Война за проливы. Призыв к походу - Михайловский Александр (книга регистрации txt) 📗
При этом Исороку знал, что «Гангут», как и два его брата-близнеца, был построен на верфи в Санкт-Петербурге и не был настоящим кораблем-демоном, вроде тех, что уничтожили японский флот четыре года назад, но все равно при этом он выглядел будто пришелец из другого мира. Девять длинноствольных десятидюймовых орудий, что разместились в трех башнях главного калибра, сконструированных из скошенных броневых листов, олицетворяли огневую мощь корабля, призванного подавлять врага весом своего залпа. Острый «атлантический» форштевень, разрезающий воду подобно ножу, развитый полубак, чрезвычайно удлиненный корпус, а также мощность машин в семьдесят две тысячи лошадиных сил (с форсировкой), говорили лейтенанту Такано о том, что этот крейсер – хороший ходок на дальние дистанции, которому не страшна океанская волна. Но если будет необходимо, то в любой момент он может превратиться в стремительного хищника*, догоняющего жертву и терзающего ее клыками своих орудий.
Примечание авторов: * дальние рейдеры прерыватели торговли типа «Рюрик-2» были созданы путем глубокой переработки проекта германского тяжелого крейсера-рейдера «Дойчлянд», в нашей истории спроектированного и построенного перед второй мировой войной.
На мгновение юноша остро пожалел, что над этим кораблем развевается бело-синий андреевский флаг, а не «солнце с лучами» японского императорского флота. Но как бы там ни было, ближайшие четыре года, отделяющие молодого человека от поступления в Военно-морской колледж высшего командного состава, будут для него связаны с этим крейсером. Дело в том, что четыре года назад, заканчивая военно-морское училище (Кайгун хэйгакко), мичман Исороку Такано банально опоздал на русско-японскую войну. К моменту, когда молодых офицеров наконец выпустили из стен училища, все уже было кончено. У Японской империи больше не было флота, а были силы морской самообороны, состоящие из номерных миноносцев и мобилизованных рыболовных шхун, превращенных в патрульные корветы. Война была окончена, и молодым японским офицерам вместо славной смерти за императора и страну Ниппон предстояло бороться с контрабандистами и браконьерами, ставшими истинной напастью резко ослабевшей Японской империи. Кто-то скажет «повезло», а кто-то посочувствует юному идеалисту, не успевшему сложить голову за божественного Тенно. Хотя если бы спросили у самого императора Муцухито, он бы замахал руками и сказал: «нет, нет и нет». Японские офицеры по возможности нужны ему живыми и здоровыми, а то от мертвецов (которых в последнее время хоть отбавляй) слишком мало проку.
Особо назойливы были американцы, чьи китобойные и рыболовецкие шхуны нередко заходили в прибрежные воды. Но там их уже ждали – и не только мичман Такано и его товарищи. Поскольку, запретив Японии иметь полноценный военно-морской флот, Российская империя взяла на себя охрану ее границ, побережье страны патрулировали корабли русского императорского флота, – они останавливали нарушителей со всей возможной торжественностью (то есть путем выстрела из пушки) и передавали законным японским властям. На этой службе мичман Такано получил лейтенантские нашивки и выучился сносно болтать по-русски.
Так бы он и служил в береговой обороне… Но тут о нем вспомнил кто-то влиятельный, вытащил с мостика патрульного корвета и после этого по обмену кадрами на пять лет отправил служить в русский императорский флот. Там лейтенант Такано первым делом окончил артиллерийскую школу, где чуть меньше чем за год морского офицера широкого профиля превратили в артиллериста и довели его русский язык до приемлемой кондиции. Далее он принес присягу императрице Марии Владимировне и наследнику-цесаревичу Александру Михайловичу, после чего был направлен для прохождения дальнейшей службы на «Гангут», немного удивляясь – с чего бы такое счастье? При этом Исороку понимал, что рейдер – это такой боевой корабль, который долго стоять в гавани не будет. Пусть время пока мирное, но гроза может грянуть в любой момент, и тогда корабль и его команда окажутся в гуще самых головокружительных событий. Время сейчас такое, предвоенное, когда, заслышав шорох в кустах, на звук сначала стреляют из револьвера, а потом пытаются идентифицировать образовавшийся труп. Боевого опыта у юного лейтенанта, вероятно, будет хоть отбавляй.
