То, ушедшее лето (Роман) - Андреев Виктор (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Он пришел сегодня под предлогом. А часто ли мы приходим без предлога? Он пришел под предлогом Шпенглера. У него не хватало томика в «Закате Европы». Кроме того, ему нужен был Лопе де Вега, но его он оставил на следующий раз.
— Жанна, — сказал подполковник, — вы не забыли про мой заказ?
— Ваш заказ? А, Шпенглер, да? Мы получили его, но надо брать целиком, разрознять такое издание нам невыгодно. Оно будет стоить вам пятнадцать марок.
— Двадцать, — сказал подполковник. — Я знаю, сколько стоит Шпенглер, и не хочу ввести вас в убыток.
— Ладно, — сказала она, обретая свой обычный стиль, — забирайте своего Шпенглера и гоните монету.
Потом обратилась к парню:
— А вам чего?
— По-по…
— По-по у нас нет! — категорически отрезала Жанна. — И вообще, не тычтесь во все полки. — И, уже обращаясь к немцу, добавила: — Сначала по-по, а потом пол-лавки не досчитаешься.
Парень залился краской. У него так нежно заалели его толстые мордасы, что Жанне стало стыдно.
— Я пошутила, — сказала она и покраснела тоже.
— Мне нужны книги по… по театральному искусству, — запинаясь, пробормотал парень.
— Посмотрите вон там.
В лавку входит Арманда. Наконец-то! Лицо раскрасневшееся, на лице улыбка. «Здравствуйте», — говорит Арманда и сразу проходит в комнату за лавкой — сбросить плащ. Потом возвращается, туго обтянутая сиреневой шелковой блузкой и черной короткой юбкой. По сложению Арманда в мать. Ту тоже любое платье обтягивало так, что того и гляди лопнет.
— Не хотите ли кофе? — спрашивает Арманда.
Обращается она, конечно, к оберштурмбанфюреру. На лице — все та же сияющая улыбка. За эту улыбку Жанна готова ее убить.
— Если это вас не затруднит, — улыбается немец.
Конечно, не затруднит. Арманду ничто не может затруднить. Арманда сама любезность. Сейчас она пойдет варить эрзац-кофе, а Жанне опять придется вести беседу. С ума сойдешь!
— Там ничего нет по театру, — говорит парень.
Жанна вспыхивает. Она же точно помнит, что там была какая-то книжка!.. Гневно стуча каблуками, Жанна идет к дальней полке и, присев на корточки, водит пальцем по корешкам.
— Ну, а это что?!
Она вытаскивает растрепанную книженцию и сует ее парню:
— Глазами надо смотреть!
Парень и смотрит глазами, но не на книжку. На Жанну. Редких людей красит злость. Жанну красит.
Немец тоже смотрит на Жанну и улыбается. Улыбка у него отвратительная, как сахарин. Не пристало ему улыбаться. Палачи не смеют улыбаться. Это противоестественно.
Входит Арманда.
— Я поставила кофе. Может быть, посидим в гостиной?
Ага, значит, Кит ушел…
— С удовольствием, — говорит подполковник. — Благодарю вас.
Слава богу, парень начинает копаться в еще каких-то книжках, и Жанна должна остаться в лавке.
— Мы вас ждем, — немец одаривает ее еще одной улыбкой.
Под дребезжание колокольчика в лавку входит отец. Ну еще бы! То никого, то все сразу. Жанна отводит его в сторонку и, показывая глазами на гостиную, говорит:
— Там пьет кофе этот… фюрер. Извинись за меня, я должна уйти.
Патер ностер озабоченно кивает. Только фюрера ему не хватало. Но потом он, конечно, одобрит все действия Арманды. Быка надо брать за рога. Ну вот и берите. А Жанну увольте. У Жанны свои дела. Ничуть не менее важные.
— Берете вы эту книжку или нет? — спрашивает она у парня.
Он говорит:
— Беру.
— Сорок пфеннигов, — говорит она.
Парень вытаскивает из кармана кучу мелочи. Отбирает четыре никеля, протягивает Жанне. Ему ужасно не хочется уходить, но она смотрит на него так, что волей-неволей приходится ретироваться. Потом, даже не заглянув в гостиную, уходит и Жанна.
До семи еще далеко. Тем лучше. Можно побродить. Остудить себя. Собраться с мыслями. И с чувствами тоже. Но так почему-то не говорят. С мыслями собираются, а с чувствами — черта с два! А вот ей обязательно надо собраться и с тем и с другим.
