Югославская война - Валецкий Олег Витальевич (читаем книги онлайн txt) 📗
Государственными же СМИ руководили люди гражданские, мало понимавшие фронтовые будни.Куда полезнее было иметь хотя бы в каждом корпусе свою газету с еженедельным приложением, распространявших бы как объективно-политические, так и военные знания, но с упором на изучение фронтового опыта, а это же должно было относиться и к телерадиовещанию, Было абсурдом то, что в воюющем государстве так и не появилось ни одного документального фильма о войне, то есть о самой фронтовой жизни. Политически-философские темы обсуждались до бесконечности, часто сводясь к откровенно абсурдным шовинистическим заявлениям тех, кто вчера еще и 'слышать не хотел о чем-то национальном. В войсках все эти дискуссии редко кто внимательно слушал, а тем самым терялся и их смысл, а подобные издания покрывались пылью в шкафах по соседству с далеко не пыльной бутылкой ракии/местной водки/.
В Югославии военно-издательская деятельность конечно велась довольно активно, и в 1991-92 годах появились хорошие издания своих и иностранных военных авторов, да и число качественных пособий было весьма разнообразно. Выпускалось несколько военных журналов/Войни Гласник, а с 1993 года Нови Гласник;Войно дело; Войно-технички гласник и еще ряд изданий/. Всего этого было более чем предостаточно, дабы «завалить» войска военной литературой бесплатной или по цене себестоимости, что сразу бы при естественно, постоянном учебном процессе принесло бы не только улучшение военного дела, но и прямое сокращение материальных расходов. В действительности же большинство бойцов ничем, кроме автомата владеть не могли, да и владение последним было вещью относительной, ибо о роли прицельных поправок здесь в большинстве знали лишь по опыту, но и то не всех и не всегда, ибо правил стрельбы почти не встречалось. Еще хуже обстояло дело с другими видами вооружения, в особенности с минновзрывными, и не случайно, что настолько высок был процент погибших и раненых в несчастных случаях, и то не в боевой обстановке, что еще понятно, а во гремя затиший, а то и в глубоком тылу. Конечно, очень многие не хотели вообще чему-то учиться, считая что главное это научиться нажимать спусковой курок, а прицеливание — дело десятое, могущее производиться и по пьяному делу. Но ведь военная организация — не добровольное общество, и тот, кто не хочет учиться должен быть заставлен это делать. Это же особенно было актуально в среде основной массы мобилизованных, где военное дело рассматривалось чем-то второстепенным.Учиться люди не только не имели возможности, но и не хотели, потому что считали это неинтересным, либо потому что военные книги писали «коммунисты», либо потому что вообще ни для чего серьезного годны не были, либо, наконец, потому что считали себя «поевшими ум всего мира» и но желавшими чтобы их кто-то чему-то учил.В боевой обстановке, где было не до шуток подобным типам сразу начиналась искаться причина, дабы поменьше рисковать и побыстрее отказаться от боевой задачи. Было вполне типичным, чтобы пара десятков балбесов, развалившись под деревом, варили кофе, а рытье траншей никто и не вспоминал, хоть противник был рядом. При этом часто те, кто действительно что-то знал, ревниво берегли свои знания, опять-таки собственного престижа.Если обучение все же организовывалось, то оно часто было делом нормальным, и лишь индивидуальная подготовка, как самостоятельная, так и близкого товарища в очень многие случаях вытягивала общий уровень военных знаний на хоть какой-то мало-мальский приемлемый вровень. Особо здесь следует выделить ударные отряды, бывшие в определенном смысле настоящими школами, но в общем же сербские вооруженные силы слишком медленно совершенствовались качественно и исход боев все чаще стал зависать от немногочисленных ударных отрядов. Слишком много было в вооруженных силах, как и во всем обществе,себялюбия и корыстолюбия дабы войска были единым спаянным кулаком, сокрушавшим бы противника.Слишком мало было в этом долга и слишком много безответственности.Неудивительна популярность схемы употребления войск, в первую очередь ударных отрядов, сначала бросавшихся в атаки без подготовки, разведки и серьезного многоходового планирования, а потом попавшим в тяжелую ситуацию, из которой приходилось самостоятельно искать выход.