19 февраля 1908 года. Полдень. Болгария, София, Российская дипломатическая миссия.
Присутствуют:
Министр иностранных дел Российской империи Петр Николаевич Дурново;
Премьер-министр Болгарии Александр Малинов (Демократическая партия).
Русский министр иностранных дел посмотрел на вошедшего в переговорную комнату болгарского премьера, что прибыл в русское посольство инкогнито, и мысленно поморщился. Демократ-с! На свою должность попал не по назначению указом своего государя, а через процедуру так называемых всенародных выборов. А сие значит, что этот человек неизбежно является популистом, перед выборами хорошо умеющим давать плебсу несбыточные обещания, но крайне скупым на их исполнение после того, как бюллетени будут брошены в урны. И этот Александр Малинов – точно такой же демократический деятель. Родился на территории Российской империи в болгарском селе Пандаклий, Бессарабской губернии. Высшее юридическое образование получил в Киевском университете и сразу по получении диплома выехал в Болгарию, делать политическую карьеру. Быстро пошел в гору. Адвокат, прокурор, судья – и вот, наконец, он премьер-министр, а значит, способный и без принципов, умеющий пролезть в любую щель. И хоть такой человек почти идеально подходил для выполнения задания, которое министру иностранных дел Дурново дал император Михаил Второй, все равно к слову «демократ» у того возникало легкое предубеждение.
В Санкт-Петербурге Петр Николаевич довольно часто пересекался то с адмиралом Ларионовым, то с генералом Бережным, то с полковником Антоновой, курировавшей в ГУГБ иностранные дела, и хорошо помнил, с каким несравненным, хотя и беззлобным, сарказмом эти люди отзывались о господствующей в России будущего демократической системе. И дело тут даже не в том, что при такой системе политический курс становится зависимым от мнения невежественных простолюдинов. Там, в России будущего, с ее обязательным средним образованием, эквивалентным курсу реального училища, и этим, как его, телевидением, лезущим в каждый дом со своим мнением, совсем невежественным нельзя было назвать даже крестьянина из глухого села. Напротив, все там всю знают и думают, что понимают; а потому сколько людей, столько и мнений. На этом фоне становится неизбежной чехарда политических партий, представители которых, манипулирующие мнениями своих приверженцев, на самом деле за время пребывания в стенах парламента решали свои узкомеркантильные интересы. Поэтому выходцы из будущего предостерегали Россию от следования проторенным путем, рекомендуя найти новый путь, позже названный социальным абсолютизмом.
Впрочем, к нынешним болгарским делам Петра Дурново внутриполитический курс Российской империи почти не имел отношения. Император Михаил поставил перед ним задачу сколотить антитурецкий Балканский союз из Болгарии, Сербии и Греции, и сделать так, чтобы после победы над Турцией три этих страны не передрались между собой при дележе добычи. А этот вопрос был особенно сложен, ибо на господство в Балканском регионе претендовала каждая из этих трех стран, не представляющих из себя ничего особенного ни в военном, ни в политическом отношении. Великая Болгарская империя, Великая Греческая империя, Великая Сербия… Правда, у императора Михаила Второго на этот счет было свое мнение – что ничего «великого» в этих трех мелких Балканских государствах нет, а посему их амбиции следует урезать еще до того, как дело дошло до беды.
В первую очередь речь в поручении императора шла о Болгарии. С одной стороны, эта славянская и православная страна граничит с будущим владением России в зоне Проливов и претендует на провинцию Фракия, непосредственно примыкающую к Константинополю; а с другой стороны, самим своим существованием она обязана России и русским солдатам, которые тридцать лет назад пролили кровь в войне за ее освобождение. На Шипке русские солдаты и болгарские ополченцы плечом к плечу отражали натиск турецких аскеров, и если некоторые болгарские политики позабыли о долге крови, совместно пролитой за свободу болгарского народа, то сам этот народ пока еще о нем помнит. Недаром же ни в одной из войн будущего Болгария, входящая в состав враждебных России коалиций, не принимала непосредственного участия в боях против русской армии, ибо правители просто боялись посылать своих солдат на Восточный фронт.
