Контрабасы или дикие гуси войны (СИ) - Герман Сергей Эдуардович (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Теперь только неухоженные могилы, разбросанные кое-где на окраине села, говорят о тех давно минувших временах.
В Гражданскую войну 25-летний белогвардейский полковник Васищев с сотней казаков взял здесь в плен целый корпус красных. А потом отпустил. Всех. Такая вот загадка тонкой белогвардейской души.
Всё это я прочитал в одной книжке, найденной мной в школе.
На той же улице, где расположились мы, примерно метрах в ста, стоит школа. Раньше в ней учились дети, потом располагались боевики, а когда они ушли, двери и окна просто забили досками, написав на них мелом: Осторожно мины!
Во время построения меня всегда мучает ощущение того, что кто-то смотрит мне в затылок с чердака школы. Вполне может быть, что на меня смотрят сквозь прорезь оптического прицела.
Сапёры во главе со Степанычем с самого утра чистят классы и помещения школы от растяжек. Мы с Саней Псом, вроде как на посту, сидим на партах в разминированном классе и треплемся за жизнь. Пёс, бывший сержант внутренней службы, раньше охранял зону где-то в Сибири. Его фамилия Спесивцев, приехал в Чечню зарабатывать на квартиру. Как-то так получилось, что его сразу стали звать Псом, сначала за глаза, а потом и в лицо. Может быть за прошлую должность, пёс конвойный, а может быть потому, что прозвище созвучно фамилии. Пёс не обижается. Болтаем о разном. О родителях, о женах. Об отсутствии у Пса жилья. От том, где и кем кто работал. Он очень удивился узнав, что у меня свой бизнес, тесть генерал. Правда я не стал уточнять, что тесть уже наверное бывший.
Пёс спросил.
- А зачем ты здесь?
Действительно. Зачем?..
Классы загажены и изуродованы, завалены разбитыми, поломанными столами и партами. Они, конечно же, исписаны и разрисованы как в любой нормальной школе «Русик + Лайла= любовь, «Леча - ишак».
Когда-то в 10 классе мы с Вовкой Некрасовым тоже расписали свой стол мудрыми изречениями, типа: «Знания рождают грусть. Чем больше знаний, тем
больше печали».
На следующий день в класс пришёл директор, Владимир Андреевич Шкалович. Суровый и немногословный мужчина, ранее занимавший командные должности на флоте. Меня он не любил. Вовку терпел, поскольку его отец возил на «Волге» секретаря райкома и пил с нашим директором водку в райкомовском гараже.
Шкалович посмотрел на меня суровым взглядом строгого боцмана:
-Завтра приведёшь в школу родителей, предупреди, чтобы принесли деньги на новый стол, 86 рублей 14 копеек. - Потом перевёл взгляд на моего подельника, подумал и добавил: - или краску. Стол покрасить заново, чтобы утром был как новый.
Вовка нашёл краску у отца в гараже. Весь вечер мы красили парту. Краска вместо голубенькой оказалось ядовито синей, да ещё и замешанной на ацетоне. Стол, выкрашенный сначала масляной краской, а потом эмалью, вздулся пузырями и стал походить на отвратительную жабу, мерзкого синего цвета. Мы просидели за этой жабой до конца года, а на выпускном, Вовка на ней лишил невинности, гордость нашей школы Лену Лисицину.
По слухам отличницу лишали добродетели до этого и после, так что Некрасову я не верю, вполне возможно, что он просто был пьян и ничего не понял.
В углу класса, валяется разбитый школьный глобус, там же разбросаны старые тетради, газеты и учебники. Я подобрал хрестоматию по литературе. Теперь перед сном я читаю. Предпочитаю русских и зарубежных классиков.
В последнее время я физически не могу читать бред современных авторов, по простой причине, что они сами ничего не понимают в жизни.
Бой с тенями
Мы спим в бывшем пошивочном цехе, переделанном под кубрик.
Когда-то это была обычная, классическая, швейная мастерская. Со стенами,
выкрашенными в голубенькую краску, побеленными извёсткой потолками. С решетками на окнах первого этажа, сваренных из прутьев арматуры. С разбитой доской передовиков производства, забытой в углу, портретом вождя революции, обнаруженном в подвале, и подвальными крысами, которые появлялись в самых неожиданных местах, внося крики и оживление в наш и без того беспокойный ритм жизни.
