Метро 2035: Злой пес - Манасыпов Дмитрий (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗

Дмитрий Манасыпов

Метро 2035. Злой пес

© Глуховский Д. А., 2018

© Манасыпов Д. Ю., 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Пролог. Мертвые крылья

Грязный снег почти сошел. Расползался черно-серыми комками, оставшимися от апрельских сугробов. Жирная жижа под ногами чавкала и старалась оторвать подошвы. Кто-то шел тут недавно и попался – из непролазного месива скалилась гвоздями желтая подметка. Лил дождь.

Мертвый город целился пустыми проемами окон, наваливался свинцовым безразличием. Ветер между высоток пел непонятное, заставлял останавливаться все чаще и чаще, спотыкаться и падать на колени прямо в вязкое месиво.

Проводник не прогадал с выходом, рассчитав время и день. Вернее, ночь. Весенняя буря обрушилась неожиданно для всех, кроме него. Люди выбирались наружу и топали в кромешной тьме, связанные в длинную цепочку. Шептались про нечистую кровь, про биологическое заражение на Ташкентской, где жил проводник, про…

Люди всегда шепчутся о ком-то или о чем-то, непонятном и пугающем. Долговязый проводник, в длинном кожаном плаще, лишь поводил глубоким капюшоном, надежно прятавшим лицо. Хобота противогаза или намордника респиратора у него никто не видел. Зато тот знал свое дело, как собственные… шесть пальцев правой руки.

Ни одна тварь не попалась ночью, когда он безжалостно гнал беглецов, порой даже зуботычинами. Никто не показался на мертвых улицах в едва занявшемся рассвете, превратившем черное в серое. Блестевший от воды плащ мелькал по сторонам, пропадал, снова появлялся и вел за собой – вперед и вперед. Быстрее, еще быстрее…

Люди шли. Двадцать человек, шесть семей с пятью детьми. Беглецы, что решили выбраться не только из подземного ада. Из преисподней, пожиравшей сознание тех, кто уцелел, все больше и больше. Ноги сами несли подальше от кровавой бездны, грозившей вот-вот поглотить всех, кто жил под несчастным городом на берегу реки.

Останавливались два раза. Проверить комплекты защиты, сменить фильтры, перемотать, если нужно, портянки. Некоторые так и тянулись к подсумкам с пайком, но замирали, заметив проводника, пугались черного провала капюшона. Тот, кто прятал под ним лицо, дал слово доставить к Красному Яру двадцать живых людей. И явно собирался сдержать обещание. Плевать ему на чей-то голод.

Двигались осторожно. От светлой громады «Союза», смотревшей в небо у Российской и до Аэрокосмического, прячась в старенькой бензозаправке напротив. Оттуда прямо, прижимаясь к Ботаническому саду и его живой лохматой гриве, к остаткам телецентра, изломанные вышки которого гудели в высоте.

Ночь и утро перетекли друг в друга совершенно незаметно. Вот-вот, где-то там, на востоке, светлела полоска, раскрашивая тьму в полутень и…

Серое заливало собой все вокруг. Наползало на бывшие когда-то бело-голубыми высотки с левой стороны, что тянулись от кондитерского комбината и до самой больницы Калинина. Прятало арку у входа в Ипподром и так и не выросший храм рядом. Стелилось по длинной змее Московского шоссе – его испещренная трещинами лента лежала прямо под ногами и вела к свободе… Или тому, что им хотелось увидеть в конце пути. За что заплатили проводнику, не-чистому с проклятой Пятнашки, двумя «семьдесят четвертыми», из тайника группы. Самому проводнику выдали аванс цинком «пятерки», распихав остатки по карманам и рюкзакам. Основная плата, семнадцатилетняя рыжая красотка, ставшая прошлой зимой сиротой, шла в середине группы, и ее прикрывали двое мужчин.

Серое вокруг клубилось туманом, сменившим дождь и шквал. Влажная тяжелая взвесь перекатывалась волнами, в ней едва проступал остов одинокого рейсового автобуса-великана, почему-то с четко видимой табличкой за лобовым стеклом.

Бугуруслан – Самара.

Одна из женщин остановилась и всхлипнула, задергала плечами. Фильтр ее противогаза подрагивал. Стояла и смотрела, смотрела на черные буквы – такие мирные и такие старые.

