Выхожу на связь (Очерки о разведчиках) - Колос И. (читаем книги бесплатно TXT) 📗
«Что ждет меня там, на чужой земле?..» — пронеслось в голове.
— Пошел!..
Лена, зажмурившись, сделала шаг в темноту. Вот ее резко тряхнуло: раскрылся парашют. Огляделась. Внизу все бело от снега. Минута, еще минута. И тут, когда земля была совсем близко, в лунном свете блеснула линия высоковольтных передач. Провода неслись на нее с ужасающей быстротой. «Это конец», — мелькнуло в мозгу. Провода все ближе, ближе. Еще секунда — она опустится на них и сгорит…
И вдруг рванул ветер, парашют оттянуло в сторону.
Лена больно стукнулась о жесткий снежный наст. Парашют поволок ее за собой. Она натянула стропы, парашют медленно начал «затухать». Девушка лежала, распластавшись на снегу, бесконечно ослабшая от только что пережитого. Холодная луна освещала пустынную равнину; лишь вдалеке, у горизонта, виднелись зубцы гор. Девушка поднялась, осторожно пошевелила ушибленной рукой: цела. Пощупала рацию: вроде в порядке. И стала освобождаться от парашюта, а потом обрезала ремни, которыми было привязано к ней снаряжение.
— Жива!.. — бросился к ней Виктор. — А мы-то думали… — Он торопливо сгреб в охапку парашют и вместе с подошедшим Иваном стал тут же закапывать в снег.
— Автомат потеряли, — огорченно сказал Виктор Лене. — Перекопали все вокруг и не нашли. Что делать?..
— Искать нет времени, — проговорил командир, — пора трогаться.
Иван, глубоко увязая в снегу, первым прокладывал путь. Двигались медленно. Промокшие валенки казались пудовыми гирями.
— Приземлились точно, — тихо сказал командир, я узнал место.
Миновав редкий лес, увидели населенный пункт. Обошли стороной. Пустынно. Маскхалаты растворяли разведчиков в белизне поля. Вдалеке показалось село. Чем ближе подходили к нему, тем тревожней было на душе: «Кто в нем, свои или чужие?» За околицей залегли. Прислушались. Тихо…
До рассвета оставалось часа три. Не было сил идти дальше. Решили, не заходя в дома, передохнуть в сарае, что виднелся на отшибе. Он был открытым, без дверей.
В углу разгребли сено, сложили все вещи, кроме оружия, затем по скрипучей подставной лестнице взобрались на сеновал, Левич отодрал в стене доску, чтобы можно было наблюдать за окружающим.
Лена закрыла глаза. Она не знала, то ли спала, то ли нет. Саднила рука, болели ноги, ломило все тело. Это было тяжелое тревожное забытье. Вдруг что-то скрипнуло. Она вздрогнула, открыла глаза. Виктор, приложив палец к губам, взглядом показывал вниз. Лена услышала шаги, немецкую речь. И тут буквально с ее ног грабли потянули сено. Дыхание остановилось. Сердце колотилось так, что ей казалось — стук его слышит немец. «Заметил или нет?» Шаги отдалились.
— Подойдет, буду прыгать и душить, — прошептал Виктор.
«Завяжется бой, живыми отсюда не выйдем», — подумала Лена. Гитлеровец вышел из сарая. И когда Иван, отодвинув доску, посмотрел во двор, тот был запружен немцами, машинами, конными повозками…
Лена вспомнила, что говорили в разведшколе о месте, где предстояло действовать их группе. Эта часть Словении была присоединена Гитлером к Германии. Именно сюда направлялись самые отборные части, в основном эсэсовские. Перед ними была поставлена задача — уничтожить всех партизан, до единого…
Весь день прошел в нечеловеческом напряжении. Лишь поздно вечером, когда затихло село, разведчики благополучно выбрались из сарая. В степи, в копнах кукурузы, дождались ночи, а затем двинулись в путь. Шли по целине. Шли час, два. Шли до тех пор, пока не свалились в снег. Уснули тут же. Разбудил страшный холод. И снова в путь. Впереди показались три домика — хутор Лека. Ползком добрались до среднего дома. Здесь, в этом доме, жила родственница Ивана — Юста Крейтнер. Он тихо постучал в окно, а сам спрятался. Через несколько минут в дверях загремел засов, открылась дверь и в просвете появилась женщина. Иван шагнул из темноты, и женщина испуганно отшатнулась. В первые секунды она не узнала его, но вот он заговорил, и страх сменился удивленной радостью.