Ну, а что ее, собственно говоря, так раздергало? Отчего она вся на взводе? Разве привыкать ей к усложненным ситуациям? А ведь каждую минуту она может сорваться. А тогда… Что тогда? Ну что? Боится она или нет? Только честно. Самым честнейшим образом!
Какое-то время она идет сжавшись, опустив и без того покатые плечи и некрасиво горбясь, идет, как будто ее должны ударить, она действительно ждет удара, потому что если человек о чем-то спрашивает самого себя, то он уже знает ответ и только тянет время.
Жанна ничто так не презирает, как страх. Жанна считает — ничто так не унижает женщину, как страх. У сильного пола есть право на слабость, для «слабого» пола это непростительная роскошь.
Наконец она распрямляет плечи, поднимает голову, только губа еще прикушена почти до крови. Так и надо.
Когда Жанна подходит к церкви, Эрика еще нет. Церковь открыта, играет орган. От нечего делать она заходит внутрь. Садится на дубовую скамью. Там уже сидит дама в черной вуали. От органа гудит в ушах. Сначала просто гудит, потом что-то отзывается на это гудение. Отзывается физически, словно вибрировать начинает; что-то в тебе вибрирует, вибрирует, и наконец оказывается, что глаза у тебя на мокром месте. Да нет, это вовсе не от органа, а оттого, что сама ты сегодня дура. А орган гудит. Прямо до одурения. Женщина под вуалью всхлипывает. Интеллигентно всхлипывает, не напоказ. А орган гудит. Орган заполняет все мыслимое пространство. И под непрозрачной вуалью всхлипывает дама. Кого она похоронила? Хорошо бы когда-нибудь старого. Жанне не хочется, чтобы хоронили молодых. Играет орган. Жанна быстро-быстро моргает, но две непослушные слезинки все равно выкатываются из глаз. Она зло смахивает их и почти выбегает из церкви.
Эрик ее уже ждал. Она быстро придумала первую фразу, но сказать ее не успела. Он бросился к ней сломя голову.
— Здравствуйте, Жанна!
Она протянула ему ладошку, он быстро пожал ее и тут же, с ходу:
— Мы с вами забыли о главном. Чтобы говорить с с Гунаром, мне надо знать для кого и кому нужен пропуск.
— О, господи! — сказала Жанна. — Я просто набитая дура. Запишите. Нет, лучше запомните — Езуп Анджан.
У Эрика вдруг опускаются плечи, глаза — как плошки, стоит и шевелит губами. Дюгнулся он, что ли?
Жанна растерянно спрашивает:
— Вы, случаем, не того?..
Он тупо смотрит на нее и признается:
— Наверное, да…
— Хорошенькое дело.
Эрик чуть ли не по локоть засовывает руки в карманы плаща.
— Вы знаете, Жанна, для этого человека я пропуск уже достал…
А потом — тишина
Пропуск у Кита был, и как будто бы настоящий, но чего не бывает в дороге, от случайности не убережешься и заранее к ней не подготовишься. Тем она и страшна.
Что такое случайность? Везение либо невезение. До сих пор неизменно везло. С одной стороны — хорошо, «планида», а с другой — ведь когда-то же это кончится. Не бывает так, чтобы везло всегда.
Больше всего везло, когда он ехал впервые. Из Риги в Латгалию. Тогда у него вообще никакого пропуска не было. Был только адрес Стаськиных родителей.
Ранним утром вылез он на последней «беспропускной» станции и двинулся вперед, придерживаясь железнодорожного полотна. Мосты и мостики приходилось обходить стороной, там стояла охрана, крюк иногда оказывался изрядным, но он все шел, шел, и вдруг ему пофартило. Обходя одно из опасных мест, вышел на лесную дорогу и, плюнув на все предосторожности, оттого что устал уже до чертиков, двинул дальше прямо по ней, благо она казалась безлюдной и вела в нужном ему направлении.
За первым же поворотом он наскочил на шуцмана. Шуцман стоял возле мотоцикла с коляской и смотрел прямо на Кита. За спиной у него плотно, не болтаясь, висел карабин.
Кит ни на мгновение не замедлил шага и, подойдя поближе, ожесточенно сказал:
— Добрый день!
— Добрый день, — задумчиво ответил шуцман и указательным пальцем потер нос.
