Разведчики - Чехов Виктор Григорьевич (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
— Передо мной были враги! — И по тому, как сужались у немца глаза, Саша знала — сейчас начнет бить. Как и на прежних допросах, она вдруг ощутила в себе силу, дающую возможность перенести пытку. Да, она сильнее их!
В ее широко раскрытых глазах немец увидел, кроме ненависти и презрения к нему, и эту силу. Сколько дней пытался он сломить ее, потушигь блеск этих смелых глаз.
Еле сдержавшись, Блюммер выпрямился:
— Сколько людей в вашем отряде?
— Миллионы!
Блюммер вскочил, в два прыжка приблизился к Саше и ударом кулака бросил ее на пол.
— Я заставлю тебя говорить, русская свинья! — прошипел он.
— Разреши, — улыбаясь поднялся с качалки Шварц.
Он шел к Саше медленно, на ходу поворачивая массивные перстни камнями к ладони.
Конвоир поднял Сашу на ноги. Она стояла пошатываясь. Удар по лицу, нанесенный ей Шварцем, почти лишил ее сознания. Она вновь упала, откинув залитую кровью светловолосую голову.
— Повесить и не терять времени! — в ярости прохрипел Блюммер. — Все равно ничего не скажет!
— Завтра посмотрим! — вызывающе ответил Шварц и велел привести Сашу в чувство для следующего допроса.
Глава 2
КВАДРАТ 32-84
Выходя из штаба, Марин остановился прикурить у порога землянки. Сейчас он просмотрел полученную почту и опять не нашел для себя письма. Отсутствие вестей от Зои тревожило все сильнее. Даже приказ о присвоении ему звания старшего лейтенанта не вызвал радости. Мысль, не случилось ли с Зоей несчастья, приходила все чаще и чаще.
Он смотрел на опушенные инеем деревья, на испещренную синевато-фиолетовыми тенями поляну и задумчиво выпускал изо рта клубы дыма. Хорошее утро, и поляна такая красивая… Походить бы сейчас с Зоей на лыжах… Очень ей идет голубой лыжный костюм…
— Товарищ старший лейтенант, нас с тобой полковник вызывает! — выглянул из дверей штаба политрук Иванов.
Бросив папиросу, Марин вернулся, догнал Иванова в узеньком коридоре.
Кабинет полковника Усаченко находился в самом конце землянки.
— Ну, как себя чувствуешь, товарищ старший лейтенант? — встретил Марина Усаченко.
— Хорошо, товарищ полковник, — удивленно посмотрел на него Марин.
— А ты, товарищ политрук?
— Тоже хорошо.
— Состояние бойцов?
— Отличное! — в один голос ответили оба.
Усаченко посмотрел на карту:
— Довольно трудная будет задача. Вот здесь, к северу от нашей обороны, в квадрате 32–84 сконцентрированы боеприпасы, сюда же немцы должны перебросить новые части… Очевидно, наступление готовят. Задача: до прихода подкрепления проникнуть на базу, боеприпасы уничтожить и достать «языка». — Усаченко размеренно, делая большие паузы, стал излагать план операции. Точных данных о гарнизоне, о количестве боеприпасов на складе еще не было.
— Небольшой группой, товарищ полковник, пойдем, — предложил Марин, — человек в пять…
Усаченко не согласился:
— Задача не только в том, чтобы склад взорвать, обязательно надо достать «языка». Нам не известно, какая там охрана. Весьма вероятно, придется завязать бой. Возьмете с собой тридцать бойцов. — Немного помолчав, он продолжал: — Поход трудный, весьма трудный. Первое — глубокий тыл, сильно пересеченная местность, второе — мало данных о противнике… Ну, да там на месте обстановка подскажет. Надеюсь, задачу выполните точно… — Он посмотрел на обоих, постукивая карандашом по карте, словно оценивая, что может сделать каждый из них. — Ты, товарищ политрук, пройди к комиссару… У меня все, — Усаченко поднялся.
Когда Марин вернулся к себе, слабо освещенная землянка показалась ему угрюмой. Уж очень сегодня яркий, похожий на весенний, день. Но не прошло десятка минут, как это впечатление сгладилось. В железной раскалившейся печурке весело поблескивали огни. Косыми стрелками прыгали отблески по дощатым стенам, по аккуратно застланной серым одеялом койке. Открыв дверцу, Марин подбросил в печку толстые сухие чурочки, стал смотреть на огонь. Золотисто-красные языки быстро охватывали дерево. У Зои тоже золотистые волосы, на концах они завиваются… Захлопнув дверцу, подошел к столу.
