Не в плен, а в партизаны - Старинов Илья Григорьевич (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Как во сне слушал Темкин убийственные для него слова майора. Мелькнула мысль броситься на провокатора, но начеку сбоку стоит конвоир, готовый к вспышке гнева у пленника.
Преодолевая негодование, советский пилот сохранял спокойствие и напряженно думал, как выйти из создавшегося положения, чтобы не только не стать предателем, но чтобы о нем этого и его враги не могли сказать.
— Ваша жизнь и честь в ваших руках, — продолжал вкрадчиво майор. Решайте. У вас два выхода: все нам рассказать и жить, или умереть, как предатель, проклятый своим народом.
А Темкин все стоял и думал.
— Я жду. Жду вашего разумного ответа, — напомнил майор.
— Ну, если я вам все расскажу — какая гарантия, что вы опять не пошлете эту фальшивку или не сделаете другой провокации.
— Будем говорить прямо: в наших интересах не выдавать вас, а перебросить назад, да так, чтобы никто и никогда не подумал, что вы попадали к нам в плен.
— Поймали. Мне ничего не остается. Согласен. Дайте воды, — еле выдавил Темкин.
— Ну вот! Это другое дело.
Темкину дали выпить газированной воды.
И начались расспросы. Майор и его помощник спрашивали, Темкин отвечал.
— Вы утверждаете, что вы прыгнули один, а чей это парашют? — спросил опять майор.
— Господин майор, я прыгнул первым и, по-моему, никто больше не мог прыгнуть. И парашют мне не знаком.
Майор стал уточнять расположение аэродромов. Темкин показывал на карте их расположение.
— Но там есть макеты, а не самолеты, а ты говоришь, что это настоящий аэродром? — спрашивал майор.
— Верно, были раньше макеты, а теперь туда перевезли истребители, и на месте макетов стоят уже настоящие самолеты, тоже маленькие, да рядом в лесочке их много я видел. Раньше никого не задерживали вблизи, а теперь стали задерживать, — уверял Темкин фашистов.
— Если соврал — плохо будет, правда — хорошо будет, — сказал майор.
— Знаю, — ответил Темкин.
Лейтенант нанес аэродром на карту. Когда он спрашивал у Темкина о другом аэродроме, на котором базировалась его часть, он сказал, что действительно на нем есть самолеты, но их всего осталось три штуки, остальные базируются на другом аэродроме. Да рядом с настоящими пушками около аэродрома стоят деревянные, убеждал он офицеров.
Те переглянулись.
— Зачем говоришь неправду? Там настоящие пушки есть? — спросил лейтенант.
— Да, и настоящие пушки были, раньше я их видел, а теперь их увезли и поставили деревянные, — отвечал Темкин.
Темкин так смело и убежденно говорил, что немцы верили ему.
Долго еще допрашивали Темкина, но тот уже настолько вошел в азарт, что все больше и больше рассказывал допрашивающим о военных объектах. Особенно разведчики заинтересовались складом авиабомб и тщательно нанесли его на карту.
Судя по настроению, майор и другой офицер остались довольны результатами допроса. Темкин мучительно переживал происшедшее. Все произошло так быстро и непоправимо! Он твердо знал, что противнику нельзя выдавать военные тайны, он сам учил других их сохранять и знал, как многие захваченные фашистами воины плевали в лицо своим мучителям и умирали, ничего не сказав. Но он не сделал этого из-за снимка и поддельной подписи. Он сделал другой ход. И в памяти Темкина возник образ его первого военного наставника — котовца Алексея Григорьевича Чижикова.
«И Котовский, когда это было надо, выдавал себя за командира бандитов», оправдывал Темкин свое поведение.
Окончив допрос, майор глянул на Темкина, как иногда смотрят пьяницы на пустую бутылку. Пленный уловил его пренебрежительный взгляд и почувствовал что-то недоброе.
А майор решал, как ему в дальнейшем использовать пленного, который не мог ему уже ничего дать для пополнения данных о Советской Армии.
Видя податливость Темкина, майор сходу решил овладеть адресами людей, которых он мог бы в будущем путем шантажа использовать в своих интересах, применяя для этой цели находившегося в его распоряжении пленного пилота.
