Бонжур, Антуан! - Злобин Анатолий Павлович (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Небольшая демонстрация протеста. Как говорится, свобода собраний.
Татьяна Ивановна, сбиваясь, объяснила президенту. Луи было кинулся к дверям, но снова вернулся к нам. Лицо Поля Батиста оставалось непроницаемым. Потом он подошёл ко мне.
— Господин президент приносит вам свои извинения за случившийся инцидент, но они могли арендовать только половину зала, и хозяин оставил двери открытыми, иначе сюда не проникли бы посторонние люди. Господин президент весьма сожалеет, сейчас он обратится к хозяину.
— Нашли, о чём сожалеть, — я даже рукой махнул. — Это только к лучшему. Кое-что начинает проясняться. Спросите у Луи, Татьяна Ивановна, он успел разглядеть эту женщину в чёрном костюме?
— Нет, он никогда не видел её, он уверен в этом, — ответила Татьяна Ивановна.
— Тогда, выходит, это работа «кабанов», — заключил я. — Кажется, на сей раз демонстрация закончилась моим поражением. Лозунги нам больше не понадобятся. Долго придётся искать эту мадам.
Подоспевший Иван подтвердил мои предположения: женщина села в машину и уехала в сторону Льежа.
— Надо было за ней пуститься, — подсказал я с опозданием.
— Я хотел, — оправдывался Иван. — Я шёл за ней, а моя машина стояла в другом конце, я бы все равно не успел. Она уже уехала.
Антуан положил передо мной листок, на котором было написано: 9325Х.
— Браво, Антуан! Мне бы самому ни за что не догадаться. Теперь-то мы её найдём.
— Она живёт далеко. Этот номер из Западной Фландрии, — пояснил тот, — у них такие буквы в индексе.
— Хорошо, что не из Западной Германии, — засмеялся я, — вот тогда ты задал бы мне загадку.
— В машине сидел мужчина, — продолжал Антуан. — Он ждал её и курил сигару. Машина была синяя, марка «Феррари».
— Тоже неплохо. Сигара приобщается к делу в качестве главного вещественного доказательства. Но ты не сказал мне сорт сигары. Без этого я не смогу работать.
Антуан засмеялся.
— Я тоже видел, как он курил сигару, — подтвердил Иван. — И вообще, у него был вид капиталиста.
— Спасибо, Иван. Если он ещё и капиталист, то мы его быстро найдём. — Я повернулся к Татьяне Ивановне. — Так что же всё-таки она говорила? Что такое то же самое?
— Она говорила, что её ребёнок рос сиротой без отцовской ласки, и она осталась вдовой на всю жизнь.
— Это же лирика, Татьяна Ивановна. Бедная вдовушка укатила на шикарном лимузине к своей бедной сиротке — какая трогательная картина. А тогда, между прочим, война была. А на войне, между прочим, пули летают.
Я решительно направился к стойке, за которой президент вёл переговоры с хозяином. От стойки отделился коренастый мужчина со смуглым лицом. Он протянул мне руку.
— Он все слышал, — перевёл Иван, — как ты с ихней мадам разговаривал, и после этого он имеет честь пожать твою партизанскую руку.
— Разрешите представиться, — сказал смуглолицый, голос его был сухим и решительным. — Матье Ру.
— Боже мой, — вздохнула за моей спиной Татьяна Ивановна, — неужели эта ужасная война никогда не кончится?
