Костры ночных Карпат - Близнюк Семен (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗

— Это очень кстати. У меня есть хорошие данные по Кикине, с хутора под Береговом. Знаешь, он в июне прислал материал, так я перепроверил — товарищ подходящий. Вот, думаю, если бы ты ещё хоть одного новенького подкинул — я бы его к Кикине и направил…

Майор, подумав, шлёпнул по столу ладонью:

— Ну что ж, пора идти на боковую. Завтра продолжим разговор.

На другой день майор Львов вызвал закарпатца, о котором говорили с вечера.

— Знакомьтесь, Иосиф Дмитриевич, — представил ему Панкратенкова, — это старший лейтенант Орлов, он будет в дальнейшем вашим непосредственным руководителем.

Светловолосый верховинец подошёл к Орлову и стал по стойке «смирно».

— Разрешите представиться: Лой!

— Ладно, — широко улыбнулся Орлов. — Выйдем на свежий воздух — пройдёмся, побеседуем…

Есть люди, располагающие к себе с первой минуты. Иосиф почувствовал: этот сероглазый офицер — человек, с которым можно говорить, как с товарищем — прямо, непринуждённо, обо всём. И начал рассказывать, чему его уже научили. Сообщил, что знает, как вести визуальные наблюдения, определять фарватер рек, длину и ширину мостов, размеры тоннелей.

— И фотодело знаю, — прозвучало в устах верховинца настолько наивно-торжественно, что Орлов невольно подавил улыбку. А тот продолжал:— Пистолет освоил как будто неплохо, да и отец охоте обучал.

— Ты, вижу, совсем грамотный, — Орлов слегка потёр подбородок. — Ну, это хорошо, что так в себе уверен. Уверенность — полезное дело. Только учти — не самоуверенность. — Тут же молниеносно перехватил руку собеседника, дёрнул на себя, и тот не успел опомниться, как оказался на траве. Старший лейтенант помог ему подняться и принялся снова потирать подбородок:— Это я так, в порядке профилактики. Тебе не обязательно придётся «бить навзлет». По-моему даже нежелательно. Разведчик, которому приходится стрелять, себя демаскировал. А, демаскированный, он уже не разведчик. Нам же хочется, чтобы от такого легиня [34], как ты, было побольше пользы. Сейчас собирайся — поедем на заставу, где ты к нам переходил границу. Покажешь по карте возможные проходы. А к вечеру — видимо, снова задождит — пойдём в горы, осмотримся.

— Слушаюсь…— ответил Лой уже не так громко: урок Орлова всё-таки заставил задуматься…

Возвратились с границы промокшие, серо-зелёные маскхалаты вывалялись в рыжей глине. Пока, сидя в дежурке, сушились, Орлов слегка экзаменовал своего ученика. Тот должен был по памяти повторить курс, проложенный по карте — вплоть до той тропы, которую назвали оленьей. И тут Лой убедился, какая у его наставника память. Закрыв глаза, Орлов то и дело поправлял верховинца, вставляя: «А вот справа — разбитая молнией сосна… Тут по курсу на юго-восток — три лисьих норы, видимо крупный выводок, — хороший ориентир, следует запомнить… А здесь — ты забыл — лощину недавно перегородили камни, значит, обвал был — здесь „удобный проход…“

И вдруг предложил:

— Вот что, Иосиф Дмитриевич, расскажи-ка о себе. То, что написал ты в автобиографии, — это, так сказать, сухая проза. Давай по душам. Вот что тебя к нам привело?

Лой уже привык к неожиданным поворотам мысли своего командира. Уселся у окна и, жадно вдыхая влажный осенний воздух, начал рассказывать.

…В середине 30-х годов туризм в Карпатах входил в моду. По дороге, ведущей из Хуста к перевалу, ползли шумные автобусы, мчались форды, тянулись вереницы путешественников, которых манила деревянная Верховина с карпатским чудом — Синевирским озером. Туристы обычно делали привал на середине пути — в селе Вучковом: впереди открывались крутые серпантины. Торопливо щёлкали фотоаппараты, фиксируя горные пейзажи и приземистые хаты под остроконечными, выстланными почерневшей соломой крышами, из-под которых вечно просачивался дым.

Из хаты к машинам часто выходил старик Дмитрий Лой. Он держал в руках вуйоши — домотканые куртки из грубой овечьей шерсти, вышитые рубашки и другой товар. Выходил с надеждой: авось заезжий господин что-нибудь и купит.

