Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла. - Шелест Игорь Иванович (первая книга TXT) 📗
Сергей взглянул на него серьёзно:
— Если хочешь — пусть так.
— Я думаю, ты не прав, — продолжал Майков. — Система в работоспособности не вызывает сомнения, а с точки зрения убедительной объективности — ей-богу, мы правильней поступим, если доверим первую подцепку выполнить Хасану!
— Полагаю, он-то спокойней при этом себя поведёт, — заметил Берг, — хоть он, как и все мы, болельщик, а все же не автор идеи!..
— Словом, мы с Генрихом предлагаем распределить роли так, — заулыбался Майков, — Хасан летит на малом самолёте с выполнением подцепки, ты, Сергей Афанасьевич, и Георгий Тамарин летите на большом, Серафим Отаров — на киносъёмщике… В последующих полётах будете меняться ролями.
Сергей, помедлив немного, кивнул:
— Быть посему.
Договорились вылетать пораньше утром, до начала работы в институте, чтоб на аэродроме не было зевак. На том и разошлись.
И вот настал ясный августовский день, особенный день воздушного крещения подцепки, день самых больших волнений и, может быть, самой жгучей в жизни Сергея Стремнина радости.
Когда Сергей шёл к линейке, где стояли их самолёты, солнце успело только наполовину приподняться над соснами, обрамлявшими аэродром, и самолёты, как бы приветствуя лётчика, протянули к нему длинные руки-тени, а скошенная комендантом и вновь зазеленевшая трава искрилась мириадами росинок. Справа от реки тянуло настырным холодком, и Сергей поёживался, чувствуя, что и в кожанке ему сегодня почему-то зябко.
А на самолётах работа кипела. Механики, вышагивая по крыльям, сворачивали брезенты чехлов, Федя Арапченков со стремянки осматривал механизмы подцепки на носителе, Николай Уключин сидел верхом на малом самолёте, очевидно проверяя вновь и вновь основной замок подцепки. Сергей крикнул им нарочито весело:
— Привет энтузиастам неба!
— А!.. Здравствуйте, Сергей Афанасьевич! — осклабился Федя. Уключин тоже взглянул довольно приветливо, что совсем ободрило Сергея.
— Здорово, Сергей Афанасьевич! — рыкнул он со спины фюзеляжа.
— Здравствуйте, здравствуйте, друзья!.. Ну как тут у вас?..
— Да ведь… Как часы на Спасской башне!.. Только что у нас не играет музыка!.. — весело заключил Федя, и все, кто мог его слышать — механики, электрики, прибористы, — рассмеялись, и Сергею как-то сразу стало теплее.
И тут на «рафике» подкатили Хасан, Отаров и Тамарин — все трое в кожаных костюмах, с гермошлемами под мышкой, готовые к полёту. Из хвостовой кабины носителя выбрался Майков и, пожимая всем руки, деловито сказал, что на машинах все готово к эксперименту, можно лететь.
Сергей спросил Хасана, тот с чуть заметной улыбкой ответил ему взглядом.
— Ну как, Хасанчик?.. Начнём, что ли?..
— Я как штык… Понеслись!
Хасан сказал это с таким выражением на лице, будто речь шла о пробежке трусцой вокруг сквера. Тамарин и Отаров, глядя на него, заулыбались.
— Вопросы у кого-нибудь есть? — спросил Сергей.
— Да нет вроде…
— Всё ясно.
— Ну, по коням!
Когда все три самолёта набрали заданную высоту 4 тысячи метров и вышли, оставив солнце за хвостом, в испытательную зону, Отаров и Хасан пристроились к самолёту Стремнина и Тамарина слева и справа, летели так с минуту, находясь очень близко, — Сергею и Жосу были хорошо видны их лица. Потом Хасан буркнул:
— Ну что?.. Начинать?
— Начинай, у нас все готово, — сказал Сергей.
— Есть начинать!
Хасан сразу же отстал, исчез позади и внизу за крылом носителя; Отаров на киносъёмщике тоже отошёл несколько левее и ниже в сторону, но его все же Сергею было видно. Через несколько секунд Майков сказал:
— «Первый» подходит на контакт.
— Вижу, — ответил Сергей. Через систему зеркал ему стало видно сближение позади-внизу самолёта Хасана.
Секунд десять Хасан прицеливался к конусу и вдруг сказал:
— Есть контакт!
В тот же миг на пульте у Сергея вспыхнула синяя лампочка.
— «Первый» сконтактировался, — доложил Майков.
— Продолжайте работу! — скомандовал Сергей.
— «Первый», начинаю подбирать! — сказал Майков.
— Я готов, — ответил Хасан.
Фал с подцепленным к нему самолётом Хасана стал укорачиваться, самолёт подходил все ближе и ближе.
— Есть! — воскликнул Хасан, когда конус вплотную подвёл его самолёт к упору сцепочной платформы носителя, и Стремнин тоже увидел второй сигнал вспыхнувшей лампы.
— Командир, можно выполнять подцепку, — доложил Майков, — у меня все готово. — Заметно было, что старается говорить спокойно.
— «Первый», ты как? — спросил Сергей.
— Я готов! — ответил Хасан.
— Тогда действуйте, Юра! — скомандовал Сергей.
— Есть!
Майков нажал на тумблер, и в ту же секунду самолёт Хасана словно бы присосался к брюху носителя сложившейся фермой, спина его фюзеляжа притиснулась к опорам, а проушина вошла в замок подцепки. На приборной доске Хасана, на пульте у Майкова и перед глазами Стремнина вспыхнули одновременно жёлтые лампочки: «Самолёт подцеплен!»
— Готово! Замок сработал, порядок! — выпалил Хасан, для себя даже очень эмоционально.
— Командир, докладываю: подцепка произведена, все механизмы сработали исправно! — Голос Майкова клокотал.
— Хорошо! — прошептал Сергей, хмурясь, чтобы скрыть от Тамарина свою ребяческую радость. Жос, сидя от него справа за штурвалом, взглянул радостно:
— Поздравляю, Серёжа!
Сергей подмигнул, не поворачивая головы. Ещё не вполне веря в происходящее, он сжался весь, затаился, ему хотелось не дышать, чтоб не спугнуть свою звёздную минуту. Он вслушивался в новые звуки самолёта. Воздух, взбудораженный предельно сблизившимися самолётами, вызывал небольшую пульсацию на фюзеляжной обшивке, и Сергей спросил Хасана:
— «Первый», как у тебя на машине?.. Нет ли тряски?
— Есть небольшие хлопки… А в общем — нормально.
— И я чувствую лёгкое биение воздуха по обшивке, — сказал Майков, — но по нагружениям в силовых точках все в пределах нормы.
— Спасибо самолётам и на этом! — сказал Стремнин.
— И механизмам подцепки тоже! — добавил Майков. — Пройдём так с минуту, и можно отцепляться.
