За живой и мертвой водой - Далекий Николай Александрович (читаемые книги читать TXT) 📗
18. Последний разговор
— Господин штурмбаннфюрер, разрешите сообщить последнюю новость: наш Головастик обзавелся секретаршей… Такая серьезная девица и, должен сказать, вполне привлекательной внешности.
Помощник начальника гестапо едва сдерживал улыбку, так как был уверен, что новость покажется шефу пикантной и позабавит его. Он не ошибся. Герц сложил губы трубочкой, тихо свистнул.
— Вот этого я не ожидал… Хороша собой, говоришь?
— Вполне. Но держится строго, на финтифлюшку не похожа. Военная выправка, чувствуется школа гитлерюгенда.
— Весьма занятно, весьма… — глаза штурмбаннфюрера стали веселыми, маслянистыми. — Постарайтесь узнать о их взаимоотношениях. Все с подробностями…
Когда помощник закрыл за собой дверь, Герц вынул из ящика стола овальное зеркальце и с удовольствием осмотрел свежевыбритую физиономию. Для своих сорока лет он выглядел прямо–таки отлично. Мужчина в соку. Но каков Головастик! Мужское самолюбие Герца было слегка раззадорено. Сам–то он не собирался стать соперником Хауссера, но решил, что было бы неплохо, если бы кто–либо из его подчиненных отбил девчонку у советника или хотя бы наставил ему рога.
В кабинет снова зашел помощник. От прежнего игривого выражения на его лице не осталось и следа.
— Только что получена депеша…,
Герц прочел сообщение. Всего три часа назад невдалеке от Братына был подорван воинский эшелон. Из числа сопровождающих только трое остались в живых. Половина танков сожжена, остальные потребуют капитального ремонта. Предполагается, что в нападении участвовал отряд численностью более ста человек. Возле железной дороги обнаружено большое количество стреляных гильз, преимущественно немецкого производства. Нападавшие, видимо, потерь не понесли.
Это сообщение ошеломило начальника гестапо. Его опасения подтвердились.
— Сейчас же найдите советника Хауссера, — тихо, не отрывая глаз от депеши, приказал Герц. — Пусть он немедленно явится ко мне.
Помощник щелкнул каблуками.
— Один момент! — остановил его шеф. — Пусть Карл принесет мне картотеку оуновцев.
Часа через полтора явился Хауссер. Он застал начальника гестапо за работой. Штурмбаннфюрер со скорбным видом перебирал карточки, стоявшие в узком лакированном ящике, и откладывал некоторые из них. Он молча кивнул головой советнику, подал ему депешу.
Как только Хауссер прочел о большом количестве стреляных гильз немецкого производства, он сразу понял, что на этот раз на железной дороге действовала какая–то бандеровская сотня. Предстоял трудный разговор со штурмбаннфюрером.
— Что вы скажете, господин советник? — могильным голосом спросил Герц, продолжая рассматривать карточки.
— Мне кажется, необходимо получить более подробное донесение о случившемся.
— Что вам неясно?
— Все очень странно, загадочно…
— Вы считаете, что и этот эшелон могли уничтожить советские партизаны? Возле Братына? Там, где никогда не случалось ничего подобного?
— Насколько мне известно, в Братынском лесу советские партизаны появлялись.
— Когда это было! Год назад. Партизаны были окружены и разбиты наголову. Больше они не совали свой нос в этот лес.
— От них всего можно ожидать…
— Только не этого. Партизаны действуют на железной дороге маленькими группами. В нападении на эшелон у Братына участвовало более сотни человек. Отряд! И затем вы обратили внимание, что, судя по гильзам, отряд был почти полностью вооружен немецкими винтовками?
— Кто же уничтожил эшелон? — довольно невинно спросил Хауссер.
— Те, кому по вашей рекомендации мы даем свое оружие и боеприпасы.
Советника Хауссера не так–то легко было припереть к стене.
— Я попрошу господина штурмбаннфюрера напомнить мне хотя бы один случай вооруженного нападения оуновцев на наши воинские эшелоны.
— Достаточно этого случая. Вполне! Мы лишились одиннадцати танков вместе с их экипажами. И мне известно, что буквально несколько дней назад оуновцы отправили в район Братына большую партию немецких винтовок и боеприпасов.
