Огни Новороссийска (Повести, рассказы, очерки) - Борзенко Сергей Александрович (библиотека электронных книг txt) 📗
— Как же они ее пощадили, милую? — спросил усатый минометчик, оказавшийся рядом.
Но он ошибся, этот добродушный усач: фашисты не пощадили церковь. Они загадили алтарь, изломали все, что находилось внутри. Подошедшие женщины, потрясая кулаками, на чем свет стоит ругали Гитлера.
За церковной оградой валялись трупы фашистов, словно нафталином, присыпанные снегом. Подъехал генерал Рыбалко, долго смотрел на молодого солдата с холодными, полураскрытыми, почти девичьими губами Кого напомнил ему этот мертвый немец, сына ли, брата ли, но только суровый генерал сказал:
— Ненавижу войну… Сколько скосила, проклятая, молодых жизней и наших, и чужих, — и тут же попросил собравшихся вокруг него жителей: — Похороните мертвых…
— Да ведь это же фрицы, — возмутился белобородый старик. — Пускай их растащут вороны.
— Все равно похороните. У кого найдете документы, перепишите фамилии и отдайте в сельсовет… Окончится война — миллионы матерей со всего света станут искать могилы своих сынов.
Генерал сел в «виллис» и скрылся за углом улицы.
— Что ж, видать, придется их предать сырой земле, — согласился старик и пошел в хату за лопатой.
За ночь приморозило, выпал снежок. Противник отходил к городу Коростышеву, намереваясь задержаться там на крутом берегу реки Тетерев.
Я выбрался на шоссе и пошел к Коростышеву. Вдоль дороги, густо увитой по обочинам сорванной телеграфной проволокой и посыпанной свежими щепками от разбитых бомбами сосен, стояло несколько огромных подбитых и сожженных тяжелых немецких танков «Т-V» и «Т-VI». Эти «пантеры» и «тигры» потерпели поражение в единоборстве с нашими средними танками «Т-34». На некоторых из немецких машин на закопченной броне написано мелом: «Работа танкового экипажа Ивана Ненасытен». Какой-то мальчик подарил танкистам кусок школьного мела, и они, двигаясь вперед, отмечали свою работу.
Шедшие рядом красноармейцы с удивлением рассматривали рваные дыры в толстых броневых плитах немецких танков, с восхищением говорили:
— Ничего плохого не скажешь — сделано чисто!
И дальше на шоссе, и на полянах в стороне от дороги стоят подбитые и развороченные взрывом боеприпасов немецкие танки из дивизии СС — «Адольф Гитлер» и «Райх», гремевших по всей Европе. Возле них валяются обезображенные трупы непогребенных танкистов, которые так и сгниют, не преданные земле.
У Коростышева, невдалеке от взорванного моста через реку, разорвавшего шоссе на две части, увидел я знакомых танкистов, возившихся у своей подбитой машины.
Над аккуратной свежей могилой, обложенной сосновыми ветками, стоял Ненасытец.
— Вот поховали механика — Васю Губенко. Подорвались на мине. Ездили по плохим дорогам — все было в ажуре, выскочили на шоссе — и вот на тебе! Видно, правильно говорят китайцы, что красивые дороги далеко не ведут.
Саперы наводили мост, и фашисты обстреливали их из минометов.
Я сел рядом с Ненасытцем и сказал:
— Видал вашу работу. Много вы их накрошили.
— Что — мы! Вот Ваня Бутенко — это танкист! — с каким-то восхищением и завистью заметил Ненасытец. — На него налетели восемь «пантер», убили командира башни, тяжело ранили сержанта Слинкина, подбили пушку. Бутенко пошел на таран, раздавил две вражеские машины. Ну и, конечно, его танк запылал. Бутенко выскочил и, отстреливаясь из автомата, унес на спине Слинкина… И потом рекомендую поговорить с автоматчиками. Они у нас верхом на броне. До чего смелые люди! Подъезжают к селу, соскакивают с машин и прямо метут из автоматов.
Он говорил охотно, ему нужно было излить кому-то душу.
Ненасытен показал, где я найду автоматчиков. Я отправился к ним, перебрался на противоположный крутой берег реки, весь изрытый окопами. Шел по черной, дотла выгоревшей улице. В канавах валялись человеческие и лошадиные трупы. Снег, присыпанный сажей, был настолько темен, что березы на его фоне казались еще белее и от них исходило радостное сияние.