Степаныч раздобыл где-то двухъярусные металлические кровати с панцирной сеткой. Кровати кое-где покрылись ржавчиной, не хватает также металлических спиралей, но всё же это лучше чем спать на деревянных топчанах, называемых вертолётами. Окна кубрика заложены мешками с песком, в углу печка-буржуйка. Для уюта и удобства мы притащили сюда стол и стулья. У входа ящики с патронами. Там же несколько автоматов. На стволы надеты солдатские кружки.
Я, не раздеваясь, падаю на кровать, автомат ставлю рядом с кроватью. Закрываю глаза, и представляю, что держу в руке теплую Машкину ладошку. Медленно, но неотвратимо проваливаюсь в сладкую нирвану. Мне снится сон. Я тряпичная кукла, обыкновенная марионетка, играющая в спектакле. К моим голове, рукам и ногам привязаны нитки, которые заставляют меня двигаться, шевелить руками, ногами. Левой...правой, движение руками, какие то чужие, не мои слова
Вокруг меня такие же куклы. Мы исполняем всё, что нужно нашему кукловоду ходим, дерёмся, смеёмся и плачем. Зрителей не видно.
Но они где-то здесь, рядом, они наблюдают за нами, я ощущаю их присутствие, дыхание, взгляды из темноты.
Мне некогда думать, в голове только одна мысль - не выпасть из ритма, шагать в ногу. Раз-два, прямо, раз-два влево.
Внутри меня поднимается злоба и бешенство. Я хочу закричать: Не хочу! Я выхожу из игры! Но натянутые нитки не дают мне остановиться и спектакль продолжается. Наконец всё закончено, я стою на краю сцены, с бессильно опущенными руками и вдруг, слышу аплодисменты зрителей.
Просыпаюсь от частых хлопков тах-тах-та....та-татах....Это не овации, это садит пулемёт.
Бросаемся к окнам, превращённым в бойницы. В небо взлетают осветительные ракеты, оранжевые тени скользят по земле. На улице не видно ничего: темно-синее небо и чернота, и в этой темноте летят трассеры.
Беленко спросонья кричит:
-Блядь! Кто стреляет?
Ему отвечают:
- Кто, кто? Марсиане в пальто!
К пулемётным очередям добавляется стрекот наших автоматов.
Прибегает Степаныч:
-Тихо, раздолбаи, прекратить пальбу!
Объясняет, что случилось. Ночью, часовой заметил огонёк сигареты в слуховом окне на чердаке школы. Решил, что там прячется вражеский снайпер. С перепугу, в течение двух минут расстрелял два магазина. Стрельбу услышал пулемётчик на крыше комендатуры, поддержал огоньком. Потом вступили в бой наши бойцы и омоновцы. Воевали полночи. Трупы боевиков в школе не обнаружили. Ротный сказал, что скорее всего ваххабиты унесли их с собой.
Чтобы отметить победу, Гизатулин достаёт из заначки фляжку с водкой, призывно машет мне рукой. Я в отличие от командира отделения разведки не лошадь, чтобы пить среди ночи, у меня есть принципы. Решительно отказываюсь.
Утром, не выспавшиеся и злые, мы толпимся в кубрике. Слышно как за стеной орёт ротный:
-Где разведчики? Гизатулина ко мне!
Когда в армии тебя внезапно дёргают к начальству, не жди ничего хорошего. Ромка в полном ахуении. От него разит свежим перегаром.
Мляяя…Учует. Иди ты!
На сапогах ротного жёлтая чеченская грязь.
Где старшина?
У соседей, договаривается о взаимодействии. Я остался за него.
Майор разворачивает карту, тычет грязным пальцем.
- Сейчас берёшь БРДМ, троих разведчиков и выдвигаешься вот сюда. Там вас встретят офицеры военной прокуратуры ну и особисты, куда же без них. Остаётесь при них до особого распоряжения. Выполнять!
Есть.
Похватали оружие, Заяц, Серый и Першинг прыгнули на броню. Я сел за пулемёт. Механика-водителя нет.
Митя Першинг бъёт прикладом автомата по броне.
- Механ!.. Механ бля! Где ты есть?
Андрюша Шашорин, бежит лёгкой трусцой, в руках у него три сухпая.
- Чего разорались, на войну не успеете?
Механ злой как собака. Пока мы прохлаждались он с утра успел почистить пулемёты и перетащил в бардак боекомплекты для ПКТ и КПВТ.
