Пехота-2. Збройники - Брест Мартин (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
— Мартіна поімєють, а я буду сміятись, — довольно говорит Президент.
— Якщо Мартіна поімєють — і я буду сміятись, — говорит Вася. — А вот єслі мене поімєють… То херово будет всем, это я вам обещаю.
— Я вопщє нє прі дєлах, — на всякий случай вставляет Ляшко.
— Ебаааа… — говорит Вася. — Отак и служим. Як в отгул свалить — отбою нема, а як помогать во всей этой бюрократической херне — то все не при делах.
— О, — ликую я. — Вот и мои усилия отмечены. Не ожидал, командир, столь высокой оценки моей помощи по бумагам. Теперь и мне в отгул можно, да?
— Хєр тобі, а нє отгул, — ржет Президент. — А кстаті, нахєр я вам здався на нараді? Нє, покататись і посмотрєть, як Мартіну зампотєх люлєй вивєшує, то, конєшно, гуттт… Але.
— А шо, Мартин тебе не сказал? — преувеличенно удивляется Вася.
— Мартіііін.
— Не, я хотел сюрприз сделать, — говорю я с умным лицом, при этом совершенно не представляя, что имеет в виду коммандер. — Це ж важно…
— Та шо ж такоє?
— Ну, ты ж у нас матерый младший сержант… А тут как раз бригада на ТПУ собирает сержантский состав для каких-то курсов повышения чего-то. Чи шо-то вроде того. Ну, наш комбат собирает по одному сержанту с каждой роты. Самому толковому.
— Брігада? ТПУ? Курси? Шо за хєрня!
— Мы вот решили тебя — как самого боевого — на этот симпозиум отправить. Лицо, так сказать, сержантського складу второй мотопехотной роты. Взірець.
— Ееее… Ви це серьозно?
— Конечно. Хоть три дня без тебя отдохнем. Ну, а ты на Розовку посмотришь. Там хорошо. Не стреляют..
— Три дні? В Розовкє? — до Президента начинает доходить весь кошмар ситуации, он смахивает бумаги с колен, кидает в меня журналом и выпрямляется. — Да це ж жопа! Вася!
— Кому «Вася», а кому и «командирське рішення», — скромно добавляю я. — Гордись оказанным доверием, студент.
— Єба… — тянет Серега, а потом выдает такую тираду, что даже Ляшко, молча давившийся смехом, оборачивается.
— Все ваши обвинения безосновательны, — говорю я. — Наберешься практических знаний, отдохнешь, пройдешь навчання… Ау, коммандер, тут прямо! Ты куда в Бугас рулишь, мы ж Ляшко завозим!
— А, точно, — Вася выворачивает руль, и «лендик» возвращается на трассу. — По привычке свернул…
— … стріляйте мене нахєр, я нікуда нє поєду, — твердо заканчивает Президент и принимает гордый и независимый вид. — Їб@ла жаба гадюку.
— Злой ты, Сережа. И приказы оспариваешь. Из-за таких, как ты, у нас в армии — треш, угар и коррупция…
— Це, бля, якийсь армєйський долбо@бізм.
— Долбо@бізм? Оооо, это мое любимое слово, — оживляется коммандер. — А ну-ка, разверни, военный…
— Ну все, Президент, ты попал. Теперь мы полчаса будем слушать политинформацию, — тяну я и начинаю собирать документы, — Ты еще в окно мою ведомость выкинь, вообще будет сплошная коррупция та нестатутні відносини.
— У нас как получается? У нас получается, что если ты в армии встречаешь якусь херню, то тут же звучит про знаменитый «армейский долбо@бизм». Так? Так… — залезает на своего любимого конька Вася.
Хмурый Сережа снимает шапку и начинает обиженно втыкать в окно.
Мелькают чахлые деревья, дорога спускается вниз, и унылая трасса «Донецк-Мариуполь» с редкими машинами тянется светло-серой лентой, рассекая невысокие холмы и теряясь в грязном воздухе. Джип потряхивает в правой полосе из-за комьев грязи, налипших на диски, но все равно — в машине удивительно уютно. Как будто твой персональный маленький мирок с печкой и колонкой перемещается в пространстве, и такой же эффект, как и в поезде, — чувствуешь себя в безопасности, пока едешь. Даже смешное возмущение Президента или будущая речь Васи кажутся удивительно к месту. Будто ты едешь так уже долго-долго, и, как это странно ни звучит, и Вася, и язва-Сережа, и нетерпеливый Ляшко становятся твоей семьей, со всеми своими болячками, ужасным чувством юмора и невероятной надежностью.
