Прощай, Германия - Прокудин Николай Николаевич (читать хорошую книгу полностью txt, fb2) 📗

— А как выйти-то от вас? — спросил у товароведа осчастливленный талонами капитан Громобоев. — Там толпа, не выбраться.

— Выход после записи всех во двор, там вахтер выпустит, — буркнула товаровед.

— Слышишь, братан, продай талон, — всё тот же громила обратил теперь свой взор на Эдика. — По-хорошему! А я за ценой не постою…

Громобоев не любил откровенно хамских угроз, но и в магазине драться не хотелось, у этого фраера явно всё схвачено в милиции. Эдик просто отвернулся и отошёл, не желая связываться, наверняка этот неприятный тип тут не один, а с целой шайкой. Себе дороже будет…

Хорошо, что вход и выход были в разных концах зала, и не понадобилось продираться сквозь толпу жаждущих приобретения дефицитных товаров. Эдуард прошёл по длинному коридору, заговорщицки подмигнул сторожу и выбрался на улицу.

Моросил мелкий холодный дождик, который, кажется, зарядил на неделю, а может быть и навсегда. Взглянул — на часах всего десять часов утра. Было немного стыдно перед теми пожилыми мужиками, которые остались стоять в многотысячной толпе. Но ведь он не схитрил, не сжульничал, не собирался обманывать, а наоборот, хотел поддержать справедливость, но напором сотен тел ему едва руки не выломали и чуть не затоптали…

Четыре талона в кармане радовали, и в то же время на душе был осадок. Разве этого достойны старички-победители в великой войне? Каких-то мелких подачек, подарков из-под полы. Например, Громобоев готов был купить вещи и без талонов, только поставьте товары на прилавки, не по спекулятивной цене, а по-честному!

Эдуард накинул на фуражку капюшон плащ-накидки и поспешил к остановке. Сегодня от магазина ему предстояло добираться на службу дольше — пятью транспортами…

С того дня Эдик полностью восстановил доверие и уважение со стороны тёщи. Получив талоны на дефицитную аппаратуру, она заметно подобрела к блудному зятю…

Глава 13. Ненужные учения

Глава, в которой наш герой участвует в масштабных учениях и удачно выпутывается из служебных передряг.

Старый укрепрайон ветшал, но генералы никак не могли решиться, что с ним делать: полностью восстановить нельзя, и поддерживать в боевом состоянии очень дорого, а выбросить (ликвидировать) — жалко! Тем более, что на складах полка за пятьдесят лет скопилось такое огромное количество старого и нового оружия (даже танки «ИС-3»!), что можно было вооружить две дивизии в случае войны.

Тогда в округе и придумали спасительный вариант — развернуть полк (отмобилизовать) в дивизию, убедить Генеральный штаб в жизнеспособности части и необходимости её существования, постараться выбить деньги на ремонт. А в случае сохранения УРа начались бы работы по реанимации полутора сотен фортификационных сооружений: дотов, артиллерийских капониров, полукапониров. Помимо этого требовалось спилить вокруг них тысячи гектаров леса, заменить электрические и телефонные кабели, трубопроводы и т. д.

Подсчитали московские военные чиновники — прослезились, даже без хищений и воровства — нужен миллиард (на миллиард советских рублей можно было построить пару атомных ракетных подводных лодок)! Сухопутные генералы всё же пошли на доклад. В Совете Министров перед представителями военного ведомства, покрутили пальцем у виска, дали понять, что «динозавр» должен благополучно умереть от старости, и план восстановления укрепрайона отправили пылиться в архив. А вот менее расточительные, но всё же крайне затратные учения почему-то не отменили, и подготовкой к ним задрочили пулемётный полк.

Офицеры паниковали, ожидая прибытия комиссий из различных ведомств и управлений. Строительство лагерей близилось к завершению, полигоны обновили, имущество вывезли в лес, работа велась даже в последние часы. Наконец объявили о «начале войны», прозвучала условная тревога, и военные комиссариаты города приступили к своим обязанностям по формированию соединения.

Свою задачу военкоматы выполнили количеством успешно, но вот качеством… Военкоматчики нагнали десять тысяч гражданских мужиков в лесные пункты сбора, свезли в автобусах и на грузовиках отловленный полупьяный и ошалелый контингент, а командиры напомнили цивильным «шпакам» почём фунт лиха, и что они по-прежнему являются пушечным мясом на случай войны.

