Высоко над уровнем моря - Метелин Олег (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

– Да не было измены, не было! – завелся окончательно Сергей, – Мне все это жена рассказала как раз для того, чтобы носом в дерьмо сунуть. Мол, остались еще мужики на свете. И благородные и при деньгах. Она говорит, что ни на секунду бы не сомневалась, чтобы с ним остаться. Только бы позвал!

– Брось волну гнать, – оборвал я Сергея, – Видел твою Людку – хорошая девчонка, не из тех, что хвостом за спиной мужа крутят. А в запале эти дуры еще не то наболтать могут.

На самом деле я так не считал. Просто банально врал, успокаивая своего старого друга. Как раз такая, как Людка, вполне могла наставить мужу рога. А стервозности и жестокого бабьего куражу у нее хватило бы, чтобы потом об этом еще и рассказать своему «суженому – ряженому». Убежден, что все начинается как раз со слов. Сначала женщине мысль об измене пришла в голову, затем она где-то, кому-то это проговорила (если муж – тряпка, то можно и ему), а потом у нее возникнет идея перейти от слов к делу – надо же быть логичной в своих поступках! И кто сказал, что у женщин нет логики? Есть, и порой довольно железная.

… – Не знаю… – Сергей, не глядя на стол, протянул руку, налил себе одному водки. Выпил, занюхал рукавом, поморщился, – Этот Саня благородно так ее до сестры проводил и – все.

– Так радуйся, чудило!

– Радуйся… – уныло протянул Сергей, – Брошу этот чертов институт – на инженера в наше время только идиот учиться может, подамся в мафию. Возьмут. Я еще не забыл, с какой стороны за автомат нужно браться.

– В киллеры пойдешь? – с любопытством я посмотрел на него, помня, что в Афгане Кондрашов все полтора года был поваром.

– В фигиллеры! Я полтора года в Афгане в «духов» стрелял. Что они мне лично сделали, чем помешали, пока я в этот сраный Афган не попал?! Ничем! Да я знать про них не знал, про эту страну только по телевизору слышал! После этого вся жизнь наперекосяк. Два года, как Афган кончился, а в мирную жизнь войти не могу. В институт поступил, женился – думал, забуду… Хрена!

А эти сволочи, кооператоры, бизнесмены хреновы, пока мы там гнили, кооперативов наоткрывали, видеосалонов с порнухой. Машины меняли, девок портили… Они хозяева жизни, а мы – дерьмо! Тем, кто раньше пришел, легче. Они адаптироваться успели в нормальной стране. А мы эту войну заканчивали, и тут в бардак у себя попали…Ты вот скажи, кто сейчас для меня больший враг?

Я молчал. Что тут скажешь? Тут надо брать пулемет и топать на перекресток – кооперативщиков стрелять. Хотя причем здесь они? Не причем. Крутанулись ребята, вовремя поняли, откуда дует ветер перемен. А если ты этого не сделал: не успел, не захотел или не смог – это уже твои проблемы.

– Ладно, давай спать ложиться, – выдавил я из себя.

– Не, ты погоди, – остановил меня Сергей.

Я недовольно поморщился: главное сказано, сказанное общеизвестно, обсуждению не подлежит, а посему заседание закрывается.

– Дело-то вообще не во мне и не в Людке, – торопливо продолжил мой друг, – Ты ведь в N – ской мотострелковой дивизии служил?

– Ну.

– «Вэ-че» номер…

– Ну.

– Ты еще «и-го-го» скажи!

– Не дразнись, а то в ухо получишь.

– Не, ты слушай внимательно, – Серый выдержал эффектную паузу (не будущий инженер, а Евгений Петросян, мастер разговорного жанра!), – Подожди – ка…

Серега быстренько разлил оставшуюся водку и стал рыскать глазами по столу в поисках закуски.

– Больше ничего нет, – остановил я его поисковые действия.

– Ладно, рукавом… Так вот, Людмила сказала, что перед уходом от Аллы она обратила внимание на небольшое фото пацана в военной форме – оно под стеклом в шкафу торчало. Поинтересовалась, кто такой… Оказалось, что Алла переписывалась с этим парнем. Ну, знаешь, «Комсомольская правда» рубрику такую вела – «Дружба по переписке» или что-то в этом роде…

Начали они это дело еще до службы пацана в армии, потом, когда его призвали – еще месяца три. Затем он ни с того ни с сего прекратил переписку. Алла совсем недавно решила отправить ему письмо по домашнему адресу. Ответила мать этого солдата, фамилия его Варегов, и сообщила, что он погиб в Афганистане. Назвала в письме номер полевой почты. Людка на всякий случай его записала – решила у меня узнать, может пересекались где… А я вспомнил, что это твой…

Я молчал.

