Разведчики - Чехов Виктор Григорьевич (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Глава 4
В ДНИ ОСВОБОЖДЕНИЯ
Шел июнь тысяча девятьсот сорок четвертого года. В густом лесу, километрах в пяти от шоссе, между деревней Косалма и станцией Шуйская, расположились партизаны отряда Топпоева. Еще дальше, среди высокоствольных сосен на берегу продолговатого озера, укрылись походный госпиталь и временная материальная база. Там, с недавно прибывшим фельдшером, работали колхозники из Корманги — Марта Карху и старуха Баринова.
Комиссар Авилов проводил в отряде занятия.
— И вот, товарищи, когда для всего человечества стало очевидно, что Гитлер проиграл войну, что Красная Армия вот-вот вступит на территорию Германии, британо-американские войска начали высадку на северном побережье Франции. Наконец-то союзники открыли второй фронт. Правда, это уже не может оказать особого влияния на исторический ход событий. — Авилов после небольшой паузы повысил голос: — В дни освобождения нашей Родины каждый из нас еще больше должен напрячь все силы! Наш отряд прошел немалый боевой путь, были удачи и срывы…
Партизаны слушали сосредоточенно. Да, большой пройден путь. Многие отдали свою жизнь… Хотя бы взять последнюю операцию, когда Ваня Матвеев взорвал мост вместе с собой.
На Петсамском шоссе партизаны Топпоева обнаружили скопление танков. Петров, заместитель Андрея Топпоева, послал шифрованную телеграмму: «В квадрате 21–48 у большого моста скопление танков противника. Взрывом моста попытаюсь приостановить их дальнейшее продвижение…» На эту операцию пошли Ваня Матвеев и Онтто Карху…
Пролеты моста соединялись на середине реки и покоились на толстых каменных быках. На небе была луна, но из-за сплошной облачности рассмотреть что-либо вдали было невозможно. Время от времени взлетали осветительные ракеты, и тогда мост казался белым и громадным, вытесанным из одного камня. На обоих концах в блиндажах были устроены караульные помещения, за ними батареи зенитных орудий. Недалеко от моста, на шоссе и по обочинам застыли танки. Выкрашенные в белый цвет, они в темноте походили на снежные сугробы.
— Не пробраться к мосту, — чуть слышно прошептал Карху.
— Давай взрывчатку. Поползу один. Когда подползу к мосту — сними часового. Гляди, как его видно, — стреляешь ведь хорошо?
— Промаху не дам.
Ваня вскинул на плечи вещевой мешок с взрывчаткой, проверил бикфордов шнур, нащупал в кармане зажигалку с трутом и осторожно пополз.
Карху, лежа за валуном, сокрушенно качал головой: заметят. «Как не заметить, когда видать, как ползет? Ведь и верно, как бы не промазать! Пододвинусь-ка поближе». Пробираясь от камня к камню, он приблизился к мосту и укрылся за большим валуном.
Взвилась ракета, осветив окрестность.
Часовой на мосту остановился, стал пристально вглядываться в сторону, где находились партизаны.
«Заметил Ванюшу!» — подумал Карху. Вскинув винтовку, тщательно прицелился в часового. На несколько секунд выпустил из поля зрения Ваню, ждал, что предпримет часовой. Тот все стоял, напряженно глядя перед собой.
«Где же Ванюша?» — Карху перевел взгляд с часового на берег, поискал глазами товарища и вдруг заметил его уже под мостом.
Почти у самого каменного быка — промоина, миновать ее можно только выйдя из-под моста. Ваня ползет очень медленно, огибая промоину. Часовой все стоит и вглядывается в сторону Карху. Вот повернулся и пошел вдоль моста. И только сейчас Онтто заметил второго часового, на другом конце моста: «Смена идет, или их двое на мосту?»
А взгляд невольно обращался к Ване. Тот уже взбирается по каменному быку к настилу моста. «Как он здорово поднимается, должно, там скобы…»
Но скоб никаких не было; сложенные из крупного камня быки имели массу уступов, по ним и взбирался Ваня. Вот он у самого настила. Теперь только подвесить вещевой мешок со взрывчаткой и поджечь бикфордов шнур. Ваня почти укрепил мешок, когда в воздух взлетела очередная осветительная ракета и почти тотчас вспыхнул прожектор. Его луч скользнул по мосту, опустился в реку, поднялся по каменному быку и остановился на Ване.