В дверь постучали. Вошел старшина:
— Старшина Чаркин явился по вашему приказанию, — доложил он.
— Подождите.
Достав из планшетки карту, Марин стал что-то вычерчивать, рассчитывать.
Старшина молчал.
— Сегодня, товарищ Чаркин, отправляемся в новый рейд, — прервал молчание Марин, продолжая вычерчивать на карте. — Запас продуктов на пять суток… Соберите людей, я сейчас приду.
…Первые семнадцать километров, пройденные по бездорожью, уже давали себя знать. Одна за другой поднимались сопки, покрытые лесом. Всякий раз, когда пограничники приближались к сопке, им хотелось думать — это последняя, не будет больше крутых подъемов, на которые надо взбираться без лыж, цепляясь за выступы; не будет больше головокружительных спусков с преграждающими путь поваленными деревьями, торчащими из-под снега камнями или скрытыми под сугробами расщелинами. Сломать лыжи в походе — значит погибнуть, отряд уйдет, и отставшему придется пробираться по чужой территории через сугробы и заносы. А сопки все возникали одна за другой и, казалось, им не будет конца.
К вечеру второго дня, когда, резко изменив курс, пограничники двинулись на запад, дорога пошла по относительно ровной местности.
Бойцы повеселели. Охватило желание перекинуться шуткой, покурить, но нельзя: шуршание лыж — и то могло их выдать.
Только под утро разведчики достигли цели. Перед ними ровная возвышенность с заснеженными кустами и деревьями. Лунная ночь позволяет видеть далеко.
Подняв к глазам бинокль, Марин старался рассмотреть склады и землянки. Они находились прямо перед ним. Левее высились сугробы снега, вокруг них — деревья, ясно — маскировка. Правее — сугробы поменьше. Вот из одного торчит что-то черное, не то труба, не то балка. Очевидно, влево склады, а это — землянки.
Еще в пути Марин разделил отряд на три группы: Иванов с частью бойцов остается на месте — это группа прикрытия, она, при отходе, вступает с противником в бой, дает возможность остальным уйти с пленными и трофеями. Марин со своей группой нападает на штаб, захватывает «языка», Чаркин — взрывает склады.
Такие задания они выполняли не раз, но в прежние походы имелись более точные данные о противнике.
Близость утра заставляла спешить. Чахлые кустарники вокруг складов чуть попозже будут для разведчиков плохим укрытием. Откладывать же операцию до новой темноты Марин не мог, и надо было дорожить каждой предутренней минутой.
Медленно ползут пограничники, стараясь глубже зарыться в снег, почти незаметно пробираются в двух направлениях.
Время от времени Марин приподнимает голову и напряженно следит за бойцами Чаркина. Они уже еле видны ему.
А Чаркин, оставив бойцов шагах в двадцати от цели, ползет вперед, к замаскированному соснами низкому бревенчатому сараю. Это, наверное, склад. Где часовой? Чаркин подполз к небольшому камню совсем рядом с сараем. Надо осмотреться…
Впереди вдруг показалась фигура часового. Он появился из-за угла, поглядел по сторонам, снова скрылся.
Чаркин подполз к самому складу. Ждать ли?.. Пробираться ли вдоль склада? Обостренный слух ловит малейший звук. Хруст снега становится все явственней… Опять из-за угла показался солдат, охранявший склад. Сейчас вскинет автомат и даст очередь…
Приготовившись к прыжку, Чаркин ждет. Солдат подошел ближе, посмотрел в сторону леса…
Одним прыжком Чаркин подскочил к нему, нанес удар…
По тянувшимся к отлично замаскированной землянке проводам, по стоявшему у входа часовому Марин безошибочно определил — штаб.
Часовой топтался на месте, похлопывая ногой об ногу, потирая озябшие руки. «Давно стоит, скоро должна быть смена…» — подумал Марин и жестом приказал лежавшему рядом бойцу бесшумно снять часового.
С беспокойством, все чаще и чаще поглядывал Марин на светлевшее небо, на все отчетливее вырисовывающиеся на его фоне деревья. Наступало утро. По кустарникам со своей группой подобрался к штабу.
