За живой и мертвой водой - Далекий Николай Александрович (читаемые книги читать TXT) 📗
Не обращая внимания на угрозы Клешни, Оксана потребовала:
— Уведите его, Багнет, и принесите то, что я просила.
Клешня грохнул дверью так, что со стены посыпалась штукатурка, звякнул ключ в замке. Оксана перевела дух. Ее трясло, как в ознобе. Больше они не придут. Командир этих бандитов — Месяц. Они его ждут, он скоро явится. С Месяцем никаких разговоров, кроме требований доставить ее к высшему начальству.
Оксана походила по комнате, немного успокоилась. Она не могла в чем–либо упрекнуть себя. Бандеровцы доложат Месяцу, как вела себя их пленница. Это заставит его держаться с ней почтительнее. Девушка ощупала ушибленный палец. Палец распух, сильно болел в суставе. Очевидно, в конце резиновой трубки был заделан кусок свинца. «Наша власть будет страшной…» — вспомнила журналистку Оксана. Вот какими орудиями бандеровцы собираются лепить прекрасную фигуру нации! Что ж, одноглазый Клешня может выступать в роли скульптора.
Следовало бы поспать хоть немного, чтобы набраться сил, но заснуть Оксана не могла. Она снова вспомнила Марию. Журналистка исчезла в тот день, когда повесили ее жениха. Где она сейчас, что делает, кому собирается мстить? Как могут такие люди, заклеймившие себя предательством, отвратительным холуйством перед гитлеровцами, говорить о народе, Украине! Жестокие, кровожадные фанатики! Эксперт по восточным вопросам делает ставку на них. Может быть, бандеровцы — это и есть тот второй фронт против русских, о котором он упоминал? Хауссеру и тем, кто послал к нему Гелену, нужны янычары…
Багнет появился, когда Оксана уже не надеялась, что ее просьба будет выполнена. Молодой бандеровец принес тарелку с хлебом, вареными яйцами, огурцами и луком. Он вручил девушке половину женского гребешка и сказал виновато, что зеркальца и сапожного крема у них нет, но если пани хочет умыться, то он отведет ее к колодцу.
— Мне нужен Месяц, — заявила Оксана.
— Месяц появится вечером, — очевидно, даже не замечая получившегося каламбура, поспешил заверить бандеровец и добавил заискивающе: — Пани, вы сами знаете, я вас ничем таким не обидел…
— Почему вы меня арестовали?
— Я того не знаю, — замялся Багнет. — Нам приказано…
— Кто такой Месяц? Командир сотни? Кто его начальник?
— Пани, я того не имею права говорить.
— Почему? Вы что, такой же дурак, как Клешня? У вас тут все такие?
— Нам запрещено. Мы — эсбе.
Вот к кому она попала… Оксана презрительно покачала головой:
— Ну, ладно, Багнет, я не буду жаловаться на вас, вы меньше всех виноваты. Может быть, я знаю вашего Месяца. Сколько ему лет?
— На год меня старше. Двадцать.
— Нет, не тот, — сказала Оксана. — Месяц большой начальник?
— Не очень… Мы — районное эсбе…
Багнет сводил Оксану к колодцу, и девушка вымыла руки и лицо. Подвода стояла у сарая. Возчик спал на повозке, распряженные лошади выдергивали из–под него сено. Оксане удалось рассмотреть свое лицо, отраженное в ведре с водой. На лбу и щеке — две большие царапины.
— Йод у вас есть?
— Нет. Тут у нас ничего нет.
— А где?
— Мы с собой все возим…
— Как это все? На возу у вас ничего нет.
— Э, ведь здесь нас только трое.
— А где остальные?
Бандеровец пугливо осмотрелся по сторонам:
— Этого я не могу вам сказать.
— Сами не знаете?
— Знаю, только нельзя говорить, т — А где Клешня и Неплюй?
— Где же… Спят в сарае на сене. Сейчас я дежурю. Пани, а вы кто такая?
— Как ты думаешь? — Оксана насмешливо посмотрела на хлопца.
— Откуда я знаю, — ухмыльнулся Багнет. — Клешня говорит, что вы большевичка, а Неплюй, тот сомневается.
— Почему сомневается?
— Говорит, вы — наша, или, на крайний случай, полька.
— Когда вы получили приказ арестовать меня?
— Приказ получил Клешня. Вчера в это время.
— Марка вы знаете?
— Нет. Кто он такой?
Оксана не стала объяснять, кто такой Марко, приказала:
— Принеси мне побольше свежего сена. И разбудишь, когда приедет ваш Месяц.
Багнет сена не пожалел, притащил в комнату большую охапку и даже услужливо разровнял ее у стены.