Под березой автоматчики на жарких углях костра пекли картофель. Командир отделения — он недавно окончил десять классов — был рад возможности поведать свои первые впечатления о войне.
— Автоматчики первыми подъехали на танках к реке и, хотя сутки без отдыха вели бой, не задерживаясь, перешли вброд студеную реку, проникли в город. Немцы никак не ожидали гостей. В лучшем случае ждали их на утро.
Первыми ворвались в город бойцы из гвардейской дивизии генерала Бушева — старого знакомого моего по «Малой земле» под Новороссийском.
Автоматчики, покуривая трофейные сигареты, скупо говорили о себе, но зато восторгались танкистами. Командир отделения Павел Дудченко рассказал:
— …Сержант Сережа Каплаух совсем мальчишка, моложе меня. Мы сдружились с ним с первого раза, и я знал, что он любил «Дон Кихота» и возил с собой в танке томик Виктора Гюго. Может быть, поэтому на броне своей машины написал Каплаух перед своим первым боем два крепких русских слова: «Карающий мститель». Командир части — пожилой уже и строгий человек — прочел написанное и ничего не сказал Сереге… Бой начался на рассвете. Над парной землей поднималось солнце, когда Каплаух садился в машину. Зеленели сосны, пели красногрудые снегири. Водителем у него был Семенко, башенным стрелком Письменный, молодые ребята-комсомольцы, рядовые солдаты, но не рядовые люди. На полном ходу они ринулись навстречу наступающей пехоте, сея смерть из пулеметов, убивая оккупантов карающими молниями своих снарядов, давя их гусеницами… Батальон фашистов попятился. И тут случилась непоправимая беда. Снаряд угодил в машину. Танк охватило пламя. Экипаж уцелел и мог спастись, но в танке еще была жизнь, была сила, лежали диски с патронами, стояли снаряды, а впереди улепетывали хищные звери в мундирах. Не останавливаясь, давя гусеницами врагов, летел вперед охваченный огнем советский танк. Мое отделение находилось на соседнем танке. Мы видели перед собой пламя, похожее на знамя. Вот сейчас закрою глаза и вижу, как оно трепещет на ветру.
На погоне Дудченко тонкая, как соломинка, золотилась желтая полоска. Но человек этот за время войны приобрел столь богатый опыт, что мог свободно командовать ротой. Да и сколько раз приходилось видеть мне в бою ефрейторов и сержантов, заменявших убитых офицеров.
Прощаясь, Дудченко подарил мне бутылку сухого французского вина.
— Это из солдатских трофеев…
Трофеев много. На станции Тетерев взято пять составов оружия и боеприпасов. В Коростышеве нашли дюжину бочек метилового спирта.
Бой шел за город на развилке дорог, за рекой, куда уже прорвались наши танки. В городе не было ни одного штаба. Все же мне удалось собрать необходимые для корреспонденции сведения.
Пехота, использовав все выгоды лесистой местности, быстрым маршем подошла к реке, на противоположном берегу которой проходила главная линия немецких укреплений. Гитлеровцы готовили на утро сильную контратаку, но уже ночью отдельные группы наших автоматчиков, подъехавших на танках, используя темноту и не дожидаясь подхода переправочных средств, ломая еще не окрепший лед, пошли через студеную реку, окунаясь где по пояс, а где по шею в густую воду. Самые сильные несли на плечах слабых. Так достигли берега, занятого неприятелем, проникли в траншеи, забросали дзоты гранатами, через огороды просочились на улицы. Мокрая одежда замерзала и звенела, как жесть. Бойцы шли вперед, как рыцари, закованные в железные латы.
В городе вспыхнуло несколько десятков мелких очагов борьбы, которые заставили немцев распылить силы, отвлекли их внимание. На перекрестках улиц, стреляя из пушек, стояли фашистские танки. Их наши бойцы взрывали гранатами.
Мне рассказали, с какой удалью дралась смертельно уставшая рота гвардейцев старшего лейтенанта Наумова. Примеры подлинного героизма показывали в бою коммунисты. Парторг стрелковой роты Семенюк, когда был убит командир взвода, принял на себя командование, повел за собой бойцов, выбил фашистов из прибрежной траншеи. Коммунисты Макаров и Авдеев забросали гранатами гитлеровцев. Парторг роты А. Новиков убил пятерых фашистов. Его отделение захватило два вражеских дзота, прикрывающих дорогу, и повело огонь из захваченных у врагов пулеметов.