Офицеров-танкистов призываемых из запаса, комбат Туманов, начальник штаба Шершавников, Громобоев и командиры рот в течение года тщательно отбирали по документам, командиры рот фильтровали и зачищали списки сержантов и солдат, отбраковывали судимых, клиентов психоневрологических диспансеров и постояльцев ЛТП. Но, как ни старайся вчитываться в бумажки, пока вживую не познакомишься и не поработаешь — пустое дело этот отбор по характеристикам. Хотя после формирования роты водителей на уборку урожая, Эдуард стал неплохим физиономистом, и если в личном деле было фото, то глядя на него, он почти безошибочно определял, стоит ли с этим типом работать на развертывании. Почти не промахивался и не ошибался кто перед ним: пьянчуга, дебошир или добросовестный трудяга.

В первый день сумели набрать полный комплект офицеров, познакомиться, поставить задачи по сплачиванию воинских коллективов. С командирами было проще и менее хлопотно — всего-то сотня человек. В этот же день штатные механики-водители и офицеры под командованием Изуверова совершили марш от железнодорожной станции на танках в полевой лагерь, не загубили ни одну машину. Уже прогресс!

Во второй день мобилизованный транспорт доставил солдат и сержантов. «Партизан» строили, считали, затем они перекуривали, вновь строились, вновь считались, а под вечер разместили в полевые казармы-«чумы», организовали несение службы: караул, дежурство по парку боевых машин, наряды по батальонам и в столовую. К исходу дня комбат, точнее комполка Туманов и его заместители валились с ног.

Ночью в палатках началась масштабная пьянка, ведь «контингент» прибыл в лес не с пустыми руками. Конечно, офицеры военкоматов проводили предварительный досмотр перед погрузкой в транспорт, изымали найденное спиртное, потом по прибытию в лагерь «партизан» вновь проверяли строевые командиры, принимая бойцов по описи, поэтому к концу дня в штабе полка скопилось примерно полсотни конфискованных бутылок с горячительными напитками. Но, как говорится, голь на выдумки хитра (взрослые мужики, а вели себя как дети!) и самые находчивые замаскировали спиртное под компоты, лимонады и квасы.

Многим «пойла» не хватило, и сумерками из палаток в разные стороны устремились гонцы. Кто-то сделал закладки-схроны на стоянках транспорта во время перекуров, к кому-то должны были приехать гости, отдельные продвинутые знатоки местности помчались к торговым точкам в окрестностях. Часть гонцов удалось перехватить и вернуть в палатки, с матом и руганью, угрозами наказания, но изловленные, выждав некоторое время, с маниакальным упорством вновь бежали в посёлок.

Утреннее построение напоминало развод в вытрезвителе. Над вытоптанной поляной заменявшей плац стоял тяжелый винно-водочный дух. Туманов с досадой крякнул и объявил строевую подготовку, дабы народ продышался и начал соображать. Затем были проведены в ротах беседы, инструктажи по мерам безопасности, составлены списки, собраны подписи, вновь инструктажи и вновь подписи. В первую очередь противопожарные меры, затем медико-санитарные, эпидемиологическая профилактика, при работе на технике, во время стрельб, всего более десятка списков со сбором автографов. Главное дело — обезопаситься (как говорится — прикрыть задницу) от преследований прокурора в случае чего…

Ближе к вечеру Туманов вновь назначил офицеров в патрули, чтобы отлавливать желающих продолжения банкета. Однако, как выяснилось, опоздал, гонцы были высланы много ранее, но и патрули не дремали и на тропинках сумели перехватить часть горячительных напитков.

С началом стрельб и вождения танков, занятий по тактике с пьянством бороться стало полегче, да и запас денег у «партизан» подошёл к концу. В выходные начали проситься на побывку, но отпуска и увольнения не предполагались. Появились первые самовольщики и беглецы. Туманов лично выловил с десяток нарушителей и выгнал из лагеря, с уведомлением на работу о пьянстве и прогулах. К следующим выходным решили этот процесс упорядочить и систематизировать и отпустить с каждого взвода по нескольку человек.