Танкисты (Повесть) - Баскаков Владимир Евтихианович (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

Приятные эти воспоминания прервал тревожный оклик:

— Подъем, товарищ лейтенант!

Кто это? Кононов?

Старшина сдернул полушубок, которым сам же укрыл Ахметова.

— Немцы атакуют, — пояснил Кононов.

— Откуда?

— Из леса. Пехота и танки.

Ахметов надел полушубок и побежал во двор. У калитки услышал выстрел и сразу определил: стреляет танковая пушка, бронебойными, вдоль улицы.

Верхний люк их танка был открыт. Оттуда высунулся Мальцев с биноклем.

Ахметов вскочил на броню, сказал Мальцеву, чтобы тот спускался на свое место и, придерживая полы полушубка, протиснулся в башню. Они уже давно, с самого Бреста, без слов понимали друг друга. Ахметов очень уважал Мальцева, знал его сложную судьбу и старался держаться со своим новым подчиненным дружески, часто говоря ему: «Не мне, а тебе надо было командовать». «Ладно, лейтенант, — отвечал Мальцев, — неважно, кто командует. Важно, что вместе фашистов бьем. И точка».

В телескопический прицел Ахметов ясно увидел выползший из леса на опушку немецкий танк.

— Подкалиберный! — скомандовал лейтенант.

Мальцев послал снаряд в казенник.

Ахметов тщательно прицелился. Ему мешали эти вечные мушки перед глазами, но он сработал почти автоматически — как-никак трехлетний опыт — и выстрелил. Снаряд пробил броню немецкого танка, и тот застыл на месте. Правда, не загорелся.

За первым шел второй немецкий танк. И тоже остановился. Ахметов понял: проселок узок, объезда нет.

Но этот второй танк все же попытался обогнуть первый. Ахметов увидел через прицел, как он скособочился и выбрасывал одной гусеницей снопы мокрой земли. В то же время башня его разворачивалась, и пушка готова была выплюнуть осколочный снаряд.

Лейтенант поспешно нажал на спуск, сразу поняв, что и на этот раз не промахнулся. И одновременно почувствовал, что сейчас что-то должно случиться.

Треск брони и свет, заполнивший башню, — это то, что почувствовал Ахметов, теряя сознание.

Снаряд скользнул по башенной броне и унесся в сторону домов.

Ахметова оглушил удар — на прежнюю контузию наслоилась новая.

За деревней, скособочившись, пылал немецкий танк T-IV; языки пламени бегали по его темно-зеленой броне с желтыми разводами.

Кононов и Мальцев вытащили лейтенанта через передний люк и положили его на скамейку у ограды дома, набросив полушубок и шинель.

— Булата надо в санбат отправлять, — сказал механик-водитель Кононов. — А ты, Мальцев, принимай командование экипажем.

— Ладно. Давай — в машину. Будешь подавать мне снаряды.

Мальцев занял командирское место и прильнул к прицелу.

Танк снова открыл огонь, теперь уже осколочными снарядами, по бронетранспортерам, пытающимся выползти на шоссе.

С колокольни деревня выглядела совсем не так, как она представилась Боеву, когда он шел по утренним ее улицам. Тогда деревенские дома казались поставленными как попало, вразброд. Теперь же, оглядывая деревню с колокольни, Боев установил, что все улицы лучами сходятся К церковной площади, а крепкие, приземистые дома с черепичными крышами выгнулись полукружием в сторону леса. Между деревней и лесом — неширокое поле, ров, какие-то полуразвалившиеся башни. «Наверное, остатки старой крепости, — подумал Боев. — Ее могли поставить здесь, у Одера, польские короли из династии Пястов или немецкие крестоносцы, а может быть, какой-нибудь магнат семнадцатого века, когда Польша воевала со шведами».

Горобец по-своему оценил этот ров и эти развалины. На край рва, в прогалины между крепостными руинами, он выдвинул три орудия и разместил там же всю свою «пехоту», вооруженную автоматами и винтовками.

А полковник Лебеденко все еще сидел в «виллисе», углубившись в карту. Боев видел, как старшина несколько раз подходил к нему, что-то докладывал, получал дополнительные указания и опять шел к стенам развалившихся башен или на ту улочку, где стояла «катюша».