Проводник толкнул ее в плечо, кивнул вперед, на мертвые крылья ИЛа, все так же задорно глядевшего пропеллером в низкое свинцовое небо. Двадцать два года, пробежавших, пролетевших, проползших с Войны, не смогли справиться с этим чудом.

Зеленый сверху. Голубой снизу. С алыми звездами на крыльях. Штурмовик, «Черная смерть», легенда, рождавшаяся в цехах Безымянки, стоял на посту и смотрел на настоящих людей погибшего города, которые в первый раз за протекшие годы оказались рядом с ним.

Туман, захвативший огромный перекресток Московского шоссе и проспекта Кирова вдруг зарычал. Сразу с трех сторон. С боков и прямо перед ними. И, откликнувшись, чуть позже пришел ответный рокот из-за спин группы.

– Ты сволочь… – старший, обернувшись к проводнику, поднял АК.

В тумане свистнуло. Тут же, плотно чпокнув, старшего пробило длинной зазубренной стрелой. Свистнуло, еще, опять… Одна, вторая… Старший, захрипев, пропал в тумане, захлебываясь в булькаюшем кровью кашле.

Туман рычал двигателями, пялился желтыми злыми глазами противотуманок. Слоно испугавшись стали, крови и накатывающей злобы, мгла отступила, выпустив наружу ребристо-хищную морду бронированного гантрака.

Огромный КрАЗ – с треугольником тарана на вытянутой морде, с черепами по верхней части капота – выкатился первым. Встал, щуря черные проемы защитных экранов на стеклах. На высоких трубах, наваренных за кабиной, торчали остроклювые костяные головы крыложоров, колыхались на ветру огромные маховые, иссиня-черные, перья, вырезанные из крыльев.

Женщина, та самая, недавно плакавшая, стянула противогаз, блестя совершенно сухими глазами в россыпи морщинок. Сжала губы, глядя на проводника, державшего в правой, шестипалой руке короткого трехствольного уродца, направленного на группу.

– Ты из Черных воронов?

Проводник молча кивнул.

– Зачем мы вам? Мы же договорились…

КрАЗ скрипнул люком, прорезанным с тыльной части кабины. Звонко звякнули подкованные каблуки. Цок-цок-цок…

Высокая, узкоплечая и сутулая фигура вышла из тумана. Остановилась рядом с людьми. На бледном лице выделялась татуировка – пляшущие змеи. Почти черные, на выкате, глаза уставились на говорившую. Серо-синие губы шевельнулись, показав кривые острые зубы:

– Договариваться с вами, с чистыми? С чистыми людишками, живущими под землей, как черви? Ты смеешься?

– Зачем мы вам? – упрямо спросила женщина.

Она не успела заметить движения и не услышала выстрела. Ее тело глухо упало в туман под крыльями самолета-памятника.

– Ты – точно не за чем. А вот ваши дети и две вон те кобылки… Добро пожаловать в настоящую Самару, девочки и мальчики. В настоящий ад. Не то что ваш детсад.

Глава первая. Не робкий не голубь гордо реет…

Ветер пах весной. Самой настоящей, без придури и обмана. Сладко, как и должно в мае, если тот на календаре. Травой и листьями, редкой гарью от костра из сухостоя и подобранных веток. И подснежниками, мать их, натурально, вылезшими наконец-то сраными подснежниками. Подтухшими, само собой.

Хаунд втянул воздух, скаля в ухмылке клыки и ровные желтоватые зубы, втянул аромат жизни широкими ноздрями горбатого носа. Он доволен, да, очень доволен, так и есть. Было с чего. Хаунд любил весну. Все оживает, заполняет собой недавние бело-серые пейзажи зимнего города. Прыгает, скачет, бегает, ползает и летает, шайссе. Вот прям как сейчас…

Караван из четырех носильщиков и их хозяина замер, вжимаясь в щели между ржавыми останками машин на парковке. Верно, где еще охотиться крыложорам, как не на людных дорожках-тропинках? А уж автостоянка, охренеть какая огромная, у держащегося «Космопорта» очень оживлена и всегда под завязку наполнена вкусными людишками. Вот они сюда и тянутся, доннер-веттер.