Главная причина сербского поражения в 1995 году лежит опять-таки в политике, точнее в идеологии, чья суть может не являться целью этой работы, однако ее влияние на военное дело нельзя обойти. По большому счету, эта война велась не военными, а политиками, и то часто действующими в интересах далеко не тех, кого они, якобы, представляли. Конечно, военное дело неотделимо от политики, но ведь сама война вещь довольно-таки непредсказуемая и не только политика влияет на ход войны, но и сама война влияет на политику. Политика может быть ошибочной, может быть предательской, наконец, предательство может возникнуть и в самих военных рядах, но когда начинаются боевые действия, то в них, с ростом потерь растет и общая нетерпимость к врагу, и тем самым политика открыто не соответствующая военным целям, а это прежде всего победа, вызывает сопротивление во всей армии. Так же как в РС и РСК воевал весь народ нельзя объяснять любое поражение предательство каких-либо военных и политических лидеров. Если какая-то рота или какой-то батальон не могут при полном превосходстве сил взять штурмом гору, обороняемую неприятельским взводом, то предательство кого-то в верхах но имеет большого значения. Тут есть, конечно, возражение в отрицательном отборе командного кадра, когда лучших устраняют, а худших продвигают, и это действительно немаловажно, однако ни одна спецслужба мира не могла поставить столь агентов в любую армию, дабы управлять всей ее кадровой политикой.Это было бы абсурдом, ибо тогда такая спецслужба должна была бы взять на финансирование всю такую армию.Да и тяжело подобный отрицательный отбор тяжело проводить в боевых условиях. Другое дело ошибочность тех или иных военных теорий, но это-то и есть тема данной работы, тем более, что, по моему мнению, подобная ошибочность характерна для очень многих войн как современности. Все это не значит, что сами сербские вооруженные силы виновны во всех своих бедах. Они, как и любые другие, лишь отражения состояния дел в государстве и во всем обществе. Ни один их генерал не мог изменить основы этой общегосударственной политики, заложенной, к тому же в головы всего офицерского корпуса, при том далеко не однородного. Сами личности тех или иных военных не особо важны.Они лишь выражали тот дух и то направление мышления, что господствовали во власти, которая была такой, какой ее и заслуживало общество. Коллективная же воля этого общества и была главной силой вооруженных сил, и пока сила духа в сербских армиях была еще сильна, они побеждали своих неприятелей. Победа здесь понятие тоже непростое, ибо главный сербский противник на пути к победе было объективно оценивая, «международное сообщество», которое в Югославии стало более чем конкретным военным понятием. Понятно, что отнюдь не весь мир стоял за последним, да и оно само себя здесь употребляло свои не столь значительные силы.Сама сербская цельзаключалась в том, чтобы хотя бы как-то парировать удары этого сообщества, дабы обеспечить нужную защиту собственному государств. Было очевидно, что интересы сербов, и прежде всего Республики Сербской, требовали окончательной победы, и ВРС для этого имела достаточно средств. Именно от нее зависел весь исход войны в Югославии. Между тем была продолжена старая политика ЮНА, что неудивительно, ибо на стратегическом плане во многом продолжал командовать официальный Белград.Сложилась парадоксальная ситуация, в которой югославская власть, постоянно подчеркивающая свой интернационализм, определяла общий ход сугубо национальной войны, при этом не неся никакой ответственности за результаты своего командование. Подобная безответственность но могла не отразиться ни на характере действий ВРС, ни на ее организации, а в еще большей мере это относилось к СВК и прямо и косвенно через своих политиков подчиненных Белграду. Да и что представляли собою боевые действия как ВРС, так и СВК? Уже одно то, что Белград руководил не только стратегически, но и оперативно всеми вооруженными силами той же РСК, особенно в ее приграничной Сербии, части Восточной Славония, Бараньи и Западном Среме, где подобное непосредственное влияние по большинству вопросов продолжалось до самого конца югославской войны, предопределило и большую внутреннюю раздробленность РСК.Естественно это отразилось и на ее военной организации.