— С военными вопросами окончено. Если вы показали нам все правдиво — через день-два мы вас можем отпустить и, если хотите, перебросить к вашим. А теперь прошу своей собственной рукой написать нам анкетные данные о ваших родственниках, указав фамилию, имя, отчество, возраст, местожительство, наружный вид, занятие.
И майор перечислил наизусть целых тридцать пунктов и заставил Темкина их записать, затем отправил его в ту комнату, где его поили и сфотографировали вместе с ликующими гитлеровцами.
«Ну и подлец, — думал пленный, — хочет узнать адреса моих родственников, послать к ним туда шпионов или диверсантов, а меня здесь как заложника оставить. Нет, пока туда шпионы дойдут, наши Берлин возьмут. Ну, дудки, решил он. — Я вам таких родственников дам, что лучше не надо. Самое главное, думал он, — чтобы при повторении не перепутать».
И он начал писать данные не о своих родственниках, а об известных ему родственниках соседа — капитана милиции Степана Егорчука. Когда он окончил, ему даже стало как-то легче на душе: пусть приедут.
«Степан в паспортах понятие имеет, он враз разоблачит», — думал он.
Когда он вручил данные о родственниках, верзила отправил их с солдатом к майору.
В комнату вошел лейтенант Шварц и сказал:
— Сейчас тебя отведут в комнату. Потом ты будешь приходить ко мне, и я тебе буду давать хорошую пищу, вино. Немного там будешь сидеть как военнопленный, а потом будем отправлять. Хочешь — на работу, хочешь — в Россию.
— А как вы можете меня отправить в Россию, меня там арестуют свои, поинтересовался Темкин.
— Не бойся! Это наше дело. Будешь мамку видеть. Мы сами тебе дадим бежать, где мы будем выпрямлять фронт, там оставим тебя. Никто не узнает, что ты был у нас в плену.
У Темкина опять появилась уверенность в спасении. Немцы ему поверили. Поздним вечером он заметил, что часовой отлучился, и, не медля ни минуты, открыл окно, оглянулся — никого не видно, и стал быстро уходить от этого дома. К утру он благополучно подошел к намеченному лесу.
Глава 4
Пешие пилоты
Бунцев приземлился на окраине рабочего поселка в полутора километрах от железнодорожного узла. Оглянувшись, он с облегчением заметил Кретову. В это время самолет упал на станцию и там начался пожар.
— Куда нам парашюты спрятать так, чтобы ни одна собака не нашла, — шепнула Ольга. — Материал очень хорош, жалко в поганом месте утопить. Все равно, пока нам нечего нести, купола возьмем с собою, а постромки спрячем.
Кретова быстро ножом обрезала постромки от куполов парашюта. Постромки и лямки они запрятали в землю, вынув дерн с помощью ножа. Ориентируясь на зарево все усиливающегося пожара на железнодорожном узле, Бунцев и Кретова пошли в западном направлении.
«Это тебе не в воздухе, — подумал Бунцев, шагая в своих меховых унтах. На своих двоих скорости не разовьешь, далеко не уйдешь, а если пропитанья не найдешь, то совсем пропадешь», — рифмовал про себя капитан, тяжело шагая вслед за радисткой.
Бывалая партизанка Ольга Кретова чувствовала себя в тылу врага на территории Венгрии вполне уверенно. После соединения ее отряда с войсками Красной Армии Кретова просила направить ее для ведения партизанской борьбы за пределами советской Родины, но ее направили в регулярные войска. Теперь благодаря несчастному случаю она попала в тыл врага. Она шла, напрягая слух и всматриваясь по сторонам, чтобы не попасть на противника. И капитан и Кретов думали о Темкине и Добрякове. Где они? Что с ними? Шли молча, пока не подошли к дороге. В это время на узле начались новые сильные взрывы.
— Пойдем по дороге на север, — предложила Кретова. — Теперь им не до нас.
— Придется пройти — запутать следы, — согласился Бунцев, — пока будет действовать наш последний удар.
И они пошли на северо-восток. Прошли по дороге около полукилометра. Навстречу показались огни машины.
— Придется уступить дорогу, — сказал Бунцев.
— И замести следы, — вставила Кретова. — И они сошли с дороги, быстро удаляясь в сторону.