В голове отбойным молотком стучала фамилия: «Варегов, Варегов…»

Я вспомнил его сразу же, как только Серый назвал эту фамилию. Вспомнил, но даже сейчас в глубине души не хотел верить, что Земля круглая до такой степени. Вот тебе еще один рикошет…

– Андрюха, ты его знал? – голос моего друга донесся до меня, как из другого мира.

Я вытащил из пачки последнюю сигарету и подошел к окну.

На улице давно погасли фонари. Лишь только свет моего окна рассеивал мглу, освещая падающие за ним хлопья снега. Через дорогу светились красным занавески еще одного полуночника.

– Андрей… – позвал из глубины комнаты Серега, – Оставишь…

– Блок «Стюардессы» на холодильнике.

Сергей молча встал и прошел на кухню. Остался курить там: в таких случаях мы становимся не в меру чуткими и внимательными.

Вадим Варегов. Я не знал о нем практически ничего. Кроме того, что нас навсегда связало Красное ущелье. Но он не смог оттуда выбраться, а я сумел. Сумел ли?…

Часть вторая

Красное ущелье

Выстрел глухо хлопнул по барабанным перепонкам с каким-то странным металлическим звоном, как будто болтом ударили по рельсу.

Вадим опустил руки, зажимавшие уши, и бросился к краю площадки – смотреть, куда упадет мина.

– Где она взорвется? – обернулся он к сержанту, безрезультатно обшарив глазами желтый склон сопки напротив.

– Видишь слева «духовскую» тропу? – командир отделения повернул Вадима в нужную сторону.

– Ага, – ответил тот, хотя ровным счетом ничего не увидел.

Детали скрадывались в однообразном горном ландшафте, окружавшем их: красно – буро – желтом. Цвете скал, трещин, провалов и выжженной солнцем скудной растительности.

– Над ней дерево, – сержант довернул Вадима еще на полметра, – Вот там она и должна рвануть.

«Может, она уже рванула, а я проморгал?» – беспокойно подумал Вадим, – «Что-то слишком долго она летит».

Он посмотрел на невозмутимое лицо сержанта с редкой светлой щетиной, пробившейся на коричневой от загара щеке.

– Горы скрадывают расстояние, – произнес сержант, отвечая на не прозвучавший вслух вопрос, – Кажется близко, а на самом деле… Тут все – обман! – закончил он неожиданно жестко.

Тут Вадим краем глаза заметил небольшое облачко, как бы невзначай взметнувшееся около темной нитки тропы («Вот она где!»), упрямо ползущей по склону горы.

Облачко взметнулось и опало. Порыв ветра быстро разметал его, снес в сторону. Звук разрыва Вадим так и не услышал.

– Все, концерт окончен, – ответил командир отделения на второй, такой же немой вопрос Варегова «что дальше?»

Он взглянул на молодого солдата и совершенно другим тоном – властным, не допускающим раздумий, добавил:

– Отдохнул? Тогда, Варегов, хватай бачок и дуй за водой. Восхождение свое ты уже отметил. Мухин! – окликнул сержант солдата, сидевшего, свесив ноги, на бруствере мелкого окопчика, – Пойдешь вместе с ним, старшим.

…Странное дело, попадаешь на войну, а ее нет. Вернее, не чувствуешь. С детства, проглатывая запоем книги о ней, представлял «театр военных действий» скопищем снующих людей, железа, огня и дыма. Атаки, контратаки…

Из репортажей по телевизору, повествующих лопухам в Союзе о героической афганской войне, насмотрелся на сплошные ревущие «вертушки», проводки колонн под грохот разрывов, коварных душманов в длинных серых рубахах, чалмах и с китайскими «калашниковыми» в руках…

…А тут – какая-то экскурсия по экзотической азиатской стране.

Колонна из «Уралов» пылит по дороге, утыканной по обочинам редкими разлапистыми кустами. И ты, подобно туристу с пробковым шлемом на голове и фотоаппаратом на шее, простодушно восклицаешь: «Так это и есть миндаль?!»