— Вот так, пани, будет хорошо.
Оксана поела и легла. Она попыталась сразу же заснуть, но сон долго не приходил к ней. Только поздно вечером усталость взяла свое.
Ее разбудил звук выстрела. Тотчас же раздались две автоматные очереди, крики: «Держи! Вот он!» Оксана вскочила на ноги. Сколько продолжался ее сон, она не знала, но голова была свежей, ясной, и ее сразу же удивило, что на дворе кричали по–русски. Вдруг она услышала: «Товарищ командир, одного негодяя поймали!» — и сердце ее екнуло — партизаны. Девушка не знала, что ей делать — радоваться или отчаиваться. Ее освобождение было равносильно провалу. И впервые у нее возникла мысль о побеге. Бежать от своих… Более глупого положения нельзя было и представить.
В коридоре забегали, топая сапогами. Кто–то крикнул:
— Осмотреть помещение! Возможно, здесь есть арестованные!
Ему торопливо ответили:
— Вот здесь одна дверь заперта, товарищ командир! Эй, кто тут?
В дверь забарабанили кулаками. Оксана молчала. Ее поразило то, что партизаны говорят только по–русски, хотя по мягкому акценту чувствовалось, что голоса принадлежат украинцам. Конечно, командир партизан так же, как и некоторые его бойцы, могли быть в прошлом кадровыми офицерами и солдатами Красной Армии и привыкли к уставным выражениям, но обычно в партизанских отрядах, действующих на Украине, даже русские бойцы говорили, если не на чистом украинском языке, то с большой примесью украинских слов.
— Товарищ командир, придется выломать дверь! — предложил кто–то.
— Подождите, — не согласился командир. — Ванюша, у тебя есть какой–то ключ Попробуй.
«Ванюша… — отметила про себя Оксана. — Что ж, среди них может быть русский, Ванюша. Но почему слышатся только два голоса — командира и бойца? Почему молчат остальные?»
Дверь с треском распахнулась, в комнату ввалилось несколько человек, и девушку ослепили два или три направленных на нее луча электрических фонариков.
— Кто такая? — Оксана узнала голос командира. — Арестованная? Мы — советские партизаны.
— Она испугалась, товарищ командир… — это был тоже знакомый Оксане голос, голос бойца.
Лучи фонариков зашарили по комнате, один осветил бравого молодого человека во френче с орденом боевого Красного Знамени и медалью «За отвагу» у правого нагрудного кармана.
— Кто такая? Говори! Если ты наша, мы возьмем тебя с собой, иначе погибнешь. Мы не можем тут долго быть… Тебя били? Кто над тобой издевался? А ну, покажите ей этого! Вот этот?
В комнату втолкнули связанного Клешню, щедро награждая его тумаками и подзатыльниками.
— Да не бейте! — плаксиво просил он, втягивая голову в плечи. — Не бейте, товарищи! Я ни в чем не виноват.
— Он над тобой издевался? — торопливо спросил тот, с орденом и медалью на груди. — Скажи только слово, и я застрелю этого бандита.
Оксана едва сдержала вздох облегчения. Пронесло! А могла ошибиться. Свои… Как все ловко разыграно, только не все продумано до конца. Орден оказался на правой стороне груди, очень быстро нашелся ключ у Ванюши, да и сам Ванюша не бог знает какое изобретение, какой–нибудь Петька или Трошка выглядели бы более убедительно.
— Друже Месяц, — сказала девушка, — я прошу вас не валять дурака!
— Какой Месяц? — вскрикнул бравый молодец. — Я — командир советских партизан. Говори, кто ты?
— Товарищ командир, она не наша, — поспешил «боец», говоривший по–русски. — Она бандеровка! Надо ее расстрелять вместе с этим бандитом.
— А ну, становись к стенке! Ставьте их обоих.
— Клешню не надо расстреливать, — насмешливо заявила Оксана, не двигаясь с места. — Он еще вам пригодится, Месяц. Но вам придется дать ему тридцать Шомполов. Это наказание он честно заработал. И вы, друже Месяц, очевидно, тоже кое–что заработаете, если не прекратите свои дурацкие игры. Уже двадцать лет человеку, ему доверили серьезное дело, а он забавляется, как маленький ребенок! Позор! Я должна буду сообщить… — Оксана заметила, что ее слушают напряженно, растерянно и, поднеся ладонь к глазам, чтобы защитить их от резкого света фонариков, продолжала: — Я требую, чтобы вы немедленно отправили меня к своему начальнику. Но прежде всего вы должны найти мой портфель. Я предупреждала ваших дураков. И не слепите мне светом глаза.
