Прощай, Германия - Прокудин Николай Николаевич (читать хорошую книгу полностью txt, fb2) 📗

И начались поездки и приключения! Гатчина, Сосновый бор, Приозерск, Сланцы, Кингисепп, Волхов, Кириши, Выборг и т. д… Три месяца без устали Эдик мотался из посёлка в посёлок, выступал по местному телевидению и радио, писал статьи в газеты, встречался и консультировался с известным социологом Кессельманом, регулярно ругался с сановными соперниками, использующими служебное положение.

Своих соперников, партийно-хозяйственных руководителей, этот настырный капитан не переставал удивлять своим нахальством и напором, а руководителями они были действительно влиятельными и крупными (крупные не только фигурами, но и должностями). Самый неприятный в общении был прожженный партократ Ворфоломеев (его характеру очень соответствовал первый слог фамилии). Именно этот товарищ работал заместителем председателя областного исполнительного комитета. Но перед народом он любил называться профессиональным экологом, так как недавно возглавил вновь образованный комитет по экологии (или борьбы с экологией?).

Второй босс руководил птицеводческой отраслью сельского хозяйства и работал директором объединения «Птицепром» (хозяин «курятников», как в шутку говорил журналист, один из соперников-кандидатов). Эти «курятники» на самом деле были гигантскими птицефабриками, со многими тысячами работников и директор объединения в новых хозяйственных условиях являлся богатейшим человеком в регионе. Среди массовки был уже упомянутый ранее журналист, учительница, директор швейной фабрики, член-корреспондент ВАСХНИЛ, профессор педагог от ингерманландского культурного сообщества (как шутил Эдик, и финн-ученый всё ходит в области кругом).

Кампания стартовала ни шатко, ни валко: был выдан на руки план официальных, организованных встреч, список необходимых документов для регистрации доверенных лиц и Громобоев с искренним любопытством отправился в далёкий путь на перекладных. Начальников, пожелавших стать народными депутатами, везде встречали и сопровождали районные руководители, им помогали команды клерков низового уровня, интервью с ними печатали на первых полосах местные многотиражные газеты, доверенные лица изготавливали и распространяли листовки, их платные агитаторы подкупали жителей подарками и подачками.

Эдуарду оставался только политический эпатаж и популизм. Однажды во время шумных дебатов в районном Доме культуры, он так завёл избирателей (умело возбудив неприязнь к «жирным котам», это меткое определение им дал один местный житель), что самые буйные представители возмущенных народных масс, по окончанию мероприятия, прокололи все колёса у белой и у черной «Волг», побили стёкла. Боссы на некоторое время лишились своих «членовозов» и вынуждены были заночевать в райцентре.

К началу марта у Громобоева совсем отказали «тормоза», он даже на некоторое время забыл, что он по-прежнему военный и продолжает находиться на «государевой службе». За последние месяцы он появился в бывшем полку лишь дважды — и то за получкой. Быстренько расписывался в денежной ведомости, пересчитывал деньги и улепётывал, скорее прочь за ворота КПП. Попытки поставить его в «строй» предпринимаемые новым руководителями БХВТ (базы хранения вооружения и техники), Эдик игнорировал, особенно после успешной сдачи экзаменов в Академию.

Отголоски шумной кампании всё чаще доходили до ушей командования, оно гневалось, и эхо гнева настигло Эдика в самый неподходящий момент. Конечно, эти отзвуки были по сути неприятными, но не смертельными: то коммунистическая областная газета раскритикует «так называемых демократов», играющих на популистских настроениях избирателей, то другая городская газета опубликует гневное письмо ветеранов, клеймящих позором «перевёртышей» и «перерожденцев», переметнувшихся в лагерь классовых противников. И всюду в списках «врагов родины» фигурировала фамилия Громобоева.

«Здорово я им досадил!» — ухмылялся капитан и даже радовался, что досадил и замечен коммуно-фашистами, а также и пишущими пасквили проплаченными прихвостнями. Правда, он одновременно опасался этой преждевременной огласки взглядов и убеждений, как бы досрочно не сняли с гонки. — «Рано, ох рановато пока ещё полностью демаскироваться! Ну да, победителей не судят!»

