Сыновья полков (Сборник рассказов) - Козлович Войцех (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Оставшиеся в живых члены экипажа, потрясенные трагедией, были заняты похоронами своего геройского командира, старшины Микулина. Его похоронили на кладбище в Вейхерово.
Збышек Ткачик очень тяжело переживал гибель командира, который нравился ему небывалой отвагой, а также справедливостью и заботливостью по отношению к своим подчиненным. При выходе с вейхеровского кладбища лицо мальчика было таким печальным, что капитан Тарасов не выдержал и начал утешать его:
— Не расстраивайся, Збышек! Меня и тебя смерть не встретит. В нас пуля не попадет — мы оба слишком малы ростом. Пуля пролетит мимо нас.
Вскоре после похорон командира танк № 100 был отремонтирован и снова был готов к боям. Уже 17 марта бригада получила приказ перейти в район Ленжице, а затем проследовала до Рогалево, где получила кратковременную передышку, восстанавливая и приводя в боевую готовность свои машины.
Конечно, пребывание во втором эшелоне не могло длиться долго. Уже 23 марта вместе с советским 1-м танковым корпусом польские танкисты ударили по немецким оборонительным позициям под Вельким и Малым Кацком. Необходимо было прорвать оборону противника и продвигаться в направлении Сопота, чтобы расчленить силы немцев на две отдельные группы в Гдыне и Гданьске.
Танк № 100 в составе батальона майора Шевченко наступал на Гдыню. Бои за этот город длились два дня — 25 и 26 марта. Польские танкисты вместе с солдатами советской 313-й стрелковой дивизии шаг за шагом преодолевали сопротивление гитлеровцев. Наконец утром 27 марта советские автоматчики и польские танки ворвались на улицы Гдыни. В тот же день танки 1-й отдельной бригады имени Героев Вестерплятте прошли улицу Свентоянскую, заполнили грохотом гусениц Кашубскую площадь и остановились перед яхт-клубом. Гдыня была свободна. Остатки немецких войск сопротивлялись еще только в Кемпе-Оксывской.
В то время часть бригады вместе с батальоном моторизированной пехоты были переброшены в западный район Гданьска. Польские бойцы приступили к очистке этого района города и уже 28 марта смогли через пылающие улицы старого Гданьска дойти до дворца Артуса. Среди этих бойцов находился и член экипажа танка № 100 Збышек Ткачик.
Главные силы 1-й танковой бригады тем временем вели бои против немцев, оборонявшихся в Кемпе-Оксывской. Танкисты последовательно овладели фольварком Дембогуже, выбили немцев из Подгуже, сломили сопротивление противника на шоссе, ведущем в Косаково, и заняли Сухы Двур. Под натиском польских танков и советской пехоты остатки немецких войск начали эвакуироваться на косу Хель.
В это время взвод Збигнева Ткачика вернулся из Гданьска, чтобы принять участие в заключительных боях за Оксыве. 5 апреля после артподготовки польские танки двинулись на штурм. Немецкие подразделения, оборонявшие Баби-Дул, были ликвидированы, после чего была предпринята вторая атака на позицию немецкой береговой артиллерии на Оксыве.
Экипаж танка № 100 вышел из машины. День был чудесный, солнечный, погожий. С Оксыве открывался широкий вид на Гдыню.
Хотя окончательно уничтожение гитлеровских войск завершилось только через месяц, для Збышека Ткачика, члена экипажа танка № 100 из 1-й отдельной танковой бригады имени Героев Вестерплятте, вторая мировая война уже закончилась, так как бригада не принимала более участия в боевых действиях.
Осенью 1945 года Збигнев Ткачик был демобилизован в звании капрала. За отличную службу он был много раз награжден. Его постигло большое горе: он получил официальное уведомление, что его отец, схваченный немцами во время Варшавского восстания, погиб в концлагере Маутхаузен.
Вскоре Збышек Ткачик закончил 7-й класс и начал изучать профессию вальцовщика.
В 1948 году он был снова призван в армию и зачислен в 1-й варшавский танковый полк. По прибытии в часть он встретился с многими хорошо знакомыми еще по фронту офицерами и подофицерами, вместе с которыми прошел длинный путь от Старой-Милосной до Гданьска. Во время службы в армии он окончил школу подофицеров танковых войск и курсы командиров танка. За отличные показатели по службе и учебе он получил знак отличия «Примерный солдат».
