Мемуары [Лабиринт] - Шелленберг Вальтер (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗

Вагнер и Гейдрих, хотя и поздоровались друг с другом довольно официально и натянуто, в ходе беседы, первоначально носившей чисто личный характер, все же наладили взаимные контакты. Но по мере того, как они фразу за фразой обсуждали проект приказа, Гейдрих все чаще выдвигал свои возражения. В ответ на его предложение внести какую-то поправку в текст, Вагнер энергично протестовал. Гейдрих, в свою очередь, когда Вагнер предлагал свой вариант формулировки, отвечал отказом. Я, со своей стороны, неукоснительно придерживался первоначального текста и был против любых поправок и изменений. Правда, временами я внутренне соглашался с возражениями собеседников, предлагавших более точные формулировки. И все же я полагал, что стоит пойти на исправление хотя бы одного пункта, конца этому не будет. Наконец, Гейдрих и Вагнер встряхнули свои авторучки и подписали проект, не изменив в нем ни одного слова. На словах договорились о том, чтобы оригинал с грифом «Главнокомандующий сухопутными войсками» был издан для сухопутных войск, причем Гейдрих оставил открытым вопрос, не следует ли снабдить экземпляры этого издания еще и грифом «Рейхсфюрер СС». И Гейдрих, и Вагнер, видимо, были довольны результатом встречи.

К изумлению моему и Вагнера Гейдрих попросил генерала переговорить с ним наедине. В ответ на удивленный взгляд Вагнера Гейдрих сказал: «Речь идет о приказе фюрера». Вагнер кивнул и сказал: «Ах, вот как» [29] . Я однако видел, как изменилось его лицо. Взгляд его стал холодным и серьезным, он непроизвольно выпрямился в тяжелом кожаном кресле. Гейдрих ждал, пока я покину комнату.

Довольно долго я ходил по коридору взад и вперед. Сквозь массивные, сделанные из дуба, двойные двери кабинета Вагнера я несколько раз слышал, проходя мимо, — как голоса внутри поднимались чуть ли не до крика. Через полчаса они вышли — Гейдрих, как всегда, с невозмутимым лицом и размашистыми движениями, Вагнер шел сдержанным шагом, лицо его покраснело. Простились они коротко и по-военному.

В автомобиле, на обратном пути к Вильгельмштрассе, мы на первых порах не обменялись с Гейдрихом ни словом. Наконец он обронил: «Вагнер держался очень умело. Более подходящего человека для такой должности вермахту не найти. Я рад, что вы так быстро закончили с ним переговоры».

Перед тем, как расстаться, он попросил меня срочно передать ему все документы, связанные с переговорами с Вагнером. «Они нужны мне для доклада у Гиммлера. Вы можете считать себя свободным. Дальнейшие детали я обговорю с Мюллером» [30] был отдан Гитлером только в устной форме и передан руководителям специальных групп тоже только устно, с указанием о необходимости соблюдать его в строгой тайне. Я ничего не знал ни об этом приказе Гитлера, ни о содержании последующих донесений специальных частей».].

Теперь нам нужно было не отставать от стремительного темпа запущенной на всю мощь военной машины. Час большого генерального наступления ощутимо становился все ближе. «Невидимые фронты» уже пришли в движение. Много усилий потребовала маскировка нашего выступления против России. Следовало обезопасить от шпионов особо угрожаемые места — сортировочные станции и переходы через границу. Кроме того, необходимо было перекрыть информационные каналы противника; мы пользовались ими только для того, чтобы сообщать дезинформирующие сведения, например, о переброске войск и грузов на Запад для подготовки возобновляемой операции «Морской лев». О том, насколько Советы верили в эту дезинформацию, можно было судить по тому, что еще 21 июня русские пехотные батальоны, стоявшие в брест-литовской цитадели, занимались строевой подготовкой под музыку, готовясь к параду.

В тех районах генерал-губернаторства [31] , где сосредоточивались наши войска, возникали все новые трудности, обострившиеся еще из-за столкновений с ведомством Канариса. Военная разведка с успехом использовала руководителей украинских националистов Мельника, Бандеру. Мюллер же был убежден в том, что они преследуют только собственные политические цели и поддержка, оказываемая им, может только вызвать беспокойство поляков.

Гитлер постоянно требовал от Канариса и Гейдриха новых сведений о мерах, предпринимаемых русскими по организации отпора. Не только у нас, но и во всех других руководящих органах постепенно создалась тяжелая, будто наэлектризованная атмосфера. Позже я очень часто встречал людей этого круга, которые под водопадом обрушившихся на них приказов Гитлера были не в состоянии разглядеть в этом хаосе действительно важные вещи и сосредоточиться на них. Со временем люди так вымотались, что стали, махнув рукой на всякий здравый смысл, действовать просто по схеме Ф. Ничего удивительного, что Гитлер часто насмехался над плохой работой абвера. Вплоть до конца 1944 года я неоднократно слышал такую фразу: «Абвер постоянно дает мне кучу разрозненных сообщений, предоставляя мне выискивать в ней то, что мне подходит. Нужно научить их лучше работать».

Канарис, в свою очередь, во время наших утренних прогулок верхом без всяких околичностей ругал высшее командование вермахта — по его мнению, было непростительным легкомыслием утверждать такого человека, как Гитлер, с помощью профессиональных аргументов в мысли о том, что русский поход можно совершить за несколько месяцев. Он не может разделять такого поверхностного оптимизма. И хотя ему известно, что на его постоянные предостережения смотрят со все большим неудовольствием, он не хочет молчать. Совсем недавно он говорил с Кейтелем, но получил отпор: «Мой дорогой Канарис, может быть, в разведке вы что-нибудь и понимаете, но уж как моряк избавьте нас от лекций по стратегическому планированию». Во время одной из наших встреч Канарис поднял вопрос об использовании частей полиции безопасности и СД, включенных в состав сухопутных войск, и высказал мнение, что это может привести к большим затруднениям. Я посоветовал ему еще раз поговорить об этом с Гейдрихом. Мой совет привел к тому, что между Канарисом и Гейдрихом состоялась беседа, в результате которой было решено созвать совместное совещание с lс/АО и участием как можно большего количества офицеров 1с из групп армий сухопутных войск и командирами частей полиции и СД (айнзатцгрупп и айнзатцкоманд). Насколько я помню, это совещание состоялось в первой половине июня; на нем, кроме отдельных специальных докладов, были сделаны сообщения, в общих чертах освещавшие оперативные планы войны с Россией. Сухопутные войска были представлены генерал-квартирмейстером, который при освещении технических вопросов сотрудничества опирался на проект приказа, выработанный по соглашению с Гейдрихом. Канарис и Гейдрих затронули специальные вопросы тесного взаимопонимания, «чувства локтя» между частями полиции безопасности, СД и так называемых «охранных частей» военной разведки.