Прыжок во тьму - Ветишка Рудольф (прочитать книгу txt) 📗
Фашисты под Москвой были разгромлены. Миф о непобедимости немецко-фашистской армии был развеян.
Ныне на западе поражаются силе русского человека, кое-кто вновь заговорил о русском медведе, который, как они говорят, если проснется, раздавит все, что стоит на его пути. Но это не так. Сегодня русские, граждане Советского Союза, воспитаны социализмом. Несмотря на то, что они сами находятся в тяжелом положении, они думают не только о себе, но и об остальных народах, порабощенных фашизмом. Они сражаются не только за себя, но и за них. Они страдают, приносят огромные жертвы, и все-таки вновь и вновь идут в бой, чтобы победить, чтобы разгромить фашизм и освободить из-под его ига весь мир. Советские люди поведут человечество к новой жизни.
Милада внимательно слушала меня, потом мы перешли к конкретным задачам: …партийные организации, особенно заводские, должны стать боевыми отрядами, чтобы осуществлять охрану бастующих и вести активную партизанскую борьбу, которая должна затем перерасти в восстание.
— А как с оружием? — спросила Милада.
— Каждая организация должна добывать его самостоятельно любыми путями. Наладив связь с Москвой, мы наверняка получим оружие и будем, по возможности, распределять его по организациям. Мы и теперь стараемся раздобыть его. Но прежде всего нам надо создать надежные базы.
Еще шире пропагандировать призыв «Работай, не торопясь!»
— У нас здесь он находит благодатную почву…
— Этого мало? Неужели собирать товарищей с разных заводов и постоянно обсуждать с ними, что нужно делать на их заводе и как делать? Наша задача — превращать недовольство в активное организованное сопротивление. К этому имеет прямое отношение создание нелегальных заводских комитетов, которые могли бы полностью парализовать влияние насажденных предателями заводских комитетов. Необходимо создать сильное революционное движение в профсоюзах и подчинить его своему влиянию.
Наряду с этим, Милада, надо обеспечить охраной партию. На тебя мы в этом отношении очень рассчитываем.
— Я полностью со всем согласна, и наши товарищи в Москве правы, подчеркивая, что нужно повышать активность сопротивления и переходить к активным формам борьбы. Приветствую также и идею укрепления безопасности партии. А пока в борьбе с гестапо мы полагаемся на слепой случай.
Я понимаю, — продолжала Милада. — Самое слабое место у нас — это конспирация. Я работаю с самого начала оккупации, хорошо понимаю это. Приходят новые люди, они полны энтузиазма, но опыта у них нет. Они энергичны, но забывают о конспирации. Они слишком доверчивы. Мы испытываем большой недостаток в помещениях, необходимых для работы. Некоторые квартиры вынуждены использовать для нескольких операций, что затрудняет их конспирацию. С товарищем Видимом тебе следует поговорить об организации работы в профсоюзах. Я организую тебе встречу с ним в первую очередь.
— Все это очень серьезно и сложно. Понадобится какое-то время на реорганизацию. Но начнем немедленно.
— Ты спрашивал, как обстоит дело с движением в Праге. У нас есть организации почти на всех заводах: «Чешско-Моравске», «Колбенке», «Вальтровке», «Эте», «Шкодовке», «Ринггофферовке», «Орионе», «Юнкерсе», на всех вокзалах, на «Электрических предприятиях» и на других небольших заводах. Есть у нас сторонники среди банковских служащих и интеллигенции. Я сотрудничаю с группой товарищей, каждый из которых бывает на нескольких заводах.
Большую помощь мне оказывает Мирек [29]. Должна тебе сказать, что он отличный товарищ.
— Уж не влюбилась ли? — с улыбкой спросил я. — На свадьбу хоть позови.
— Да, я люблю его, и если переживем весь этот кошмар, возможно, свадьба будет.
— Желаю тебе этого от всего сердца!
— Но это пока только желания и мечты. Знаешь, с каким удовольствием я вспоминаю то время, когда мы ходили по Москве и строили планы: что сделаем, когда у нас победит социализм. Мы этого добьемся, в этом теперь нет сомнения.
Какую радость тогда мы сможем дать детям!
Милада мечтала. Нет, она ясно видела, каким будет наше будущее.
Расставаясь, мы условились встретиться недели через две.
Я встретился с Видимом.
