Выхожу на связь (Очерки о разведчиках) - Колос И. (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Радиограммы, радиограммы, радиограммы… Точки — тире — точки беззвучно уходили в эфир. После каждого сеанса разведчики тщательно уничтожали листки с донесениями. Но где-то там, за морем, за тысячи километров от Пловдива, их сведения значками ложились на стратегические и оперативные карты. И это был их вклад в общую борьбу, выполнение ими солдатского долга.
Как-то Милка прочитала объявление: молодые женщины приглашаются на вокзал для ухода за ранеными. Показала газету Гино. Он одобрил:
— Это может стать важным источником информации.
Она пришла на вокзал. Все помещения, даже перроны, были заполнены ранеными. Стонущие, изуродованные человеческие тела. С только что прибывшего санитарного эшелона выносят и складывают на полу, на жидкой соломе, все новых и новых перебинтованных солдат. Первое чувство — жалость. Но тут же подумала: «Это же немцы! Оттуда, с восточного фронта…»
Вернулась домой. Виновато сказала Гино:
— Не могу… Не могу на них смотреть! Боюсь, выдам свои чувства!
— Нервы? — Гино был недоволен.
— Да, нервы! — вспылила она. — Они намотаны на кулаки уже больше двух лет!
— На неделю я освобождаю тебя от выполнения заданий. Будешь отдыхать. Спать и готовить обед.
— Ты с ума сошел!
— Это приказ, Милка. — Он положил ей руки на плечи. — Нервы у нас должны быть, как канаты. На них тянуть еще годы и годы.
А наутро она получила письмо от Зары: «Заболела, приезжай». Значит, вышел из строя один из передатчиков.
Через час Милка выехала в Варну. Поломка оказалась пустяковой. Тут же починила. Неделю, которую Гино приказал ей отдыхать, решила использовать по-хозяйски: съездить в окрестные села и купить для дома кое-какие продукты. Договорилась с Зарой, что на обратном пути заедет. За это время подруга опробует передатчик и скажет, как он работает.
Встречу назначили на 20 февраля на вокзале. Зара будет ждать ее у выхода на площадь, и Милка придет к ней домой. К этому же времени туда должен наведаться и Михаил. Он объезжает побережье и передаст для Гино донесения.
Итак, встреча 20-го утром…
Поезд пришел вовремя. У Милки — большая сумка с мукой, сыром, мясом. Перекинула через плечо, направилась к выходу. Сейчас, через несколько шагов, только выйдет из вокзала — увидит Зару.
Но подруги не было. Милка подождала пять минут, десять… Опаздывать не в правилах Зары, опытной подпольщицы. В чем же дело?.. Милка сдала вещи в камеру хранения. Заколебалась: идти или не идти? Недобрым предчувствием заныло сердце. Но неизвестность хуже любой опасности. Нужно идти.
Она пошла. И вот тогда-то узнала, увидела: Зара арестована…
Сейчас, в эти самые минуты, когда она греется в постели, подругу пытают, стремясь вырвать признание, назвать товарищей по работе. Милка верит: Зара будет молчать. Но если схвачены и другие товарищи, знавшие о пловдивской радиостанции, о ней и Гино, — выдержат ли они?..
Тепло постели, усталость, тревоги и нервное напряжение дня сделали свое дело: Милка не заметила, как задремала.
Она проснулась от странного звука. И сразу догадалась: это хлопнула дверца машины. И тотчас — топот ног. И властный голос:
— Окружить дом!
Сердце сжалось.
В дверь забарабанили. Кулаками. Сапогами. «Вот как это бывает… Так было, когда пришли за отцом…»
Она встала, не торопясь оделась. Вышла в прихожую:
— Кто там?
— Полиция!
Открыла дверь. В проеме трое мужчин с пистолетами:
— Руки за спину! Иди вперед!
Одного из мужчин узнала: начальник полиции Варны — Райнов. С ним верзила в немецкой черной форме — гестаповец. И еще один.
— Садись на кровать! — ткнул в нее пистолетом Райнов.
А третий сразу же бросился к печке. Откуда им известен тайник? О нем, кроме нее и Гино, знал только Михаил.
— Где передатчик?
— Какой передатчик? Я ничего не знаю.
Райнов приказывает:
— Вставай!
