Игорь-якорь - Ефетов Марк Симович (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Пожимая руку офицеру, Игорь подумал о том, что ему, пожалуй, впервые в эти дни говорят «вы» да ещё величают «товарищем Смирновым». И кто? Боевой офицер с усами, как у Чапаева! Игорю это было странно, непривычно, и он не мог понять, что для этого военного моряка он, Игорь, — герой-разведчик, бесстрашный воин, опытный боец, который помог выполнить операцию «Адмирал». Он-то, мальчик, был один, а вокруг Кельтенборна были сотни фашистских вояк. И победителем вышел этот мальчуган, худой, узкоплечий, безусый. Конечно же, ему можно говорить «вы» и называть как взрослого — «товарищ Смирнов».
— Так вот, — продолжал Шрабов, — ваш тёзка по фамилии несколько дней назад пришёл на канонерскую лодку. Журналист он, писатель. Я и не думал, что писатели могут быть такие молодые. Голова у него, правда, большая, но лицо толстощёкое, румяное, как у ребёнка, От силы ему можно дать лет семнадцать-восемнадцать.
Игорь насторожился и спросил:
— Белобрысый?
— А вы его знаете? — вопросом на вопрос ответил Шрабов.
Тут-то Игорь вспомнил приказ-наставление: «Ни слова о себе, о семье, о задании. Отчитываться только своему непосредственному начальнику». А вспомнив это, сказал:
— Нет, что вы! Откуда же мне знать его?
Затем на протяжении всего разговора Игорь думал: «Неужели это он говорит о нашем Иване?» А рассказ о Смирнове был такой, что и вправду можно задуматься: «Наш это Иван или не наш?», Многое было за это, но многое и против.
Этот румяный юноша Смирнов попал на катер к боевому и отчаянно смелому командиру, о котором Шрабов сказал:
— Подумать только, что фамилия у того нашего командира совсем под стать его характеру — Нетрусов. Надо же!
— Да, — подтвердил Игорь, — здорово совпало. Так расскажите, чем отличился этот Смирнов. Это было, наверно, совсем на днях.
— Вчера это было. Я же только сегодня на этот катер перешёл, чтобы вас вызволять. Наш кораблик чиниться пошёл. Потрепало его малость. А Смирнов тот вчера вечером к нам пожаловал. Я командира спросил: «Что он у нас делать будет — писатель?» А Нетрусов мне говорит: «Работка найдётся — стенгазету клеить, заметки писать, корреспонденции». Чудно всё это было. А ночью приказ: «Перед рассветом подавить объект на вражеском берегу». Ну, вышли мы затемно. Как к берегу приблизились, заглушили моторы и стали двигаться бесшумно, по инерции значит. Меня в это время к командиру вызывают на мостик. Гляжу — батюшки, писатель рядом с Нетрусовым стоит! И в это время как хлынул на нас яркий свет и тут же пули — фьють-фьють. Ну, вы-то, товарищ Смирнов, этих птичек наслышались, когда вас преследовали. А я о себе честно скажу: второй раз слышал, а привыкнуть не могу. Только успел тогда подумать: «Что тут писателю делать?», как нашего пулемётчика — вжик! — и как косой подрубило. Упал. Всё это было не в минуты, а в мгновение. Командир наш перед этим дал команду: «Подавить прожектор пулемётом». Смирнов этот стоял между Нетрусовым и пулемётчиком. Тот успел только навести на цель. Трудно было пулемётчику — прожектор бил в лицо и слепил глаза. Нацелиться нацелился, а дать очередь не успел. Так Смирнов этот подскочил и как ударил из пулемёта, так прожектор и погас. Ну, дальше была команда: «Из носовых залп!» Подавили объект, пустили заглушённую было машину, развернулись — и обратно. Всё это в какие-то секунды. Ну, попортили нам катерок на обратном пути. Догнал нас один снаряд. Но это не беда — жертв больше не было. А писатель тот до самой швартовки с мостика не сошёл. И прожектор он подавил, и, можно сказать, всей операции помог. Вот варя и парнишка.
— А как звать его? — спросил Игорь.
— Не знаю. Фамилия Смирнов — это точно. А имени не знаю.
