Тайна одной башни (сборник) - Зуб Валентин (книги без регистрации TXT) 📗
Потом придут дядька Кондрат с теткой Параской и еще многие, и среди них — главное! — будут его ровесники, мальчишки и девчонки, с которыми он ходил за хворостом.
Думает об этом Толя и краснеет.
Как давно это было! Теперь он партизан, разведчик. Не к лицу разведчику выставлять напоказ свои чувства, а тем более хвастаться. Да, он понимает, что не к лицу. А все же хочется, чтоб мальчишки и девчонки хоть одним глазом посмотрели на него!
Он еще не знает, что замок у них на двери сорван. Окна выбиты. Все в хате поломано, истоптано, разбросано. А старый Денис, дядька Кондрат, тетка Параска и все остальные, чьи сыны и дочери в партизанах, все, кто связан с партизанами, сидят вместе с семьями в просторном Есиповом подвале-убежище. В склепе. Много там людей — теснота. Стены дубовые, потолок выложен кирпичом и залит сверху цементом. Люк на замке. Сквозь потолок пропущена внутрь жестяная труба — такими обычно наращивают печные трубы. Мало воздуха проходит через нее. Люди задыхаются. Плачут дети.
Двое полицаев с винтовками ходят по двору. Время от времени то один, то другой заглядывает в подвал и стучит прикладом: тихо, потерпите до обеда.
Их поставили стеречь арестованных. Сам начальник полиции Логин сказал, что надо подождать до обеда, пока немцы вернутся. Тогда можно будет брать из хат кто что захочет, потому что деревня все равно будет сожжена, а арестованные расстреляны.
Полицаи похаживают по двору и всё озираются. Скорей бы уже этот чертов обед! Скорей бы в гарнизон — там спокойнее. Свинье не до поросят, когда ее смалят, — не до барахла, когда по спине мурашки бегают…
Дорога сама стелется под ноги. Лужа… Здесь, в колдобинах, воды бывает в полколеса. Ровный, словно специально выстланный хвоей участок; поворот… Толя узнает дорогу — ему знакомы все ее приметы и хитрости. Вот сейчас, за поворотом, должен быть высоченный дуб. А за дубом и конец Грядкам, опушка, кустарник.
Дуба нет. Вместо него торчит высокий, в полтора человеческих роста, пень. У земли пень толстый, две пилы пришлось бы посадить. Поэтому дуб резали высоко, наверное, с телеги, встав на грядку или в большой снег с саней.
— Обожди, — говорит Толя. — Надо взглянуть. Подсади.
Ему не терпится хотя бы издали увидеть родную деревню!
Даликатный упирается плечом и головою в пень, словно хочет его вывернуть. Подставляет колено. За спиной сцепливает ладони лодочкой.
Толя перекидывает автомат через плечо, встает Даликатному на колено, затем — на сцепленные руки. Взбирается на плечи. Вот он уже ухватился за срез пня, и Даликатный подталкивает его еще выше.
Березовка как на ладони. Но что это? Из деревни в направлении Грядок движется обоз. Передние подводы уже миновали брод в горловине болота, съезжают с дороги в обе стороны, к кустам. С них слезают люди в черном. С винтовками. Хвост обоза только еще вытягивается из березовской улицы.
— Немцы и полицаи! — тревожно, на одном дыхании говорит Толя. — Едут сюда.
Даликатный внизу затоптался на месте.
— Прыгай. Извини, я взгляну сам.
Толя спрыгивает.
Таким же способом Даликатный взбирается на пень. Не смотри, что сухощавый, а встал на плечи — у Толи дрогнули колени. Но влез он быстро. Заслонился ладошкой от солнца. Глаз у него острый, как и у Толи. Говорит сверху:
— Подвод тридцать будет. По четыре человека на каждой. Большой отряд: и немцы и, видно, Логин. Больше некому. Так и есть, он! Низенький, толстый. Таким я его и представлял по рассказам. Хитрющий, гад. И осторожный: без немцев да с маленькой свитой не ездит. Отпетые головорезы. На нас идут. Выследил кто-то, подсказал. А может, и нет. Может, давно вышли на след и хотят захватить на дневке, внезапно. Выгнать в поле и перебить, как зайцев. Прости, Толя, куда бы ты на месте наших стал отступать, если б круто пришлось? — спрашивает вдруг Даликатный.
— В Грядки. Куда же еще?!
— Правильно. И я бы в Грядки побежал. Да, они не дураки, знают, что, когда припечет, наши в лес кинутся. Выходит, здесь они нас и накроют. Фу, извини, у самого мозги набекрень встали. Подумать надо. — Даликатный был сильно взволнован. — А это что еще за шавке с ним, с Логиным? Нет, не из возчиков. Те поделись в кусты со своими подводами. А этот стоит с Логиным, говорит что-то. Лысиной сверкает. Какая-то палке в руках — показывает на Таничи.