Под пистолетом ее ведут в соседнюю комнату. Там жил Михаил. Открывают гардероб. Третий, молчаливый, засовывает руки в ворох белья и достает пистолет. Тот самый, который они так долго искали. Где он спрятан, знал только Михаил. Значит… Значит, схвачен и он. И самое страшное: он все выдал…
В комнатах начинается столпотворение. Все перевертывают, взламывают, вспарывают. Полицейских набился полный дом. Райнов садится напротив Милки, достает лист бумаги.
— Начнем. Где твой муж Петр Владимиров Мирчев, он же Гино Георгиев Стойнов?
— Не знаю…
— Где передатчик?
— Не знаю ни о каком передатчике.
Ее бросают в машину. Привозят в полицию. В кабинете первым вопросом снова:
— Где муж?
— Не знаю…
Ее повалили на пол. Сапогами притиснули к душному ковру. Сорвали туфли и резиновыми прутьями стали бить по ступням. Дикая, пронизывающая, словно от раскаленных штыков, боль. И одна только мысль: «Гино!..»
— Где у мужа родные?
— У него брат и сестра в Варне… Больше никого…
Она лежит на ковре. Слышит, как Райнов прямо из кабинета по телефону приказывает блокировать поезд, идущий в Варну.
И опять:
— Где передатчик? Где шифры?
И снова — резиновыми, нанизанными на стальную проволоку прутьями бьют по пяткам. Она теряет сознание. Приносят ледяную воду. Окатывают. Опускают раздувшиеся синие ноги в ведро.
— Где? Где? Где?.. Ты будешь у нас говорить!
Звонит телефон. Милка напрягает слух.
— Обыскали весь поезд? Нет?
Райнов склоняется над ней:
— А может, он поехал не в Варну?
— Не знаю…
Начальник полиции снимает телефонную трубку:
— Блокировать и обыскать поезд, идущий в Софию!
Там, у софийских гестаповцев, нет, видимо, фотографии Гино, и Райнов описывает его внешность: среднего роста, лысеющий, с усами. Документы на Петра Владимирова Мирчева.
«Неужели все напрасно? Который сейчас час?..»
Телефонный звонок. Райнов слушает. Швыряет трубку. Поворачивается к начальнику полиции Пловдива:
— Опоздали: четыре минуты назад поезд пришел в Софию и все пассажиры сошли.
«Успел!..»
Милка проваливается в глубокий обморок.
Она приходит в себя уже в каменной камере полицейского участка. И опять допросы. Опять пытки. Но теперь Милка в душе спокойна. Решила: будет молчать.
Через два дня ее везут в Варну. На ноги Милка ступить не может. Ее вносят в машину, схватив в охапку.
В Варне все начинается сначала. Но теперь спрашивают не только о Гино и о передатчике — о Заре, о Михаиле, где обучалась, что передавала. Она прикидывается простушкой, отвечает: родом из Бессарабии, неграмотная, работать на рации заставил муж, она не могла его ослушаться. Кажется, ей верят. И уж подавно никто не догадывается, что она — из Центра.
Потом очная ставка с Зарой. Подруга тоже изуродована побоями. Но взгляд открытый, голову не гнет, отвечает то же самое, что и Милка.
— Напрасно вы выкручиваетесь!
Следователь зачитывает им отрывки из показаний Михаила. Да, тот все признал. Со скрупулезной точностью рассказал и о Гино, и о Милке, и о Заре. Хорошо еще, что знал он не так уж и много. Следователь бахвалится:
— Я дал ему пистолет и сказал: «Или застрелись — или пиши». Он раздумывал только минуту. Начал строчить, не остановишь. А пистолет-то был незаряженный, ха-ха-ха!
Милка решает: нужно облегчить участь Зары и всех, кто, может быть, тоже арестован.
— И я кое-что скажу. Записывайте! — Зара с презрением смотрит на нее. — Записывайте. Зару обучала я. По требованию мужа я заставила ее работать, потому что она должна была нам деньги. Муж Зары Стойко ничего о нашей работе не знал. Он человек неграмотный. И никогда не видел, как мы работали…
Следствие продолжалось 68 дней. Потом тюремная камера. Оставили в покое, больше не бьют и не возят на допросы.
За время следствия Милка виделась только с Зарой. Но даже каменные тюремные стены имеют уши и сами могут рассказать о многом. И Милка уже знала, что арестованы все члены варненской группы: и Диран Канонян, и Васил Карагиозов.