Застрочил пулемет.
«Заметили! Скорее поджигать… Сейчас прибегут!..» — лихорадочно думал Ваня, стараясь укрыться от прожектора.
Над его головой раздался возглас. Послышался отдаленный выстрел.
«Карху подстрелил часового! Только бы поджечь трут зажигалки». — Не обращая внимания на бегущих по мосту гитлеровских солдат, Ваня, уже не скрываясь, чиркал зажигалкой. Он стоял, упираясь головой в настил, ногами в выступы камней.
Снова яркий луч прожектора осветил Ваню, и в то же время началась стрельба из пулемета. Но бикфордов шнур, коротко оборванный, уже горел.
— Онто, прощай! — что было силы крикнул Ваня. — Скажи товарищам…
В грохоте взметнулось пламя, полетели вверх бревна, камни, куски железа. Все окуталось дымом и пылью…
Небо забороздили лучи прожекторов, захлопали зенитки. Ясно донесся нарастающий гул самолетов. Вдруг ослепительно белый свет разлился над обломками моста, над почерневшей рекой, над пришедшими в движение танками. В небе, словно маленькие солнца, повисли десятки осветительных ракет. Со свистом падали бомбы, гулко разрываясь среди танков. Там, за чертой света, в иссиня-черном небе кружили наши самолеты. Гитлеровцев охватила паника. Солдаты бежали от машин, ища спасения среди громадных валунов, резко выделявшихся на снежном покрове.
Не обращая внимания на бомбежку, Карху лежал на берегу реки, всматриваясь в расколотый лед. Подполз сюда, все еще надеясь увидеть Ваню. Ракеты горели ярко, ослепительно. Было светло, как днем. Карху посмотрел в сторону танков: вспыхнули сразу две машины, за ними еще одна, поодаль другая, потом, очевидно, бензобак… Пламя широко разлилось по снегу.
— Нет, не видать Ванюши, — горько прошептал Карху и посмотрел на горящие танки: — Это, Ваня, тебе надгробное слово от наших летчиков!..
Авилов повысил голос и это отвлекло Карху от воспоминаний.
— Согласно приказа Верховного Главнокомандования, — говорил комиссар отряда, — началось освобождение нашей Карелии. Мы заставим реакционное правительство Финляндии выйти из войны, как уже вышла Италия…
Широко раскрытыми, немигающими глазами следил Игорь за каждым движением комиссара. Иногда он оборачивался к сидевшему рядом Андрею Топпоеву. Услышав о наступлении наших войск здесь, на Карельском фронте, он схватил Андрея за руку, лицо раскраснелось, губы зашевелились, и Андрей понял только одно слово: «Здорово!»
Игорь перевел глаза на свою приемную мать. Опустив голову, Саша думала о предстоящей разведке и не заметила его взгляда. Отрядом получены сведения: финны, сильно укрепили ближайшую деревню и готовят взрывы мостов.
В те дни наступления, по оперативному плану, разработанному штабом Карельского фронта, основной удар наносился седьмой армией в районе реки Свирь, в направлении Олонец-Суоярви. Одновременно на находящуюся под Медвежьегорском тридцать вторую армию возлагалась задача уничтожить войска противника в направлении Поросозера — Суоярви. Такой комбинированный удар должен был привести к окружению войск противника на Петрозаводском направлении.
Штабу партизанского движения было дано указание максимально помочь войскам фронта, и в районе наступления тридцать второй армии сосредоточились девять партизанских отрядов. В их задачу входило: всячески затруднять переброску живой силы и техники противника, наносить удары по тылам и коммуникациям отступающих финнов.
— Таковы наши задачи, товарищи, серьезные задачи! — Авилов остановился. К нему подошли Топпоев и Петров с только что полученной радиограммой.
Прочитав текст, Авилов предупреждающе поднял руку:
— Только тихо, товарищи! Именно сейчас враг не должен нас обнаружить. Кондопога взята, товарищи, до Петрозаводска остается всего пятьдесят семь километров!
