Акт возмездия - Михайлов Максим (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
– Ничего не случилось. Все хорошо. Просто проверяем оперативную информацию, поступившую о вашем сыне. Просто нужно с ним поговорить… Вот и все…
Участковый попытался увильнуть, отделаться несколькими общими фразами, оттянуть неизбежное, вывернувшись хотя бы сейчас, хоть ненадолго. Но обмануть мужчине женщину вообще не просто, слишком развито у женского пола особое внечувственное, интуитивное восприятие. А уж коли речь идет о матери, пытающейся предотвратить опасность грозящую ее ребенку… Тут и вовсе никаких шансов. На самом деле подспудно она уже все поняла, оценив и охотничий азарт, мельком блеснувший в глазах того, широкоплечего, что был в гражданке, его нервную дрожь и нетерпение, и виноватое потерянное лицо соседа, вынужденного выполнять не самую приятную для него обязанность… Все оценила и поняла… Просто еще надеялась на что-то, гнала от себя мысль о пришедшей в дом беде, старалась уверить саму себя, что это ошибка. Потому и держалась сейчас цепко за милицейский мундир, потому и заглядывала в глаза просительно… Ну давай же, давай, скажи, что вы просто ошиблись адресом, или не адресом, но все равно ошиблись, что ничего страшного не произошло… Скажи, ну пожалуйста…
Но участковый молчал, лишь отводил в сторону взгляд, стараясь глядеть куда угодно, только не ей в глаза, наливался виноватой краской и тяжело вздыхал. А тот второй, был уже около Сережиной двери, уже тянул на себя ручку… Она слышала, как пискляво визжат давно требующие смазки дверные петли…
А потом что-то грохнуло… Грохнуло так оглушительно, что у нее зазвенело в ушах… И еще… И еще раз…
– Ох, еб!
Участковый стремительно присел на корточки, беспомощно прикрывая голову руками. Лицо его разом побелело, став рыхлым и неприятным, как брюхо дохлой рыбины, глаза вывалились из орбит.
Саму ее видимо оглушило этим грохотом. Она совсем не понимала, что происходит, с удивлением глядя то на смертельно напуганного соседа, то на почему-то отлетевшего от двери к стене оперативника. Тот не был испуган, наоборот, на лице его отчего-то отражалась обида, по-детски горькая и безутешная, обида и удивление, как у ребенка, которого вдруг обманули, или наказали несправедливо за то, в чем он и вовсе виноват не был. А еще там была боль. Такая боль, что этот большой, сильный человек не мог сам стоять на ногах и медленно сползал по стене, опускаясь на пол, все ниже и ниже… Казалось ноги сами подламываются под тяжестью его тела…
– Андрюха! Андрюху убили!
Крик участкового долетел до нее издалека, будто сквозь заткнувшую уши вату. Какого Андрюху? Почему убили? Кто? И лишь потом она заметила набухающие темно-багровым пятна на груди оперативника. Справа и слева… Еще одно темнело на животе, расплывалось по светлой рубашке густой неопрятной кляксой… Тяжело пахнуло из коридора непонятной гарью и еще чем-то приторно-сладковатым, тошнотным, будто бы от парного мяса… "Так ведь это же кровь…", – поняла она. Кровь…
– Сереженька! Сережа!
Скорчившийся на полу участковый попытался поймать ее за ногу, но пальцы лишь только скользнули по разметавшейся поле халата. Она даже не заметила того, что ее пытались удержать, и в одну секунду оказалась на пороге комнаты сына. В лицо ударило сгоревшей химической кислятиной и одновременно, как ни странно, легкой струей бодрящей утренней прохлады. Мать замерла в дверях. Комната была пуста, лишь шевелилась под ветром небрежно отброшенная от окна штора, открывающая настежь распахнутые рамы.