— … и вот ты приходишь в батальон, и тебе дают взвод, — продолжает Вася. — То есть, обычный «пиджак», с опытом ремонта машин и управления СТО, закончивший военку хер знает когда, получает в подчинение тридцать…
— Не перегибай… — вставляет Ляшко.
— … ладно — пятнадцать разных человек. Это «долбо@бізм»? Или нет? Или просто больше некому, а? Или вот комбат. Простой пример. У нас же каждый волает «в армии керують старі полковники, це кадровий…» шо? Правильно. Долбоеб@зм. Простой пример — комбат. Подполковник, шестнадцать лет в армии. Он — офицер как раз довоенной формации, негероической. Когда армия стремительно валилась и нам всем было похер. Так? Так. И вот СанСаныч получает батальон. Теробороны. Полностью мобилизированный. Серега, ты помнишь июнь пятнадцатого? Помнишь?
— Помню.
— А теперь сравни с «сейчас». Не, ты сравни, сравни. Тебе комбат как, сильно мешает в твоей жизни? Може, он тебя ущемляет? Може, он тебя штрафует? Воевать не дает? Може, он — деспотичный сатрап, и ты, бедный и бесправный мобилизованный…
— … недолік, — добавляю быстро я.
Серега злобно оглядывается.
— … затурканный военный, которого лишили премии, зарплаты, отпуска и чувства собственного достоинства? Потому что комбат назначен на свою посаду как раз той самой армейской, коррумпированной и долбоеб@ческой системой, которую все так любят пинать. Как и я на свою посаду. Как и Ваня «Малыш» — на командира РВП. Как и…
— Вася… Вася! — прерываю я. — Слезай с коня. Сереженька осознал свою ошибку, обещает исправиться и купить нам всем по чебуреку в Бугасе. А може, и по два.
— Хєр тєбє, — автоматически отвечает Президент. Но как-то неуверенно.
— … весь наш батальон, как и десятки других — это как раз и есть тот самый «армейский дебилизм», Серега. То есть, долбоеб@зм. Тот самый. А теперь сосредоточься и ответь: как тебе служится нами, с такими херовыми, как ты считаешь, командирами?
— Ну ладно, ладно. Заклювали… Вася… А може, можна якось отпєтлять от тих зборів, а?
— Да нет никаких сборов, — выдыхает коммандер и трет лицо ладонями. — Наеба… Пошутили мы. Уууу, мля, выбесил меня. Зато хоть проснулись. Мартин, пароли есть?
— Есть, — я достаю мобильник. — Ээээ… Еще ночной же? Без пятнадцати семь… «Двина».
— Двина… а отзыв?
— Збруч.
— Двина — Збруч… Книжка по электротехнике закончилась, пошла география…
— На заправку заедь, баллоны задуем.
— На обратном.
— Давай сейчас, это быстро.
— Ок.
Под колесами шелестит трасса, мое хорошее настроение падает каплями на пыльный асфальт, утекает по замерзшим пальцам, трогает заскорузлые комья воспоминаний. Это ж почти родные для меня места все-таки…
На трассе Донецк — Мариуполь, недалеко от Волновахи, есть одно место… Нет, мест там много, но это одно — особенное. Какие-то заборчики, засохшие лужайки, вечная донбасская пыль унылого недоугольного цвета перекатывается с боку на бок, с одной обочины на другую.
Темно-синий «жигуль-шестерка», шелестя потертыми покрышками, скатывается с трассы, прыгает по выбоинам, останавливается, не доезжая до ветхой заправки. Жаркое сухое лето вливается в салон, высокий черноволосый сильный мужчина вылезает из машины, потягивается. Щурится, разглядывает недалекий горизонт, покачивается с пятки на носок в растоптанных кроссовках, положа руку на горячий капот.
С заднего сиденья, тихонько открыв дверцу, вылезает семилетний мальчик. Чернявые вихры, темно-коричневые глазки-пуговки с огромным любопытством начинают оглядывать-ощупывать действительность. Заборчик возле серого ящика. Светло-синяя крыша заправки. Какой-то непонятный бордюрчик. Поржавевший знак «5». Бабушки с пирожками, уууу — какие вкусные, какой огромный горячущий ломоть жареного теста с капустой, и квадратик оберточной бумаги.
На заднем сиденье, среди сумок и каких-то свертков, спит двенадцатилетняя сестра. Сопит, немножко ворочается. Впереди — почти сто километров пышущего жаром асфальта, а потом… Потом — море! Настоящее! Теплое море Жданова, палатка, ласты, ууууу, у папы отпуск — и папа везет детей на море!
