Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Кэшин Джоан Э.
Оказавшись на Юге, янки открыли для себя множество типов построек, при этом бо́льшая часть солдат Севера никогда ничего подобного не видели. С самого начала войны они уходили из лагерей и рассматривали здания, обращая внимания на их размер и на то, в каком стиле и каким образом эти здания были построены. Например, сохранились описания широких веранд, характерных для сельской местности в Виргинии. Во время марша северяне с восхищением смотрели на то, что капитан Джордж Л. Вуд называл «роскошными» поместьями с прилегающими угодьями. Однако порой к восхищению примешивалось отвращение. Сенека Тролл, военный врач, заявил, что владелец такой роскошной усадьбы, «аристократ», эксплуатировал представителей рабочего класса обеих рас. Солдаты не выказывали подобного интереса к жилью обычных южан, но иногда заглядывали в дома среднего размера, отмечали расположение комнат и вполне могли дать жилью свою оценку. Осмотрев деревянный фермерский дом, Остин Стернз с пренебрежением отметил простецкую мебель, отсутствие остекления в окнах и нехватку личного пространства. Как бы северяне ни относились к плантаторам, жилища белых бедняков они называли крошечными и грязными [272].
Большинству солдат Конфедерации был прекрасно известен местный тип архитектуры, поэтому они реже упоминали о зданиях, которые видели во время марша. Если южанин все-таки описывал какой-либо частный дом, он отмечал его возраст, размер и расположение – «старинные» здания в одном месте и рассыпанные вокруг деревни домики в другом, как сообщал капрал Джордж Низ. Капитан Уильям У. Блэкфорд, бывший до войны инженером, видел разницу между «славным сельским домиком» и несколько раз перестроенной «развалюхой», при этом он не стал добавлять к описанию никаких политических комментариев. Кроме того, военные могли отметить детали и события внутренней жизни дома – например, увидели чистую и аккуратную кровать или услышали, как кто-то играет на фортепиано. Жилища белых бедняков солдаты-мятежники любого социального происхождения упоминают крайне редко [273].
Но как бы военные ни относились к тем или иным типам жилья, обе армии активно использовали частные дома. Задолго до выхода приказов Поупа (июль 1862 года) эти дома превращали в госпитали, наблюдательные пункты, штаб-квартиры или казармы. Порой северяне располагались в скромных домиках фермеров или мельников, и все же они предпочитали поместья. Так же поступали их противники-конфедераты. Обе армии следовали совету Генри Ли Скотта, опубликованному в его «Военном словаре», и выбирали надежные кирпичные строения, откуда открывался хороший обзор. Дома плантаторов идеально подходили под это описание: они были большими, как правило, кирпичными и зачастую стояли на вершине холма [274].
Обе армии предпочитали именно кирпичные здания. С одной стороны, кирпич – это прочный материал; с другой, как это ни парадоксально, его можно было использовать и для других целей. Бо́льшая часть кирпичей была сделана вручную из лежащей у поверхности глины и обожжена в местных печах. Не каждая семья могла позволить себе дом из кирпича, однако этот материал отличался стойкостью и красотой. Кроме того, кирпичный дом ассоциировался с богатством и преданностью общине; такие дома строили на века. Например, к началу войны дому хозяев плантации Беркли, Виргиния, уже исполнилось 135 лет. В военное время у кирпичей обнаружились и другие достоинства: они не горели, не пропускали воду, и носить их было проще, чем камни [275].
Илл. 6. Дом Грисби, Сентревилл, Виргиния, в котором размещалась штаб-квартира генерала Джозефа Э. Джонстона. 1862 год. Библиотека Конгресса США
Обе армии не упускали возможности занять кирпичное здание. Летом 1861 года солдаты-мятежники реквизировали под штаб-квартиру дом Уилмера Маклина, поскольку это кирпичное здание, стоявшее на вершине холма возле Манассаса, Виргиния, идеально подходило для военного применения. Другие кирпичные здания превращали в полевые госпитали, даже если их владельцы были сторонниками Конфедерации. Иногда такие дома использовали в качестве щита. В октябре 1861 года в Виргинии южане спрятались во время артиллерийской дуэли с федеральной армией за внушительным кирпичным зданием, и весь удар пришелся именно на него. Янки захватывали такие дома и превращали их в огневые точки или в безопасные убежища, в которых можно было отдыхать между вылазками. Покинутые здания разбирали на кирпичи, которые затем использовали в самых разных целях – например, складывали из них очаги. Иными словами, кирпич считался ценным (как говядина) ресурсом, и его эксплуатировали (как сосновый лес) в полную силу [276].
Янки и жилище
С самого начала войны, с первых ее недель, офицеры армии США воспринимали опустевшие поместья как свидетельство верности Конфедерации. Весной 1861 года генерал-майор Чарльз У. Сэндфорд выбрал для своей штаб-квартиры виргинское поместье, поскольку его обитатели оттуда сбежали. Выбирая здания для военных целей, солдаты старались пощадить сторонников Федерации; иногда они могли узнать о политических взглядах мирных жителей из местных сплетен. Так, рядовой Чарльз Линч услышал, что сторонники Конфедерации называли Кейблтаун, Виргиния, «маленьким Массачусетсом», потому что там жило множество юнионистов. Порой сторонники Федерации сами не скрывали своих воззрений – при приближении войск Севера они с радостью вывешивали звездно-полосатые флаги [277]. Разумеется, в ходе захвата частных домов солдатам-янки случалось вступать в прямой контакт с мирными жителями. До публикации приказов Поупа они спрашивали у домохозяев разрешения, однако, каким бы ни был ответ, дом, как правило, все равно занимали. Если местный житель оказывался родственником какого-нибудь известного человека, то его по умолчанию считали сторонником Конфедерации. В марте 1862 года солдаты-северяне выгнали Ч. Ф. Ли, кузена Роберта Э. Ли, из его дома в Виргинии с тем, чтобы там поселился генерал армии США. На сборы ему дали сутки. (Весной 1861 года солдаты конфисковали принадлежавшее Роберту Э. Ли поместье Арлингтон – всего через несколько дней после того, как оттуда уехала его семья.) Предполагалось, что офицеры-янки будут выдавать владельцам частных домов расписки, вне зависимости от того, какими были политические взгляды этих владельцев. Однако так поступали далеко не все офицеры. Об этом свидетельствует множество недовольных напоминаний от их командиров [278].
Когда северяне занимали под размещение личного состава частные дома, они могли позволить их владельцам также оставаться там. Подобное решение зависело от доброй воли офицера. Так, в апреле 1862 года янки встали на постой в доме жены юриста и хозяйки двух рабов Корнелии Макдональд в Винчестере, Виргиния, пока сама Корнелия была на прогулке. Вернувшись, она обнаружила, что у нее во дворе уже стоят палатки 5-го Коннектикутского пехотного полка. Полковник Чарльз Кэнди позволил ей остаться в доме и забрал для своих собственных нужд только одну комнату – кабинет ее отсутствующего мужа. В других случаях дома превращались в общественные учреждения. Например, в окрестностях Фредериксберга, Виргиния, северяне повесили на кирпичный особняк сецессиониста Хораса Лэйси флаг с надписью «штаб-квартира», и местные жители приходили туда, чтобы поговорить с офицерами. Во время боевых действий солдаты могли, пугая владельцев, вламываться в дома без предупреждения. В июне 1862 года, когда генерал Джордж Макклеллан пытался взять Ричмонд, отряд северян ворвался в частный дом, чтобы разместить там раненых. Вся семья сгрудилась в одном помещении, чтобы не видеть разворачивавшихся в комнатах жутких картин [279].
