Дети победителей (Роман-расследование) - Асланьян Юрий Иванович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
У юного Шамиля был только один друг — Гази-Мухаммед, будущий первый имам Чечни и Дагестана. Друзья жили в аварском ауле Гимры и были неразлучны. О своем друге Шамиль, сам молчаливый, мечтательный и своенравный, говорил: «Он молчалив, как камень». Гази-Мухаммед готовил себя к духовной службе, а Шамиль, хоть и начал читать Коран с шести лет, поначалу стремился к физическому совершенству. Ненавидел пьянство; еще мальчиком пригрозил любившему выпить отцу, что если он не перестанет пить, то Шамиль себя зарежет. Отец пить бросил. Постепенно религиозные убеждения Гази-Мухаммеда, а под его влиянием и Шамиля, привели их к мюридизму. (Мюриды, сторонники движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба, реформатора ислама XVIII века, «пуритане ислама»; ваххабизм — то же, что протестантизм в христианстве). Из стихов Гази-Мухаммеда: «Как же можно жить в доме, где не имеет отдыха сердце, где власть Аллаха неприемлема? Где святой Ислам отрицают, а крайний невежда выносит приговоры беспомощному человеку? Я выражаю соболезнование горцам и другим в связи со страшной бедой, поразившей их головы, и говорю, что если вы не предпочтете покорность своему Господу, то да будете рабами мучителей».
«Аварские ханы не хотят признать законы шариата, значит, необходимо лишить их власти над правоверными Дагестана», «Лишь религиозный закон правит людьми — все правоверные равны перед Богом. Не может быть чьих-то рабов или подданных». «Христианский царь хочет владеть правоверными, как владеет своими мужиками, значит, нужно и с ним вести войну за свободу»…
…при взятии аула Гимры Шамиль притворился мертвым и тем спасся, после отыскал тело своего господина Кази-Муллы и придал ему позу человека, умершего во время молитвы. Иными словами: имам умер, но не мюридизм.
…Чечня обратилась к Шамилю с просьбой или защитить ее, или разрешить покориться русским. Чеченские послы, зная, что за такое предложение им грозит смерть, убедили мать Шамиля передать их просьбу имаму. Пораженный отступничеством матери, Шамиль три дня провел в молитвах. Наконец он услышал решение Аллаха: «Кто первым высказал свои постыдные намерения, дай тому сто ударов плетью». Он ударил мать пять раз и свалился без чувств. Когда же встал, то объявил: «Я просил Аллаха о помиловании, и он приказал, чтобы остальные 95 ударов я принял на себя. Бейте меня, и если кто пропустит хоть один удар, того я заколю тотчас!» Посланников Чечни он отпустил домой… «Среди местного населения сохранялось поверье, будто существует международное правило, согласно которому, если мятеж длится четверть века и его не удается подавить, государство прощает восставшим грехи и отпускает мятежников на все четыре стороны. Шамиль воевал уже 24 года одиннадцать месяцев и семь дней и думал отсидеться в Гунибе, надеясь на прощение».
М. Буянов. Комментарий к «Кавказу» А. Дюма.
26 августа 59 года, Шамиль — Барятинскому: «Я тридцать лет дрался за религию, но теперь народы мои изменили мне, а наибы разбежались, да и сам я утомился. Я стар, мне 63 года. Не гляди на мою черную бороду, я сед. Поздравляю вас с владычеством над Дагестаном и от души желаю государю успеха в управлении горцами, для блага их»… Шамиль, уже в калужской ссылке, сказал: «Если бы я знал, что Россия так велика, я не стал бы воевать»…
Шамиль боялся, что его везут в Сибирь, и сверялся с компасом всю дорогу, приходя в волнение при отклонении стрелки. (Сибирь в представлениях горцев была адом)…
В Мекке за Шамилем ходили толпы поклонников. Умер он вскоре после переезда в Медину — неудачно упал с коня. Восемнадцать ран, половина из которых получена в грудь, не помешали ему прожить до 72 лет…
«Независимая газета», 1991 год; журнал «Родина», 1994 год.
