Бульдог - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (книга регистрации .TXT, .FB2) 📗

Константин Калбазов

Бульдог. Экзамен на зрелость

Глава 1

На южных рубежах

– Громов Евсей Иванович, отпущен из гвардии по выслуге лет в марте одна тысяча семьсот тридцать шестого года и определен на поселение в Веселовский уезд, – вслух прочитал полковник представленную ему бумагу.

– Точно так, господин полковник.

Странно все же смотрится крепкий мужчина сорока с лишним лет, в крестьянской одежде, тянущийся во фрунт. Оно, конечно, понятно: солдат, только уволенный от службы. Но все же глядеть на это одна потеха.

– Где же ты так подзадержался, ингерманландец? – не удержавшись от улыбки, поинтересовался командир полка, а заодно и военный комендант уезда. – Последние поселенцы прибыли еще в середине лета.

– Не мог я раньше, господин полковник. Дети сильно хворали. Почитай, с того света вернулись. Сначала болели, потом ждал, пока в силу войдут.

– И сколько их у тебя?

– Трое. Два мальчугана да девка.

– Дочери сколь будет?

– Шестнадцать.

– Угу. Ну с дочкой можешь прощаться. Долго в твоем дому не задержится. Тут с невестами тяжко, а потому местные женихи гоголями ходить станут. Чай, красавица?

– В мать удалась, – тепло улыбнувшись, подтвердил мужчина.

– Вот я и говорю, готовься свадебку справлять. Самое долгое к осени сваты припожалуют.

– То не беда. Отвадить не долго. Пускай еще пару годков слюни попускают, – благодушно ответил ветеран.

Нравился ему этот полковник. Не гордец, в обращении прост, хотя и видно, что обладает характером жестким. Подобное поведение свойственно тем офицерам, что частенько хаживали под пулями, деля со своими солдатами все тяготы и лишения воинских походов. Тем, которые видят в солдате не быдло бессловесное, а боевых товарищей.

Под рукой таких начальников служить бывает куда как тяжко. Такие спуску не дают и заставляют солдат слить не одну бочку пота, как на плацу, так и на тренировочном поле. Направляясь к коменданту, Евсей видел, как в поле занимались две роты пехоты и эскадрон драгун. Солдаты отрабатывали приемы штыкового боя, драгуны методично обучались владению клинком. Это государь решил, что шпага для кавалерии только блажь, вот и заменил ее на кавказский клинок, который крепился к седлу, чтобы не мешать при спешивании. Еще одна рота солдат вышагивала перед штабом, отрабатывая перестроения. А ведь мороз стоит знатный. Однако полковник и не думает делать никаких скидок.

Но та тяжесть только на пользу. Если в бою не поспеешь вовремя перестроиться, это погубит не только твоих товарищей, но и тебя самого. Ветеран прекрасно знал, что бывает, когда в разрозненный строй роты влетает хотя бы десяток всадников. Даже если их в итоге перебьют, бед они наделают ой как много. А ведь зачастую люди начинают разбегаться. Тогда и вовсе все становится кисло. Пешему от конного не убежать, а чтобы рубить спины, ни большого ума, ни большого умения не нужно.

– Ну что же, ты отец, тебе виднее, Евсей Иванович. С положением о военных поселениях знаком? – становясь серьезным, спросил полковник.

– Знаком, ваше высокоблагородие.

– Значит, понимаешь, что по сути твоя служба не закончилась.

– Понимаю.

– Вот и ладно. На жительство отправишься в поселок Кремневка, это в пятидесяти верстах отсюда на восток. Войдешь в состав тамошней десятой роты Веселовского полка. Прибыл ты поздно, так что как там будет с жильем, не знаю. Но Баринов, ротный сержант, он же староста, мужик дельный, что-нибудь придумает. Семена по весне получишь. Довольствие сразу. В санях-то место есть, чтобы увезти?

– Саней у меня двое, да только гружены изрядно.

– Ладно. Выделю тебе из обоза да сопровождающих дам. Путь неблизкий, места лихие. И как только ты не побоялся один сюда добираться.

– Так оружие с припасом при мне, ваше высокоблагородие.

– Все одно в одиночку не дело. Ладно, иди покуда к ротному сержанту Хромову, он вас на ночь определит, а с рассветом готовься выезжать. Нечего тянуть кота за хвост.