Трудная была доля у старого Лоя — отца пятнадцати детей. Никак не мог свести концы с концами, хотя не раз, а дважды пересекал океан в поисках куска хлеба и слыл в Вучковом мастером-портным. Дети умирали…

Подрос старший сын, Иосиф. Хозяин вучковских лесов чех Скоупил согласился принять паренька в лесную управу. Считался Иосиф учеником на лесника, а был в панском доме обычным слугой. Лесмистер имел немалое хозяйство: десять коров, две пары коней и с десяток гектаров земли. Иосифу пришлось чистить хлевы, таскать скотине воду, косить сено.

Потом его призвали на воинскую службу, и оказался в Моравии. Но пробыл там с небольшим три месяца: фашисты оккупировали Прагу, Чехословакия распалась. А в Вучковом уже объявился новый управляющий — из Будапешта. Для Иосифа мало что изменилось: хозяйство у нового, венгерского, лесмистера было отнюдь не меньшее, чем у прежнего.

Вечерами у корчмы хлопцы все чаще заводили разговор о том, как перейти границу, чтобы потом вернуться вместе с русскими, освообдить родные горы. Иосиф Лой тоже готовился «на тычья» [35], но его призвали в венгерскую армию.

В хустских казармах было больше парней из Верховины. Иосиф подружил с одним гуцулом — из Раховщины. Конечно, у них не было друг от друга тайны. Лой как-то сказал:

— Хватит нам шушукаться. Мы не понимаем по-венгерски, а они, тем более, не понимают нас. Давай говорить смело — то, что думаем: надо взять винтовки и топать к русским, своим людям.

Не прослужив и одного месяца, Лой и его товарищ решили дезертировать. В ненастную осеннюю почь они пустились вверх по течению Рики. Утром вошли в лес у Вучкового. Иосиф наведался в ближайшую окраинную хату — к Василию Литке и попросил известить родных о своём побеге. Василь вернулся с плохой вестью:

— У вас там жандармы… От старика-отца допытываются, где он тебя спрятал.

— Понятно, — спокойно ответил Иосиф. Литка дал хлопцам хлеба и сказал:

— Заправитесь в дороге — вам надо торопиться. И всё-таки советую идти не напрямик через Торунский перевал, а свернуть к полонине Озёрной — там вроде бы тише…

У самой границы беглецов обстреляли, и они друг друга потеряли. На советскую заставу Лой пришёл один…

Прошла ещё целая неделя и, как казалось Иосифу, самая длинная за время его прибывания на пограничном пункте: плотно, словно патроны в обойме, были набить: дни этой недели — с напряжёнными тренировками, с обсуждением первого задания. И вот снова вызвал майор Львов.

— Ну, как успехи, старшина? Пора за работу. Пора, пора… Осталось одно: придумать вам псевдоним. Вы как-то говорили, что в Карпатах много серн — косуль. Вот на одну, скажем, будет больше — согласны называться Косулей?

— Согласен.

— Тогда лёгкой вам тропы, товарищ Косуля…

Лой перешёл границу в районе Воловца. Он счастливо миновал патрульных и утречком уже был в Каноре. Другая ночь застала Иосифа на боржавской полонине Кук. Набродившись по безлюдным взгорьям, он прилёг в заброшенной с осени колыбе — хижине пастухов. Сразу спускаться в Вучковое не рисковал — решил осмотреться. Следующий день выдался солнечным, красивым. Иосиф невольно залюбовался зелёными смерековыми верховинами, серебряными нитями потоков.

— Дома! — вздохнул он, переобувая постолы. Одет был по-пастушьи — в грубую серьмягу и старые штаны, на затылке торчала дырявая шляпа, а в перекинутой через плечо торбинке лежала горсть кукурузных зёрен.

Пожёвывая зерна, принялся обдумывать полученное задание.

Создание новой разведгруппы надо было начинать с Василия Кикины. Иосиф знал, где его искать даже без инструкции. Немало безземельных верховинцев в середине тридцатых годов переселялось с гор в долину Боржавы. Осваивали пустоши, потихоньку строились. Так на Береговщине, вблизи села Мачолы, возник хутор Хуняди. Сюда переехали из Вучкова семьи Юрия Плиски, Василия Кикины…