Гвардии «Катюша» - Бороданков А. П. (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Метко! — согласился поэт и сделал очередную запись в своем блокноте.
Долго длилась эта беседа. Вспоминали не только первые дни войны. Речь шла и о том, как отличились гвардейцы на Курской дуге, когда гитлеровцы впервые применили против наших войск свои «тигры», как воюют наши фронтовики сейчас…
Когда прощались, Исаковский сказал:
— Обязательно напишу новую песню. Но как получится — не знаю.
Поэт исполнил свое обещание.
В январе 1944 года он написал на фронт автору этой книги:
«Выполняю свое обещание и посылаю Вам „Песню про „катюшу““. Музыка еще не написана, но ее обещал написать В. Захаров, после чего песня будет включена в репертуар хора имени Пятницкого. Когда музыка будет написана, я попрошу Захарова, чтобы он послал Вам ноты.
Ну вот пока и все.
Большой Вам привет!..»
…Словно напоминая о старой довоенной «Катюше», автор новой песни начинал ее такими словами:
Дальше поэт рассказывал о боевых делах «катюши», о ее силе, как она «фашистов подчистую косит», «подчистую бьет».
Получив текст песни, гвардейцы, еще до того как композитор сочинил музыку, сами подобрали мотив и с особой гордостью стали распевать уже совсем «свою», новую «Катюшу».
Но вот песня зазвучала по радио. Включенная в репертуар хора имени Пятницкого, она стала известной на всех фронтах, всей стране, стала одной из наиболее популярных песен периода Великой Отечественной войны.
Фронтовики-гвардейцы от души поблагодарили поэта. «Уважаемый Михаил Васильевич! — писали они Исаковскому 17 января 1945 года. — От имени всех гвардейцев, которым адресована Ваша „Песня про „катюшу““, приносим Вам глубокую признательность…
Рядовые, офицеры, генералы гвардейской артиллерии ждут от Вас новых песен и стихов, а мы в долгу не останемся!..» [16].
В ОГНЕННОМ КОЛЬЦЕ
Г. Л. Пальмский,
полковник запаса
ВСТУПЛЕНИЕ В БОЙ
В субботу вечером 21 июня 1941 года я и мои товарищи, курсанты 3-го Ленинградского артиллерийского училища, готовились к участию в параде по случаю открытия общелагерного сбора. Парад и праздник были назначены на воскресенье, 22 июня.
Лагерь училища размещался в чудесном сосновом лесу, недалеко от города Луги. Палатки, в которых мы жили, стояли ровными рядами, как бы равняясь друг на друга по фронту и в глубину. Все было привычное, родное, знакомое.
В 6 часов утра сигнальщик подал на трубе сигнал «подъем», и его моментально разнесли по всему лагерю голоса дежурных и дневальных по подразделениям. Воскресное утро выдалось ясное, безоблачное, мне, да и никому из курсантов и в голову не приходило, что этот день круто изменит нашу жизнь. Распорядок в лагере и в воскресенье был строг: физзарядка, утренний осмотр, завтрак. Курсанты подшивали свежие подворотнички к гимнастеркам, чистили пуговицы и нагрудные эмблемы, брились. На торжество пригласили гостей, многие ждали приезда родных и знакомых. Из пионерлагеря, находившегося в Толмачеве, должны были приехать пионеры. За ними направили трех курсантов, которые вместе с ребятами разработали по карте маршрут похода и к утру прибыли на Лужский полигон, где на лагерном стадионе должен был начаться праздник.
Наконец настало время для следования на парад. В походной колонне мы, веселые и радостные, с песнями отправились к стадиону. Но едва лишь отошли от лагеря, как были остановлены. Приказ — всем вернуться обратно и немедленно приступить к маскировке лагеря от наблюдения с воздуха. Нам объявили, что открытие лагерного сбора переносится.
Дисциплина была настолько высокая, что никто из курсантов даже и не подумал спросить, чем вызваны отмена праздника и необходимость срочной маскировки лагеря. Конечно, между собой мы строили немало догадок, но истинной причины в лагере еще не знали.
В 12 часов из Ленинской комнаты, в которой был установлен громкоговоритель, послышались позывные Москвы. По радио объявили, что сейчас с правительственным заявлением выступит Председатель Совета Народных Комиссаров В. М. Молотов. Послышался глуховатый голос: «…фашисты, верные своему принципу — начинать военные действия без объявления войны, в 4 часа утра 22 июня открыли огонь из многих тысяч орудий по советским пограничным заставам, узлам связи, районам расположения частей Красной Армии. …Тысячи фашистских бомбардировщиков вторглись в воздушное пространство СССР…»
Так началась для нас Великая Отечественная война советского народа с гитлеровским фашизмом.
На большой поляне в лагере состоялся митинг личного состава училища. С горячими, взволнованными речами выступили начальник училища полковник И. Ф. Санько (впоследствии Герой Советского Союза, генерал-полковник артиллерии), комиссар училища полковой комиссар Я. Д. Шубович, командиры и курсанты.
Наше 3-е Ленинградское артиллерийское училище было создано в 1938 году. Оно размещалось в огромном красивом здании на берегу Невы, у Финляндского вокзала. До революции здесь находилось Михайловское артиллерийское училище, а после — Артиллерийская академия (до переезда ее в Москву в 1938 году). Училище было большое, состояло из 6 дивизионов, готовило командный состав для корпусной и армейской артиллерии. На вооружении были 122-миллиметровые пушки, 152-миллиметровые пушки-гаубицы и 203-миллиметровые гаубицы. Программа училища, в отличие от всех других, вместо двухгодичного срока обучения рассчитывалась на три года. Наряду с общевоенными и специальными дисциплинами нам преподавали высшую математику, теоретическую механику, химию, физику и другие общеобразовательные предметы в объеме первых курсов высшей школы. Предполагалось, что успешно окончивших полный курс училища будут принимать сразу на 2-й курс Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского.
За несколько дней до начала войны в училище состоялся первый выпуск. Курсантов, перешедших на 2-й курс (в том числе и меня), выпустили из училища в последних числах июня. Командирское обмундирование нам выдали на зимних квартирах в Ленинграде. Несмотря на суровое военное время, проводы молодых командиров на фронт организовали весьма торжественно. Выпускников построили на плацу. С теплым напутствием обратились к нам командиры и преподаватели. Под звуки оркестра я и мой однокашник по училищу Александр Бороданков прошли в строю от набережной Невы по Литейному и Невскому проспектам до Московского вокзала. Быстро заполнены вагоны. Прощание, объятия родных, пожелания поскорее разбить и уничтожить гитлеровскую гадину и возвратиться домой с победой. Не знали мы тогда, что не скоро вернемся в Ленинград.
Многие выпускники 3-го Ленинградского артиллерийского училища направлялись под Москву, где в лагерях Московского училища им. Л. Б. Красина по решению Государственного Комитета Обороны начиналось формирование гвардейских минометных частей. Мы с Бороданковым и предполагать не могли, что едем на должности командиров взводов в первые подразделения полевой реактивной артиллерии, о существовании которой в то время никто из нас и не слышал.
Формирование проходило в необычных условиях: создавались расчеты, взводы, батареи, а материальной части… не было. Меня и Бороданкова определили в батарею к старшему лейтенанту И. С. Юфе, впоследствии командиру полка, полковнику, Герою Советского Союза. На должности командиров батарей назначались слушатели 1-го курса Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского, командирами дивизионов — а в конце июля и полков — становились преподаватели артиллерийских училищ. Младшие командиры призывались из запаса. Солдаты в основном были из Московской, Ивановской, Горьковской, Ярославской и Ленинградской областей.
