Три цвета любви - Рой Олег (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
– Конечно! Только нечего было замечать! Все шло как всегда! Но…
– Но?
– Я вообще ничего не понимаю, поймите! Как такое могло случиться?
– Ну, знал бы, где упасть, соломки бы подстелил. Стопроцентно пока ничего исключить нельзя, но пока все свидетельствует о несчастном случае. Только вам в такой простой вариант не верится, да? И в то же время вы не можете припомнить ничего необычного, что позволило бы отойти от версии несчастного случая.
– Какой несчастный случай! Леня же не мальчишка неопытный! Он на эту рыбалку годами ездил – и ничего! Никогда!
Арине сидевшую напротив женщину было жаль. Но как бы… вчуже, как жаль, например, жертв авиакатастрофы. Или ДТП на обледеневшей трассе – когда никто вроде и не виноват, а сколько жизней сразу разламывается на «до» и «после». И такое вот неприятие, неверие в страшное – реакция самая распространенная. Если бы эта… Александра Игоревна билась в истериках, умываясь слезами и задыхаясь в рыданиях, ей стало бы легче куда быстрее. Но она биться в истериках точно не станет. И сколько пройдет времени, пока она примет неоспоримый факт – ее любящий (судя по всему) и любимый (еще более очевидно) супруг ушел туда, откуда не возвращаются. И с этим придется учиться жить заново. Впрочем, Арина – не священник, ее дело – отработать все версии. Чтобы самая очевидная – несчастный случай – осталась единственной. Будь утонувший слесарем дядей Васей, никто и не ворохнулся бы – каждый год с этой самой подледной рыбалки десятка полтора-два не возвращается. Но – разве такой большой человек может просто утонуть на рыбалке? Вот и приходится копать. Хотя даму – да, все равно жаль. И детей тоже. Хоть и взрослые, а отца потерять… на мгновение ей вдруг представилось, что непоправимое случилось не с кем-то посторонним, а с ее близкими. С папой… ох, нет, нельзя-нельзя, мысль, говорят, материальна. Не дай бог, притянешь несчастье. Она незаметно ущипнула себя за запястье, выныривая из мгновенных посторонних мыслей в здесь и сейчас.
– Александра Игоревна! Если версию самоубийства вы тоже исключаете, остается – убийство? Не скажу, что обстоятельства с места происшествия позволяют такую версию стопроцентно исключить, но, тем не менее, выглядит это… маловероятным. Быть может, у вас есть какая-то дополнительная информация? Вы кого-то конкретного подозреваете? Может быть, Валентину Григорьевичу кто-нибудь угрожал? Звонки какие-то не поступали?
– Н-нет.
Следовательша за мгновенную запинку тут же зацепилась:
– Вы что-то вспомнили? Телефонные угрозы? Письма?
Леля помотала головой.
– Ладно. Пусть так. Но если ему кто-то угрожал, вы бы это заметили? По его настроению, к примеру?
– Заметила бы. Не думаю, чтобы ему кто-то угрожал.
– А вам? – неожиданно спросила Вершина. – В смысле, лично вам, Александра Игоревна?
– Мне? – изумилась Леля. – Но с какой стати?
– Мало ли, – усмехнулась Вершина. – Или вас все всегда только любили? И взглядов косых никто не кидал? И не завидовал?
Леля вдруг вспомнила ту жуткую старуху.
– Но это же бессмыслица! – вырвалось у нее против воли.
– Что именно?
– Да подходила ко мне какая-то психованная старуха, даже как будто угрожала. Но…
– Но?
– Как ненормальная бомжиха могла бы что-то сделать Лене?
– Давно это было?
– Мне кажется, я ее зимой несколько раз видела. А подошла она… в тот день, когда, ну, когда Ленька пропал… я еще не знала ничего, а тут эта сумасшедшая… я испугалась даже.
Выслушав Лелино приблизительное описание страшной старухи, Вершина подтащила к себе громоздившийся на левом углу стола телефонный аппарат: здоровенный, квадратный, с окошечком, где высвечивался номер – набранный или входящего вызова. Похожий телефон стоял в их первой с Ленькой квартире больше двадцати лет назад, тогда такой аппарат выглядел невероятно круто, сегодня же смотрелся почти убого.