— Есип, — догадывается Толя.
— Е-есип, — повторяет за ним Даликатный и продолжает наблюдать. Собираются группами. Ждут, чтоб подтянулся хвост. А трое уже идут к Грядкам. Разведка. Логин сюда в бинокль смотрит.
— Пригнись, а то заметит, — советует снизу Толя.
— Извини, оставь мне свою лимонку. Отстегни и положи около пня. Я малость понаблюдаю и пойду впереди их разведки… Они, видно, полезут со стороны гравийки и станут загонять наших в лес, который ближе к деревне. Веди туда хлопцев. Там меня ищите, прострекочете по-сорочьи. Расскажи командиру, чего я тут насоображал. Да он и сам разберется… А теперь беги. Чтоб душа за телом не поспевала!
И Толя помчался. Бежал так, что, казалось, вот-вот выскочит сердце, не хватит воздуху. Его гнала опасность, нависшая над группой. Об этой опасности знали только он и Даликатный. Но Даликатный остался там, в лесу, и теперь все зависит от него, от Толи…
Часовым у гумна стоял Малюжиц. Он заметил Толю, едва тот выбежал из Грядок на опушку и припустил по полю прямо в их сторону. Толя размахивал руками, словно кого-то звал.
Малюжиц встревожился и пошел в гумно. Тряхнул Стежку за плечо:
— Петро, а Петро, вставай!
— Я не сплю. Говори тише — что там стряслось?
— Наш мальчишка бежит. Руками машет. Что-то там неладно.
— Один?
— Один.
Стежка вскочил. Ловко, пружинисто. Быстро зашагал к выходу. За ним Малюжиц.
Толя уже был возле гумна. Задыхаясь, начал рассказывать… Из гумна к ним, застегивая на ходу ремень, спешил Ружев.
— Что случилось?
— Немцы и полиция. Логин с бандой. Идут на Таничи. Из лесу. Даликатный полагает, что каратели и бобики ударят оттуда. — Стежка махнул рукой в сторону березника, подступавшего к деревне справа. — Сам остался проследить, что они задумали.
— В ружье! К бою! — приказал Ружев, и Малюжиц метнулся в гумно. — Тут и думать нечего. Ближе к лесу нам вот тут, слева. Перед лесом — чистое поле. На него нас и хотят выгнать. А сами ударят… Ну, откуда они ударят и какими силами — это уже тебе разбираться. Бери своих хлопцев и — к Даликатному. Мы будем отходить к кладбищу. С кладбища — атака. А ты — из лесу. Возьмем в клещи. Предварительно дай красную ракету. Чтобы нам своих не перестрелять. Ракетница есть?
Стежка кивнул.
— Не стой, действуй! — приказал ему командир.
Партизаны выскакивают из гумна в туман, который уже начал рассеиваться. В гумне остаются двое: Малюжиц и незнакомый партизан-подрывник. Рядом с партизаном в ящике с зелеными тесемками — мина. Сам он возится с запалом, разматывает вынутый из-за пазухи моток провода.
Вася Малюжиц в носках домашней вязки из дальнего угла бегом тащит куль соломы. Сапоги его лежат рядом с миной.
В гумно заглядывает командир отряда Ружев.
— В чем дело? — спрашивает он. — Почему не минируете вход? — Увидел Василия: — А вы еще здесь, Малюжиц?
Партизан кладет на землю куль. На ворохе соломы лежит еще один куль и плащ-палатка. Малюжиц выпрямляется.
— Товарищ командир, не дошли до железки — разрешите тут пару сюрпризов оставить. Один здесь, — показывает на кули соломы, — а другой — по нашему следу. Они обязательно пойдут там, где роса сбита.
Командир отряда соглашается:
— Добро. Но быстрей. Бегом, бегом надо. И — осторожно! Осторожно!
— Да что вы, товарищ командир, разве впервой, — обиженно говорит партизан-минер и снизу смотрит на Ружева.
Командир уходит, скрывается в тумане.
Вася Малюжиц тем временем укладывает на солому кули. Партизан-минер прячет под ними мину. Пристраивают к кулям сапоги и все это укрывают плащ-палаткой. Если заглянуть в сарай, сразу видно: спят двое. Видимо, часовых сморил сон. А партизаны отдыхают в деревне. Один из "часовых" свернулся калачиком, другой лежит прямо, раскинув ноги. Только подошвы сапог выглядывают из-под плащ-палатки.