Хауссер еще раз прочел депешу, пожевал губами, сказал снисходительным тоном:
— Что ж! Могу допустить, что произошло какое–то прискорбное недоразумение…
— Недоразумение! — взорвался Герц. — Вы называете это недоразумением? Так вот, ставлю вас в известность: я арестую нескольких видных оуновцев и повешу их на площади, дабы такие прискорбные недоразумения не повторялись. Кроме того, я разгромлю ту банду, которая принимала участие в нападении на эшелон, истреблю их всех до одного!
— И освободите Братынский лес для советских партизан… — невозмутимо добавил Хауссер. — Кстати, именно бандеровцы помогли вам выкурить большевиков оттуда год назад. Без их помощи вы бы ничего не сделали.
— Из этого не следует, что мы должны прощать им любую неслыханную подлость.
Судя по всему, начальник гестапо был тверд в своем намерении обрушить суровую кару на головы оуновцев. Советник пожал плечами и поднялся.
— Вы несете полную ответственность за свои действия и можете поступать, как вам заблагорассудится. Единственное, на чем я настаиваю, — сообщите о предполагаемой акции вашему начальству.
— Спасибо за совет. Это я уже сделал.
— Тогда все в порядке, господин штурмбаннфюрер, — примирительно усмехнулся Хауссер. — Полагаю, что с этим делом особенно спешить не надо. Я убежден, что случившееся не является результатом изменившейся политики оуновских руководителей. Это произвол какого–то неосведомленного или недисциплинированного командира. В самом скором времени вы получите неоспоримые доказательства, что сами оуновцы сурово наказали всех, кто оказался повинен в этом трагическом происшествии.
Так как Герц сердито молчал, советник счел нужным добавить шутливым тоном:
— Надеюсь, такой вариант вас может устроить? Хотя бы потому, что вам не придется нести расходы на сооружение виселиц и вообще избавит вас от этих хлопот.
— Финансовые соображения меня не остановят! — фыркнул шеф гестапо. — Мы не жалеем денег на виселицы.
— И тем не менее такая национальная черта, как бережливость, никогда не мешала нам, немцам.
Герц понял, что Головастик откровенно подтрунивает над ним, и почувствовал себя оскорбленным. Нет, на этот раз советник не отделается своими шуточками. Начальство не посмотрит сквозь пальцы на проделки оуновцев, ему, Герцу, разрешат поступить с этими бандитами твердо, по–немецки. Только так можно прибрать их к рукам, миндальничание, дипломатия ничего не дадут. Да и Головастика одернут как следует. Все–таки эшелон с танками… Нашел повод для шуток!
Начальник гестапо холодно попрощался с советником. Он даже не догадывался, в какую ярость привело внешне спокойного Хауссера содержание депеши. Неожиданная акция оуновцев на железной дороге путала все карты эксперта по восточным вопросам, и в душе он полностью разделял гнев гестаповца. Однако Хауссер считал самообладание самым высшим качеством характера и даже в разговоре с перепуганным паном Тимощуком не дал воли своим чувствам.
Разговор этот состоялся в комнате Хауссера через полчаса после того, как советник покинул кабинет начальника гестапо.
— Пан Тимощук, — Хауссер говорил тихо и спокойно, точно читал заранее заготовленный текст заявления, — сегодня утром какая–то бандеровская сотня уничтожила наш воинский эшелон, шедший на Восточный фронт. Это неслыханное по своему коварству чудовищное злодеяние. То оружие, что мы даем вам для борьбы с большевиками, советскими партизанами, было обращено против нас. Моему возмущению нет предела… Немедленно свяжитесь с Вепрем. Я требую, чтобы он покарал смертной казнью виновников и принял решительные меры, дабы такие случаи не могли повториться. Если еще раз произойдет что–либо подобное, мы не будем считаться с прежними заслугами Вепря, хотя очень ценим его. Вепрь будет разоблачен и уничтожен вашими же товарищами как немецкий агент. Пусть не сомневается, что мы пойдем на такой шаг. Обойдемся без него. Агентов среди оуновцев у нас достаточно…