Появление из леса немецкого танка не показалось Боеву неожиданным. Он так и рассчитывал: что-то должно произойти, именно сейчас, когда совсем рассвело и перестал падать снег, выбеливший за ночь все вокруг.

Капитан перегнулся через железную решетку и крикнул вниз полковнику:

— Немецкий танк на дороге!

Полковник кивнул в ответ, что-то сказал, но слов его слышно не было.

Через минуту этот танк замер: его пронзил снаряд, выпущенный откуда-то с улицы; разглядеть, откуда, Боеву мешал трехэтажный дом, что стоял против церкви.

Из леса выполз второй танк и тоже загорелся. Над ним высоко поднялся столб черного дыма, а из верхнего люка нелепо свешивалась объятая пламенем человеческая фигура. «Вот тебе и ворота в небо. Рвался в небо, а повергнут головою вниз, к земле», — подумал об этом немецком танкисте Боев.

На площади что-то с треском лопнуло, и колючий кусок земли больно ударил капитана в подбородок. Боев опять перегнулся через перила и увидел все тот же «виллис», а в нем полковника Лебеденко — сидит как сидел, уткнувшись в свою карту.

В небо взвилась желтая ракета, и сразу раскатисто загремела «катюша»; огненные ее пунктиры понеслись над домами.

Боев десяток раз наблюдал залпы «катюш», и всегда эти раскаты, эти огненные пунктиры, прорезающие небо, вызывали у него чувство причастности к чему-то особенному, пожалуй планетарному. Сейчас стреляла лишь одна реактивная установка, но и ее залп был красив, как праздничный фейерверк.

С короткими интервалами ударили пушки у крепостных стен. Кто-то дал несколько автоматных очередей.

«Наверное, повара, — решил Боев, — благо немцы далеко. А может, и наш Проценко воюет».

Немцы молчали.

Снова ударила пушка. Затарахтели автоматы.

И тут перед Боевым развернулась довольно неожиданная картина. Из леса не вышли, а, скорей, вывалились люди в черных комбинезонах и серых шинелях, с поднятыми руками. Они вязли на вспаханном поле, спотыкаясь, падали в грязь, чуть припорошенную снегом, но руки опустить остерегались.

По дороге шагал офицер с палкой, на которой болталась белая тряпка. За его спиной следовал другой, повыше ростом, в кожаном черном пальто.

Орудия молчали, автоматные очереди прекратились, потому что немцы были без оружия. Это отчетливо увидел Боев.

— Сдаются! — громко крикнул он и, прыгая через две ступеньки, пустился по крутой каменной лестнице вниз, выскочил к самому «виллису».

— Товарищ полковник!..

Полковник сидел в какой-то странной, застывшей позе, папаха его уперлась в ветровое стекло машины. Правый глаз смотрел неподвижно, а левый заплыл кровавой массой.

Иван Лукич Лебеденко был мертв.

Через площадь к машине полковника спешил старшина Горобец в распахнутом полушубке, с автоматом в руке. За ним едва поспевали два солдата в ватниках. Один из них — толстый Проценко.

Боев рванулся им навстречу.

— Полковника убили!

Старшина молча подошел к машине, встал по стойке «смирно», сняв с головы шапку. Постояв так с минуту, приказал солдатам:

— Надо пока отнести товарища полковника в помещение… Ну хоть бы в церкву эту. Потом мы его похороним здесь же, на площади.

И Боеву:

— Вам, товарищ капитан, придется пойти пленных принять. Мы их, я так полагаю, покамест вот в том курене (он показал пальцем на трехэтажное строение) расположим. Забирайте всю кухонную команду и принимайте капитуляцию честь по чести. А я — к артиллеристам. Для порядочка…

В деревне снова тихо. Над домами курятся сизые дымки. И хотя собаки по-прежнему не лают, напуганные войной, деревня сейчас такая же, как десять и сто лет назад. Будто бы стараясь оправдать красивое ее название, сомкнулись над дорогой кронами большие, белые, в ажурном инее деревья.

Из-под этой арки одна за другой тянутся к шоссе машины.

Дымясь, покачивается кухня, и на буксирующей ее машине из брезентового шатра высовывается широкоскулое красное лицо повара.

На большой скорости выскакивают два редакционных автофургона — ЗИС и «студебеккер».