Все крупные события XX века Порошин объяснял сексуальной мотивацией политических деятелей: ни Троцкому, ни Ленину, ни Сталину бабы не давали, поэтому они брали силой. А про страну конца XX века: «Поменяли шило на мыло». «Во гонит…», — улыбался про себя Сергей Бородулин, слушая старшего товарища.
Правда, во время первой Чеченской он тоже стал думать о том, что ликвидация банковских счетов граждан, инфляция и нищета — неадекватная цена за претензии убогих демократов. Порошин читал лекции, например, по еврейскому вопросу, и про раскулачивание крестьян писал, но только для себя, в стол, а куда с этим в те бездумные годы? Всю жизнь выписывал много литературы. У Николая Сергеевича были отдельные подборки по Китаю, Японии, Вьетнаму и всем остальным странам планеты. Он жил с женой Ретой в квартире из двух комнат, одна из которых целиком была отведена под газетный архив и закрывалась на ключ, чтобы случайный человек не увидел полки с подозрительными папками.
Когда началась первая Чеченская война, Бородулин понял, что песочный замок рухнул… До 1993 года ему казалось, что все в стране идет бурно, буйно, но, по большому счету, правильно. Война внесла знобящее чувство разобщенности — с властью, так называемой демократией, сильной частью общества.
— Что это было — щель, трещина? — спросил я его.
— Какая трещина, — усмехнулся он, — пропасть. Настроение ушло… Я думаю, это пережили многие. Как только началась бойня, между демократами и большевиками сразу исчезла разница.
Классику — Пушкина, Толстого, Бестужева-Марлинского — Сережа взял в библиотеке, а потом пришел к Порошину. Тот с улыбкой выслушал его и вынес двухкилограммовую стопу вырезок по кавказским войнам. Так Сережа и сделал свой первый дайджест.
— Я хотел посмотреть, что это за война такая, — объяснял он мне, — чего они хотят, чего мы. Я не стремился сделать какой-нибудь категоричный вывод — и не сделал его. По крайней мере, в тексте. Конечно, я запомнил высказывание Пушкина о том, что черкесы нас ненавидят, убийство для них — простое телодвижение. Но при этом я не забываю «Повести временных лет». И когда думаю о русских X–XI веков, не вижу разницы между нами и язычниками. Только с принятием христианства, из века в век, мозги русских начали становиться на место. Посмотри, все рабовладельческие цивилизации исчезли, абсолютно все. Уж насколько была мягкой работорговля в США — и то: унесенные ветром.
— Через полтыщи лет христианство выдало Руси рабство — крепостное право. И это называется православным развитием? — как всегда, быстро завелся я.
— В конце концов, его отменили.
— И ввели ГУЛАГ — через тысячу лет после принятия христианства. ГУЛАГ — это работорговля?
— Конечно, если есть рабы, значит, существует и торговля ими… Даже в Древнем Риме, насколько я помню, рабовладельческий сектор в экономике составлял 30 процентов, как у нас — в XX веке.
— Что получается, XIX век — работорговля, XX век — самое гигантское работорговое государство в мире — Россия. И кто это сделал — интеллигенты, которые учились в семинариях, изучали христианской культуре… А стали тиранами и убийцами.
— Но они же отреклись от Бога!
— Не только они, миллионы отреклись, в одночасье… Почему? Отречение — результат тысячелетнего существования православия в России.
— Я думаю, что революция — это наваждение, затмение разума, влияние потусторонних сил. Есть Бог, а есть Дьявол.
— А вторая Чеченская война — это тоже Дьявол?
— В средние века кочевники Дикого поля совершали набеги на южные территории Руси, уводили в полон наших людей. Что делали князья? Они собирали рать, шли в Дикое поле и выламывали кочевников, уводили своих людей домой. Именно так я воспринял вторую Чеченскую войну — мы пошли туда, чтобы освободить попавших в рабство солдат, строителей. Я думал, мы заберем их — и уйдем обратно.
— Ушли?
— Если бы ушли, все началось бы опять — набеги, работорговля…
— А почему князья не оставались в Диком поле? А помнишь генерала Лебедя? Он предлагал просто блокировать Чечню, закрыть со всех сторон. Уже через пару лет они приползли бы к нам на коленях…. Безо всякой войны…