Больше Игорь вопросов не задавал. Катер подваливал к пирсу, да и спрашивать нельзя было: полагалось хранить военную тайну и, как известно, ни о себе, ни о родне ни слова не говорить. А хотелось, очень хотелось ещё и ещё расспросить об Иване, убедиться в том, что это его, Игоря, Иван. Когда Игорь думал об этом, его охватывало чувство гордости за брата и в то же время чувство тревоги и волнения. «Он же такой штатский, — думал Игорь. — Как он справится там, в обстановке войны, боя, опасности?»
Что с того, что Игорь был младше: о старшем брате он думал теперь, как о маленьком.
24. Снова на соляной косе
В те первые месяцы Великой Отечественной войны от Ивана Смирнова пришло только два письма. В первом он писал, что получил назначение на корабли Охраны водного района или сокращённо в ОВР. Письмо это было торопливым, что можно было понять даже по почерку.
«Дорогие мои, — писал Иван, — мне нужно писать корреспонденцию в нашу флотскую газету, но я обещал написать маме и выполняю это обещание. Не волнуйтесь обо мне, дорогие мои. Здесь так хорошо, так красиво, что забываешь о войне: скрипуче кричат чайки, обдувает приятно-солёный ветер, сдобренный запахом йода и рыбы; солнечные лучи скользят и прыгают по шершавой поверхности моря.
Командир корабля настоящий морской волк. Я совсем недавно познакомился с ним и уже люблю его. Он смелый, немногословный и какой-то очень прямой — настоящий. Рядом с таким ничто не страшно. И я решил: буду смотреть, как он воюет, и потом напишу о нём повесть. Как мне хочется написать о таком капитане — бесстрашном человеке… Подробнее писать нельзя. Но когда кончится война и я вернусь, всё расскажу. Пока, дорогие мои. Очень тороплюсь. Целую. Иван».
На конверте этого письма был номер полевой почты — адрес Ивана.
Наталия Ивановна написала ему тогда, что в семье у них прибавление — пятилетняя Галочка, что нашёл её Игорь во время одного похода…
В этом месте письма Наталия Ивановна задумалась. Какой может быть поход во время войны? Зачеркнула «поход» и написала «экскурсии». Поняла потом, что это ещё туманнее и непонятнее. Но что делать? О том, как было на самом деле, Писать нельзя. Так и оставила.
А Игорь после выполнения задания по операции «Адмирал» ещё больше рвался в бой. Сколько раз, бывало, его вызывали к Зинькову, как в то памятное утро, когда он получил задание проникнуть на соляную косу. И каждый раз, входя в кабинет начальника училища, Игорь слышал, как стучит его сердце. А разговор бывал совсем не таким, какого он ждал.
— Курсант Смирнов, вы подавали рапорт с просьбой отправить вас в действующую армию?
— Точно, товарищ начальник.
— А вам известно, с какого возраста служат в армии?
Теперь Игорь отвечал, чуть помедлив, но ещё не теряя надежды:
— Известно, товарищ начальник. Но я…
— Минуточку, курсант Смирнов. Тогда, на соляной косе, был исключительный случай. А теперь нет оснований нарушать правила и прерывать учёбу. Понятно?
— Понятно.
— Можете быть свободным…
Фронт отодвинулся, в войне наступил перелом, фашистов гнали на запад. Город, где жили Смирновы, гитлеровцы так и не взяли. В этом районе первым ударом по фашистам была операция «Адмирал». Гитлеровцев потеснили на соляной косе и этим сияли опасность, которая нависла над городом. Но совсем косу освободить не удалось.
На память об этом у Игоря хранился орден Краской Звезды. Надевал он орден только по праздникам. А в будни Галочка часто просила:
— Игорёк, покажи свой орден.
— Так ты ж его видела.
— А ты опять покажи. Я его подержать хочу. Подержу и отдам.
Игорь доставал коробочку с орденом, и Галочка, раскрыв её и не вынимая орден, подолгу смотрела на него. У Смирновых о ней заботились, как о родной. Но всё равно девочка грустила, а иногда потихоньку, чтобы не обидеть Смирновых, плакала.
Война как бы перевалила через хребет. А известно, что спускаться с горы легче, чем подниматься в гору.
Гитлеровцы бежали. Морская пехота уже ворвалась на ту самую косу за лиманом, где были соляные промыслы, резиденция адмирала Кельтенборна, уничтоженного при бомбёжке. Там мало осталось советских людей, но все, кто остался, вышли навстречу нашим войскам. И в первом ряду встречавших была Галина мама. Она ведь ничего не знала о дочке — думала, что Галочка погибла.