– Слушаюсь, господин полковник.

Странно все же. Куда ни кинь взгляд, повсюду одна белая равнина, убегающая вдаль то затяжными пологими подъемами балок, то перемежаемая небольшими возвышенностями. Он, конечно, и раньше бывал в степи, да и в этих краях тоже. Но все же отсутствие лесов не внушало оптимизма. Дикое поле, оно и есть дикое.

С другой стороны, земля здесь благодатная, плодородная. А по его нынешнему положению это дело первейшей важности. Нынче он в первую голову крестьянин и уж только потом солдат. Той солдатской службы ему в год положено не больше месяца, когда проводятся учения, чтобы воинская наука не выветрилась окончательно.

Полтора года назад император дал укорот крымским татарам и вернул под свою руку Запорожье. Тогда же он издал указ, определяющий срок службы солдат в армии двадцатью годами. Правда, это вовсе не значило, что после этого они становились абсолютно свободными. Как бы не так. Петр, он себе на уме и обо всем имеет свои думки. Бережлив и рачителен. Уж этого у него не отнять.

Понимая, что удержать можно только те земли, которые ложатся под крестьянский плуг, он решил организовать поселения на присоединенных территориях. А кого можно здесь поселить? Полковник ничуть не лукавил, когда говорил об опасности края. Хватало здесь лихого народца. Сюда хаживали за добычей и татары и казачки. Потому простым крестьянам тут делать нечего. А вот бывшие служивые здесь вполне смогут выстоять.

Именно из-за постоянной опасности и частых набегов самое скромное поселение имело не меньше сотни дворов. Считай, полная рота бойцов. Так оно куда проще отбиться от беспокойных соседей. Конечно, если тех окажется слишком много, то беды не миновать. Но на то и стоит полк в Веселовском. Тут главное выстоять, пока подмога не подойдет.

– Чудные у тебя кони, Евсей Иванович, – поравнявшись с ветераном, задорно произнес молодой, лет едва за двадцать, солдат.

Всего их было пятеро драгун. Полковник сдержал свое слово и выделил сопровождающих и сани, груженные положенным провиантом. Вот один из солдатиков, что побойчее, и подвалил с разговорами. Полдня держался в сторонке, как и остальные, да, как видно, все же не утерпел.

Евсей смерил взглядом всадника и, не выдержав, ухмыльнулся. Господи, конями он интересуется. Как бы не так.

Сани у него не привычные розвальни. В таких, как у него, можно увезти куда как больше, если найдутся кони под стать им. А кони-то у Громова как раз были что надо. Невысокие, неприхотливые, широкие в кости, отличающиеся необыкновенной силой и выносливостью. Вообще-то солдату, уволенному от службы, полагалась одна лошадь и одна корова. Но Евсею повезло.

Когда они были в пути, под Курском ему посчастливилось отбить от лихих людишек молодого дворянина, некоего Борзенкова. И как только у аспидов поднялась рука на горбуна. Не повезло парню, зашибло деревом, вот горб и вырос. Но Борзенков оказался весьма деятельным человеком. В восемнадцать лет, унаследовав родовое имение, он занялся тем, к чему с самого детства душа лежала. Его страстью оказались лошади. У него была мечта вывести породу, которая носила бы его имя. Такую, чтобы и в плуг, и в повозку, и в артиллерийскую упряжку. Как землевладелец, он прекрасно понимал все нужды крестьян, а потому еще одним условием были небольшие, сравнительно с другими породами, размеры и неприхотливость.

Набравшись смелости, он обратился к императору за помощью и нашел ее. Правда, в тот момент казна была абсолютно пустой, поэтому поддержка императора оказалась не такой уж значительной. Впрочем, это с какой стороны поглядеть. Молодой дворянин получил позволение выбрать любых лошадей из любой казенной конюшни, в том числе и императорской. В результате Борзенков обзавелся двумя огромными тяжеловесными жеребцами и тремя десятками кобыл…

В благодарность за свое спасение дворянин одарил Евсея двумя жеребцами из первых, как он утверждал, неудачных скрещиваний. Громов знал толк в лошадях – во-первых, сам из крестьян, во-вторых, служба в гвардии неизменно была сопряжена с этими животными. Поэтому, оценив жеребцов, он лишь подивился тому, что Борзенков признал их непригодными для дальнейшего скрещивания.