А то, что ему предстояло победить на выборах, он ни на секунду не сомневался. Острые и язвительные антикоммунистические заявления дерзкого капитана против командно-бюрократической системы, против всесилия парткомов и горкомов, вызывали у избирательных штабов обоих чиновников ответную ярость. Несколько сталинистов-ветеранов накатали (по старой стукаческой привычке) письмо-кляузу, форменный донос в стиле тридцатых годов. Письмецо как назло попало в руки к старому знакомому — к заместителю начальника Политуправления генералу Никулину.

И видимо генерал обрадовался очередной возможности поквитаться с несколько подзабытым недругом, неприятным типом (ну да какой из Эдика враг — мелочь под ногами), велел вызвать смутьяна на беседу и устроить ему хороший разнос.

Первому заместителю Члена Военного Совета легко сказать и приказать, а как это распоряжение осуществить подчинённым? Ведь Громобоев находился в служебном предвыборном отпуске, катался, куда хотел на автобусах, можно сказать был в бегах! В виду участия в выборах, Закон позволял находиться в длительном каникулярном отпуске. Телефона в квартире капитана не было, посыльные дома застать его не могли, оставалось лишь оповещать записками, которые он тоже игнорировал.

Новый начальник политотдела полковник Василий Казачков не привык к тому, чтобы подчинённые на него чихали, и был взбешен. Полковник написал письменный приказ и послал посыльного — очень толкового сержанта-комсомольца. Эдика дома не было, сержант позвонил в квартиру, подождал, вновь позвонил, и в итоге служебная записка оказалась в почтовом ящике. Так или иначе, но через пару дней Громобоев узнал о розыске, что над головой сгущаются тучи, что его желают «отлюбить» и досрочно снять с дистанции.

Этого свинства Эдуард никак не мог допустить, уж очень он крепко втянулся в процесс: участие в создании народного фронта и социал-демократической партии, выступления на митингах, статьи в газетах. Впереди был ещё прямой эфир на телевидении и сам день выборов — оставалось продержаться всего неделю! Надо лишь немного побыть вне сферы влияния армии, вне досягаемости. Что-что, а уйти в «подполье» на пару недель он смог легко.

А посыльный сержант продолжал регулярно приносить депеши от руководства. Бывший комбат и начальник штаба порою просили заступить дежурным по полку, но выборы — есть выборы! Никаких поползновений и вмешательства в демократический процесс! Сказано в приказе Командующего, что капитан Громобоев за штатом — значит за штатом! Тем более Эдуард в тот момент находился в законном отпуске.

Начальство продолжало топать ногами, пытаясь вызвать его на ковёр, но мятежный капитан ушёл в глубокое подполье, законспирировался, ударился в длительные бега по избирательному маршруту…

Глава 15. Кооператоры

Глава, в которой Эдик заводит политических союзников, узнает много нового и забавного о формах и методах работы социалистической экономики.

Это были интереснейшие и самые увлекательные дни в жизни Громобоева, он узнал много занятного, и нашёл на свою задницу новые приключения. Вместе с ним в выборах принимали участие настолько разные люди, что Эдуард действительно поверил в то, что пришли перемены, начался разнузданный разгул неуправляемой демократии. Поначалу в этом избирательном округе было выдвинуто или попыталось зарегистрироваться пятьдесят человек, в том числе и главный вольнодумец страны Борис Николаевич, который в глазах партийных чинуш был во всем неправ. Ого! Один из соперников сам Ельцин! О, Боже, как с таким сильным конкурентом бороться?

Однако встретиться и пообщаться с глазу на глаз не довелось, будущий первый Президент России, поблагодарил за доверие жителей области, взял самоотвод и выдвинулся в родном регионе. Примерно тридцать желающих пойти во власть не сумели правильно и вовремя оформить документы, поэтому им не удалось пройти сито регистрации.