Вскоре разведчики уже сидели за столом, пожилая словенка поставила перед ними еду, все, что было в доме, села рядом и, пока они ели, рассказывала:
— Фашисты всюду в округе, на каждом шагу, в соседнем доме штаб немецкой части. Рядом шоссе. И гитлеровцы всякий раз заходят на хутор поесть, обогреться. Надо уходить вам отсюда как можно быстрее. — Она назвала самые опасные места, где располагались части противника.
…Лишь на третьи сутки разведчики добрались до места, где жили родители Ивана, а неподалеку, в соседнем селе, его жена. Отец Ивана не задавал вопросов, только понимающе смотрел на Виктора и Лену. А мать все ходила вокруг сына, причитала и плакала от радости. Вернулся, живой!..
До войны Иван работал на фабрике «Плин» в Мариборе. Потом пришли немцы, угнали молодых парней и девчат в Германию, а в сорок третьем, когда гитлеровцев крепко стукнули под Орлом, Иван был мобилизован в гитлеровскую армию и спешно отправлен на Восточный фронт. В Бессарабии при первом удобном случае он сдался в плен к русским. Там познакомился с другим, таким же, как и он, пленным, своим земляком Виктором Пекошаком.
Сидеть бездействуя и ждать, когда кончится война, казалось невозможным. Все мысли были о доме, о близких. Иван и Виктор знали, как тяжело сейчас на родине, в их Югославии. Перед глазами неотступно вставали картины, свидетелями которых они были. Виктор ведь тоже до сорок третьего находился на оккупированной территории. Он видел, как фашисты тысячами угоняли словенцев в концлагеря, жгли села, расстреливали заложников — стариков, детей… Все чаще и чаще Виктор и Иван думали о фронте. Однажды они рассказали об этом советскому офицеру.
— Отправьте нас на фронт, — попросил его Виктор. — Мы должны воевать!..
Спустя некоторое время Виктор Пекошак и Иван Крапша узнали, что их направляют в часть особого назначения. Там, в прифронтовой школе разведчиков, они познакомились с девушкой невысокого роста, с густыми каштановыми волосами. Звали ее Леной…
…Иван плотно закрыл дверь на чердак. Вытащил спрятанную рацию. Привычными движениями Лена растянула антенну. И тут же вспомнила о своих товарищах, что там, далеко, за сотни километров отсюда. Как волновались они, наверное, эти трое суток, не зная, что с группой…
Лена села на ящик, пододвинутый Иваном, надела наушники, быстро настроилась на волну, взялась за ключ. «Наконец-то! — подумала она с волнением. — Выхожу на связь!» И вот уже полетели в эфир точки, тире, точки. Она выстукивала: «№ 1, 26 января 1945 года. Начальнику.
Приземлились благополучно, точно назначенном пункте. Связались с отцом Мирного, у него и база. Установили: Птуй, Марибор — много гитлеровских войск. Продвигаться ли на Загреб? Ждем указаний. Лена».
Радистка перешла на прием. В наушниках трещало, скрипело. Наконец сквозь шум пробились долгожданные звуки. Лена приняла радиограмму. Совсем коротенькую. Дрожащими руками она держала листок бумаги и молчала. Иван, стоя у нее за спиной, уже который раз спрашивал: «Ну что там?» А Лена все смотрела на листок.
— Ты знаешь, Иван, не знаю, что со мной. Смотрю и не понимаю, — испуганно прошептала она и взглянула на него огромными, ставшими еще темнее глазами.
— Ну, ну, не волнуйся. Успокойся же!..
Лена склонилась над листком бумаги.
— Подожди, подожди, сейчас!.. Кажется, вспомнила. — И торопливо стала записывать слова. — Слушай!
«Лене. Поздравляю всех благополучным прибытием. Желаю успеха. Сообщите, можете ли иметь своих людей Загреб, Марибор, Птуй. Начальник».
— Ура! — вскочила Лена. — Связь есть! — И захлопала в ладоши, по тут же смутилась и притихла…
Иван пришел вечером. Вернулся уставшим, мрачным.
— Встретился со знакомым, — тихо промолвил он. — Знаю, наш человек. Спрашиваю, где партизаны? По глазам вижу — знает. Помоги, говорю, связаться с ними, а он молчит. Не доверяет. Где ты был это время, интересуется. Я и про службу у немцев сказал и про то, как к русским в плен сдался… А вот теперь, говорю, вернулся, чтоб воевать. Помоги… А он в ответ: «У немцев, значит, служил?..»