Он вошел в контакт с группой бывших солдат и офицеров чехословацкой армии и хотел знать нашу позицию, как и о чем ему с ними говорить. Да и нужно ли вообще поддерживать с ними тесную связь. Не располагая определенными сведениями о их деятельности, мы решили вести себя очень осторожно. Сначала хорошо проверить все, и только потом поручить какому-нибудь товарищу поддерживать с ними постоянную связь.
— Если речь зайдет о партизанских отрядах и партизанской борьбе, — излагал я точку зрения руководства, — скажи им о нашей позиции в принципе. Ну, а дальше сам увидишь. В зависимости от того, как сложится разговор, или договоришься с ними о следующей встрече, или оставим их в покое: пусть действуют самостоятельно.
Кстати, раз уж мы заговорили о партизанах, думаю, что ты этот вопрос уже продумал. Понимаешь, без боевых подразделений нам нельзя. Ты прав, это не просто, но и у нас нужно создать отряды. Я уже говорил на заседании Центрального Комитета, для чего они нужны. Наряду с боевыми группами на заводах нам нужно формировать и партизанские отряды.
Я вновь и вновь думал о забастовках, которые прокатились при фашистах. Забастовки — проявление недовольства. А этого мало. Этого недостаточно было и раньше, а теперь тем более.
Поэтому полностью согласен с тем, — продолжал Видим, — что пора приступить к формированию нелегальных заводских комитетов и боевых групп. Этим мы сумеем усилить всю свою деятельность на заводах. Только тогда появится возможность перейти к боевым, политическим акциям.
В этих акциях должны участвовать боевые отряды. Они могут воспрепятствовать арестам рабочих, ставших во главе борьбы, вовремя укрыть их и перевести в подполье или в партизанские отряды. Все это дело нелегкое, но сей твердый орешек нужно разгрызть.
— Я разговаривал с Миладой, и мы договорились с ней о том, что встретимся с тобой и с товарищами с заводов, разработаем метод организации боевых групп и нелегальных заводских комитетов.
— Я решительно «за», — ответил товарищ Видим. — С Миладой мы договоримся.
В Бероуне я находился уже более четырех недель. Мы получали сообщения, что усилили свою боевую деятельность брдские партизаны. В Брдо действовало несколько отрядов. Под Сбрском была взорвана скала. Каменный завал прервал движение на железнодорожной магистрали на целый день.
— Как отнеслись к этой диверсии соотечественники? — спросил я Вашека Курку.
— Такие известия люди восторженно встречают, — ответил он. — Плохо только, что диверсия прошла не так, как намечалась…
— Что случилось?
— Ничего, просто не повезло. Понимаешь, черт бы побрал! Взрыв был приурочен к тому времени, когда должен был проследовать воинский эшелон. Не знаю, по каким причинам, но именно этот поезд был задержан. Как будто что-то почувствовали. Взорвали путь, но поезд остался цел. В результате взрыва движение на всей магистрали Прага — Плзень и Прага — Пржибрам было прервано.
— Ну, а что гестапо?
— Производило тщательное расследование, но до арестов дело пока не дошло.
— Приостановка движения на такой важной магистрали, широкий политический отклик на проведенную акцию — итог неплохой. Мы опять показали зубы.
Вашек Курка кивнул головой в знак согласия и добавил:
— Над подготовкой этой акции пришлось поработать. Без людей, разбирающихся в подобных делах, возможно, не удалось бы провести ее. Есть группы, на которые мы можем полагаться.
Большие затруднения при организации акций мы испытываем от недостатка взрывчатки, — продолжал Вашек. — Настоящую взрывчатку нам достать не удалось. Мы используем динамит. Основные наши поставщики — шахтеры Бероунского, Кладненского и Раковницкого районов, но главным образом — шахтеры с Бржезовых Гор. Там у товарища Нелибы много знакомых, и все же каждый килограмм взрывчатки — большая для нас проблема. Нужно найти мастера по взрывам, привлечь на свою сторону надзирателя склада. Они должны договориться, чтобы в случае ревизии свести концы с концами. Наши люди в этом разбираются и умеют провести гестаповцев. Притом с присущей им смелостью. Возьми товарища Пашека: тащил на спине в рюкзаке пятнадцать килограммов динамита из Пржибрама до убежища, а это несколько часов пути. Знаешь, какую еще проблему нам надо решить в будущем? — продолжал Вашек. Многие бегут из Германии. Бежит много военнопленных. Люди прячутся: одни у родственников, другие где придется. В лесах скапливаются люди. Это очень серьезный вопрос. Необходимо поддержать этих людей и найти им прочную базу в партизанских отрядах.
