт так и будет висеть перед тобой. В безопасности оставалось лишь одно – самое старое, главное здание; фактически, оно располагалось на самой границе с Туманом.
Демон сказал, города защищены от Тумана. Похоже, что эту часть уже никто не считал городом – это и спасло поместье Готфрид от заселения врагами.
Впрочем, ему и так досталось. Надписи на стенах, осколки стёкол… тут явно побывало немало мародёров. Видеть его в таком состоянии было больно, но вместе с тем пришло и облегчение от того, что никто не осквернял его своим присутствием.
Именно к нему я и направился. Дом потерял былую славу, величие. Вернуть всё это – моя новая цель; просто для самого себя. Я снова сделаю это место своим домом, несмотря на угрозу Тумана. Чего бы мне это ни стоило.
А сейчас – передышка. Место было пусто; никто не рискнёт подобраться так близко к Туману, если только не собирается войти в него намеренно. Как там сказал демон, Плутающие?
Как бы там ни было, здесь их нет.
Теперь, когда я стоял прямо перед домом, он, по крайней мере, не выглядел таким же туманным силуэтом, как и всё остальное. Особняк был выстроен много веков назад, ещё в те времена, когда выражение «мой дом – моя крепость» было общим правилом, поэтому его стены стояли всё так же монолитно, как и всегда. Современным деталям – дверям, окнам – повезло, разумеется, меньше. Отсюда не было видно черепичную покатую крышу, но я был уверен, что если поднимусь на чердак – найду много дыр… и, возможно, что-то ещё.
В обычных заброшенных домах ночуют птицы. Кто может ночевать здесь – в шаге от Тумана – я даже гадать не собирался.
А вот чего не было – так это герба над входом. Это уже вряд ли работа мародёров – скорее, тех, чьих детишек я сегодня упокоил. Как видно, война шла не только с самими Готфридами, но и с их наследием. На месте герба зиял сколотый камень, и только по самому низу ещё можно было рассмотреть ленту с полустёршимся девизом семьи.
A tenebris ad lucem. Из тьмы во свет. Это не просто четыре слова на давно умершем языке, которым пользуются только доктора и палеонтологи – это то, чему меня учили в детстве, то, что я впитал вместе с молоком матери. Теперь прочитать надпись можно было лишь зная, что там написано – только тогда воображение дорисовывало недостающие буквы, превращая непонятную белиберду в то, что давало смысл существования целой семье
Одна створка дверей валялась на земле, другая – висела на одной петле, угрожая рухнуть туда же в любой момент. Под ногами лежал мусор, в темноте ночи казавшийся единой массой, и я подумал, что восстановление былого величия начнётся с самой банальной уборки.
Крик. Нечеловеческий, пронзительный и острый, как гудок автомобильного клаксона.
Мгновенно замерев на месте, я напомнил себе, где нахожусь. Здесь не было людей – в этом я готов был поклясться, но, находясь так близко от Тумана, ты никогда не будешь один. Крик, что прозвучал секунду назад, казался довольно далёким, но что такое расстояние в Тумане?
Секунд десять я стоял, не решаясь шевельнуться, но всё снова было тихо. Относительно тихо – лёгкое шебуршание где-то в стенах я старался игнорировать. Наконец, я отмер и ступил внутрь.
В доме пахло сыростью, как всегда вблизи от Тумана. Мусором был завален весь пол – не только снаружи, но и внутри – и, судя по звуку у меня под ногами, в основном это были сухие листья, битые камни и стекло.
Звуки в стенах стали интенсивнее, но дальше – как будто то, что их издавало, услышало меня и брызнуло прочь, к безопасности и привычному покою. Крысы. Или что-то, напоминающее крыс – неважно, из какого мира оно родом. Отвадить эту дрянь отсюда будет непросто, подумал я, заворачивая к лестнице.
Если внешние стены поместья строились ещё в незапамятные времена, и строение снаружи было почти замком, то внутри его неоднократно меняли, перестраивали, и последняя такая перестройка случилась лет так сто пятьдесят – двести назад. Парадная лестница начиналась в холле и затем вела наверх двумя путями, справа и слева.
Семья Готфрид была чем-то большим, чем просто группой родственников. Поэтому и поместье было не только домом, но и местом светских встреч, офисом моего отца, хранилищем многих знаний. Пройдя мимо входа в большую библиотеку, я заглянул внутрь.
Первозданная пустота. Здесь не было не только книг, но и даже самих шкафов, в которых те стояли – отсюда вывезли всё подчистую, начиная от магических трактатов, которыми наша семья обладала ещё со Средних Веков, и заканчивая детскими сказками, которые я читал в дошкольном возрасте.
Наверняка это касается и всего остального. Люди, уничтожившие нас, твёрдо знали, чего они хотят. То, что представляло ценность – вывезли и присвоили себе, то, что ценностью не являлось… разграбили те, кто все же посчитал это ценностью.
Если то, что я услышал сегодня о кончине отца и сестры, правда, то с моих врагов сталось бы объявить «большую гаражную распродажу» и позволить обычным горожанам завершить разграбление поместья. Это и закрепило бы их в сознании людей как «благодетелей», и просто… было бы символично. Разумеется, всё это было лишь моей догадкой, но при взгляде на абсолютно пустые помещения что-то такое приходило на ум само собой.
Крик повторился. На этот раз он звучал уже дальше – но дольше и как-то тревожнее, что ли. Интересно, чего боятся твари из Тумана? Может быть, нас?
В какой-то момент я запнулся о что-то на полу, но в последнюю секунду сумел схватиться рукой за выбоину на стене. Оттуда посыпалась штукатурка, где-то что-то треснуло, но я всё же удержался на ногах.
Пол и часть стены были увиты каким-то сухим растением. В темноте нельзя было разглядеть его цвет, но уже по одной форме становилось понятно – растение не из нашего мира; возможно, когда-то оно даже двигалось, хватало и душило.
Сейчас оно было мертво. Аккуратно перешагнув через лиану, я зашагал дальше.
Комната родителей. Комната сестры. Моя комната. Дверь на сей раз была на месте, хотя, конечно, распахнув её, я обнаружил – как и везде – только голые стены и сухие листья, наметённые через зияющие провалы окон.
– Я дома, – выдохнул я, прикрывая за собой дверь. – Я вернулся.
Комната оставалась пустым каркасом, голым скелетом самой себя прежней, но даже в таком виде она будила во мне старые воспоминания. Вот тут стоял стол… тут шкаф… а здесь я спал.
Подойдя к месту, где когда-то располагалась моя кровать, я медленно опустился вниз. Жёстко и холодно, но мне не привыкать – во всяком случае, лучше, чем темница Виссариона, где я оказывался всякий раз, когда случайно повторялся с попыткой покушения.