В настоящее время Збигнев Ткачик работает на большом варшавском заводе легковых автомобилей.
Теофил Урняж
ПАРЕНЕК ИЗ АЛЬБОМА ВОЕННЫХ ЛЕТ
Хорошо помнится тот день. В наших газетах тогда развернулась кампания по поиску «сыновей полков». Один из сотрудников военного полиграфического комбината в Варшаве Ян Точек принес нам фотографию, о которой пойдет рассказ.
На этой фотографии была изображена группа сержантов и рядовых в парадных мундирах. На первом плане сидели два маленьких солдатика, держа в руках винтовки, которые были больше, чем они сами. Один из пареньков имел нашивки капрала, другой — ефрейтора.
— Эта фотография оказалась среди моих сувениров военных лет, — объяснял наш гость. — Это группа воинов из моего взвода, когда я сам еще был подофицером в 1-м варшавском понтонно-мостовом батальоне. А эти пареньки… Убейте меня, но я уже не помню, как их звали. Они были с нами на фронте, два таких маленьких «сына». По скольку же им тогда было лет? Десять или одиннадцать…
В наш редакционный архив в то время поступало много фотографий молоденьких солдат, присланных читателями. Но эти двое из альбома Яна Точека были, пожалуй, самыми молодыми из всех тех, кого мы знали. Мы сердечно поблагодарили за снимок, и едва ли не на следующий день фотография была напечатана в газете «Жолнеж вольности» с горячим призывом к читателям помочь нам в поисках этих ребят.
Кажется, уже через неделю редакционная почта принесла первый ответ на этот вопрос. В конверте оказалась подобная фотография, с той лишь разницей, что выполнена она была в зимнее время. Те же самые два мальчугана в солдатской форме, с винтовками. Рядом стоит еще несколько солдат, а у ног пареньков лежит красивая овчарка.
Не помню, к сожалению, фамилии автора письма, но через некоторое время письмо это пропало. Поскольку кампания по поиску «сыновей полков» в это время приобретала все большую популярность и о ней стали писать не только военные газеты, это письмо, вместе с некоторыми другими, «одолжил» один журналист из другой редакции и не возвратил. Насколько мне помнится, автор письма сообщал некоторые очень существенные подробности о мальчуганах. По его рассказу, обоих пареньков в январе 1945 года приютил в Варшаве 6-й саперный батальон, так как они после Варшавского восстания остались сиротами. Одного из мальчишек звали Франек Ковальский, а имени и фамилии второго даже автор письма уже не помнил. Их «усыновил» 6-й саперный батальон, а повсюду их сопровождал прибившийся к бойцам снятый на фотографии пес.
Мы начали поиски Франека Ковальского. Потом Сильвестер Краиньский из Вроцлава пытался нам доказать, что Ковальского звали Генриком, а Франек была его кличка. К тому же он якобы был вовсе не у саперов, а у летчиков, и сейчас уже сам летчик…
Это известие внесло у нас в редакции определенное замешательство. Однажды в нашу редакцию заглянули два летчика: майор и капитан. Приехали они прямо с аэродрома. Капитан — сухощавый и стеснительный на вид человек. Майор — стройный, приветливый, полный темперамента.
— Разыскиваете паренька с фотографии? — спросил он бодро. — Это он! Представляю вам «сына полка», ныне капитана, летчика первого класса… Иеронима Ковальского!..
— Иеронима? Так что, даже не Генрик, а Иероним?
— Именно так, хотя до сегодняшнего дня его все называют в полку Франеком Ковальским… Ну, отзовись, Франусь!
Но капитан уже заметил на редакционном столе под стеклом большую фотографию двух маленьких солдатиков с винтовками и лежащей у их ног овчаркой. Он был явно взволнован.
— У меня нет этого снимка, — сказал он. — Этот мальчишка с нашивками капрала — Рысек Сивек. Вскоре после этого мы расстались, и я не знаю, что с ним было дальше. Кажется, нашел отца… Ему тогда было десять лет, а мне на год больше… А это наш пес — Люкс. Верный Люкс!..