Настучав что-то по кнопкам, следовательша быстро заговорила в трубку:
– Матвеич? Вершина беспокоит. Не в службу, а в дружбу… да знаю, знаю, бесплатно только птички чирикают… за мной не заржавеет, не боись. А скажи мне, друг ситный, вот что: нет ли на твоей земле, ну, среди контингента, такой, знаешь ли, колоритной бабуленции? Скорее всего бомжиха. В джинсовой панаме и одежек как на капустном кочане, но сама более-менее субтильная… Росту среднего, с меня примерно, волос под панамой не видно, но точно старуха, морщины, как Дарьяльское ущелье… Да? – Она быстро почеркала что-то в потрепанном клетчатом блокноте. – Ясно-понятно. А попрошайничает эта красавица агрессивно или на жалость давит? Вот оно что… Ладно, бывай.
Бросив трубку в предназначенное ей гнездо на сером телефонном корпусе, она поглядела на Лелю. Непонятно поглядела – не то недовольно, не то, наоборот, сочувственно:
– Есть в вашем районе подходящий персонаж. Старуха то есть. Не совсем бомжиха, но почти. Ну и с головой у нее не так чтоб хорошо. Правда, до сих пор она вроде бы ни на кого не нападала. Обычно просто встает рядышком и смотрит в упор, чтоб, значит, денег дали.
– На меня она тоже не нападала, – жалобно проговорила Леля. – Только гадости говорила, ну вроде бы угрожала. Карами небесными грозила. И… когда я хотела ей денег дать, сказала, что я могу свои деньги… – Она смутилась. – Очень грубо, в общем, сказала. И денег не взяла.
– Ну, всякое бывает, – подытожила Вершина. – Бабуся и так с головой не дружит, может, у нее еще какие-то… винтики перевинтились. Скажу ребятам, пусть айболитам ее покажут, не пора ли госпитализировать. Если она опасна стала… Ну а то, что она набросилась на вас в тот самый день, когда пропал ваш муж, это, конечно, чистой воды совпадение.
Ну да, подумала Леля горько. Вся жизнь – череда совпадений. И выстрел пушки ровно в тот момент, когда старуха завершила свое представление, – тоже, конечно, совпадение.
– О! – обрадовалась вдруг следовательша. – Молодец Матвеич, быстро как подсуетился. Ну-ка гляньте. – Она повернула к Леле монитор, с которого скалилась неопределенного пола физиономия, обрамленная седыми космами. – Ваша?
Леля вгляделась, покачала головой неуверенно:
– Не знаю. Н-нет. По-моему, не она.
– Общее впечатление или что-то конкретное? – деловито уточнила Вершина.
– Зубы… Да, точно, зубы. У этой огрызки, а у той были все на месте.
– Поня-атно, – протянула следовательша. – Целые зубы – это интересно. Чтобы у бомжихи… Ладно, поглядим. Больше никто вам не угрожал?
Угрожала Леле собственная свекровь. Все эти дни и ночи – главное, ночи! – она звонила и кричала в трубку. Кричала всегда одно и то же, что Леля – убийца:
– Добилась своего, дрянь?! Я тебя собственными руками удавлю!
Лидия Робертовна звонила непрерывно – до тех пор, пока Иван Никанорович не настроил в Лелином телефоне какие-то непонятные ей «фильтры». Через эти «фильтры» звонки свекрови не пробивались.
Леля Лидию Робертовну жалела. Но сейчас следовательша смотрела так требовательно и одновременно так сочувственно, что она сказала, покачав головой:
– Мне свекровь постоянно угрожает. Только это же…
– Давно угрожает?
– Ну… вот… сейчас… Кричит, что это я его на тот свет отправила. Ну… она… Она никогда меня не любила, считала, что мне от Леньки только деньги нужны, что жену ему надо нормальную, а не такую, как я.
– Понятно. Она ему, случайно, невест на ваше место не подсовывала?
– Не знаю. Он не говорил.
– Понятно, – повторила Вершина. – И, простите, я вынуждена спросить: у него была любовница?
– Что вы такое говорите? – опешила Леля. – Да мы… Да Ленька…
– Арина Марковна. – Адвокат, сидевший до того тихонько с краю стола, приподнялся, покачал укоризненно головой, практически нависая над бестактной следовательшей.
– Что вас так шокировало? – усмехнулась та. – Могу еще спросить, не говорил ли он о разводе.
Вместо того чтобы закричать, возмутиться, стукнуть по столу, Леля вдруг ответила совершенно спокойно:
– Нет. Сядьте, Игорь Анатольевич. Арина Марковна выполняет свою работу. Семьи разные бывают, и нас она вовсе не знает. Нет, Леня никогда не говорил о разводе. И про любовниц мне ничего не известно.