Земля ударила по ногам неожиданно жестко, левое колено пронзило мгновенной болью, словно невидимый враг вогнал в ногу раскаленную иглу, прошедшую мгновенно от ступни до коленной чашечки. Варяг заученно перекатился через плечо, гася инерцию, высоковато все же оказалось. Пружинисто подскочив на ноги, он вскинул пистолет, готовый стрелять, готовый к бою… Однако улица так и оставалась молчаливой и пустынной. Никто не спешил выскакивать из засады и бросаться на него, не слышны были зычные армейские команды и топот подкованных ботинок по асфальту. Неужели они так лопухнулись, что никого не оставили наблюдать за окнами? Или затаившийся в засаде спецназ просто выжидает момента для атаки? Видят, что он вооружен и не хотят лишних жертв… Варяг огляделся, настороженно поводя пистолетом из стороны в сторону. Улица по-прежнему казалась совершенно мертвой: ряды застывших вдоль тротуара машин, редкие чахлые деревца… Никого… Ничего… Недоверчиво помотав головой он опустил руку сжимающую пистолет и шагнул назад, прижимаясь к стене дома.
Шагнул и тут же вскрикнул от прострелившей колено боли, яркой вспышкой ударившей прямо в мозг, на мгновенье ослепившей, лишившей координации. Вот, мать их, не везет, так не везет! Как минимум вывих, а может быть и перелом. Нога наливалась пульсирующей дурной кровью, распухала, опираться на нее даже слегка не получалось. Закусив губу, он попытался шагнуть еще раз и, вскрикнув, свалился на асфальт, колено предательски подломилось под его весом. От злости и бессилья на глаза навернулись слезы. Хрипло матерясь и тихонько подвывая от невыносимой боли, Варяг попробовал ползти. Получалось плохо… Но все же ему удалось сдвинуться с места. А это было главным. Сейчас нужно было оказаться как можно дальше от дома. Все остальное не имело значение. Все другие проблемы он решит потом. Плевать на боль в ноге, плевать на то, что нет с собой ни денег, ни документов. Все это поправимо, лишь бы успеть выбраться за периметр кольца ментовской облавы, что вот-вот сомкнется вокруг района. Пусть ползком, на четвереньках, по-собачьи, но выбраться. Забиться в любую нору, в любую щель, переждать. Просто переждать лихорадку поиска по горячим следам. А там все отнимем. Там будет время разобраться, что делать. А сейчас ползти! Ползти! Пусть из прокушенной насквозь губы, заливая горько-соленой влагой подбородок, хлещет кровь, пусть слепящая боль сверлом вгрызается в мозг. Главное ползти! Ползти!
Пассажирская "газель" с синими ментовскими номерами и такого же цвета полосой вдоль кузова, завернула в неприметный переулок. Командир группы СОБРа, капитан с добрым прозвищем Андерсен, полученным за любовь к красочным описаниям подвигов своей команды, встряхнулся на переднем сиденье и с подозрением покосился на водителя.
– Ничего не перепутал, служивый? Точно нам сюда? А то будет как в прошлый раз…
– Сюда, сюда, командир. Вон и табличка на доме. Правильно едем, не волнуйся. А что было в прошлый раз?
– В прошлый раз? Ты не знаешь, что было в прошлый раз? – следы дремоты как ветром сдуло с оживившегося лица Андерсена. – А я тебе расскажу! Как раз времени хватит, пока доедем…
– Нет! – с запоздалым раскаянием взвыл водитель. – Не надо, командир, я все уже вспомнил! Не надо…
– Молчать, когда разговариваешь со старшим по званию и должности, – в шутливом приступе гнева сдвигая брови к переносице, гаркнул Андерсен. – Если хотите со мной разговаривать, то молчите!
Водитель с видом полной покорности судьбе молитвенно сложил руки на груди, впрочем, тут же вернув левую обратно на баранку. Сзади издевательски заржали сразу в несколько глоток.
– Так вот, – ничуть не смущаясь реакцией подчиненных, начал рассказ командир. – Едем этак мы в прошлый раз, аккурат на этой самой "газельке" на захват. А тут прямо во дворе дома, в который ехали, черная кошка. Шасть из-под колес и в сторону. Ну, думаю…
Что подумал по поводу нарушавшей правила дорожного движения кошки черной масти командир группы, никому узнать не удалось, потому как именно в тот момент, когда он собирался поведать об этом миру, водитель, совершил отчаянную попытку отвертеться от выслушивания в очередной раз давно набившего оскомину рассказа.
– Гля, командир! В тот раз кошка была, а сейчас вон какой-то хрон после гульки домой ползет на четвереньках! Это ж тоже примета какая-то, да? Когда пьяного встречаешь?
– Где?
– Да вон прямо по газону раскорячился! Видать так штормит, что на ногах держаться уже никак не выходит!