В когтях германских шпионов - Брешко-Брешковский Николай Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Бравый, красивый южно-славянской красотою офицер, с четкими, энергичными чертами лица. Небольшие усы, огненный взгляд. Парадная шапка с белым султаном и вся широкая грудь в орденах за храбрость, геройски проявленную в трех последних войнах — турецкой, болгарской и албанской.
Ирма узнала адрес молодого майора, его телефон; узнала, что он не только отважный офицер, но и большой донжуан. Белобрысый, как спаржа тонкий, первый секретарь, с осведомлённостью завзятого сводника, назвал графине тех дам, которые грешили с майором. Секретарь, поблескивая замаслившимися рыбьими глазами, обмолвился, что при пылком темпераменте серба графиня имеет все данные выполнить до конца свою миссию…
Легкий тон молодого человека покоробил Ирму. Восточными глазами своими она смерила с головы и до ног несуразную, длинную фигуру спаржевидного секретаря…
Ненадович жил в меблированных комнатах на Литейном. Он только что позавтракал на Невском в одном из ресторанов и не спеша, походкою фланирующего человека, возвращался к себе. Стройный, с мускулистым, сильно развитым телом, он шёл гремя саблей. Женщины заглядывались на красивого офицера в чужой, незнакомой форме, фуражке с бархатным лиловым околышем, в сером походном мундире и в чёрных, до колен, ловко охватывающих ногу гетрах.
Ненадович не любил летнего Петрограда. Его тянуло туда, к себе, в Сербию, к гористым берегам вольно текущей Моравы. Завтра он пойдёт в посольство, чтоб выхлопотать себе двухмесячный отпуск.
Майор занимал большую, чистую, в два солнечных окна, комнату. Над оттоманкой — ночью она превращалась в постель — висело оружие. Это были трофеи: турецкая и болгарская винтовки, и среди них два громадных, старинных пистолета, гранёных, с золотой насечкою и рукояткой, украшенной бирюзою. Пистолеты — покойного деда. А вот и сам дед. С выцветшей фотографии смотрел из-под седых, нависших бровей, в круглой шапочке серб с длинными, гайдуцкими усами. Да так оно и было. Весь свой долгий век старый юнак гайдучил в горах и много порезал и пострелял турок…
Ненадович снял мундир, повесил его на стул, а сам, развернув книгу по военной истории, улегся на оттоманку с папиросой в зубах. И не успел он углубиться в испанские операции наполеоновского маршала Бертье, как коридорный мальчик, постучав, доложил, что майора зовут к телефону.
— Кто зовет?
— Какая-то барыня… Только не называются…
Серб накинул мундир и, очутившись в обитой войлоком телефонной будке, спросил:
— Кто говорит?
— Вы меня совершенно не знаете, и поэтому, имя мое вам ничего не скажет, — услышал он молодой женский голос, говоривший по-французски.
Пауза…
Ненадович спросил:
— Что же вам угодно, сударыня?..
— Познакомиться с вами…
— Зачем?
— Невежа! Разве такие вопросы предлагают избалованной женщине, которая хороша собой?
— Увы, сударыня. Техника еще не сделала таких успехов, чтоб, разговаривая по телефону, можно было видеть своего собеседника. И почему я должен верить вам на слово?..
— Несносный человек! Так вам же предлагают убедиться! Скажите, разве все сербские герои такие… такие «трудные» мужчины?..
— Я отвечаю только за себя. Итак, на чем же мы остановимся?
— Вы свободны сегодня, в десять вечера?..
— Свободен!..
— Великолепно… Я назначаю вам свидание…
— Где?
— Где… Дайте подумать. Вот где! В условленный час буду ждать вас у памятника Петру Великому…
— Ровно в десять часов — у памятника Петру Великому…
До свиданья!
— Еще, сударыня, один вопрос, даже целых два. Во-первых, чему я обязан таким лестным внимавшем?
— Многому. Мне говорили о вас, и потом, я вас видела. Довольны?.. Ну а во-вторых?..
— Во-вторых, как же я вас узнаю?
— Это нетрудно. Там всегда пустынно, и, следовательно, я буду в единственном числе. А затем, вы увидите женщину под густой вуалью, и в руке у неё будет золотой мешочек. Этих примет более чем достаточно, и, наконец, я же вас знаю! Я сама подойду к вам. Вы будете в форме?
— Нет, в штатском. На свидания предпочитаю ходить в штатском. Зачем обращать на себя внимание? Тем более, нас только четверо сербских офицеров на весь Петроград.
Не находя в себе ни покоя, ни сна, дремала бледная, белая ночь. И стоном затерянных, таких же бесприютных, как эта скитальческая ночь, душ чудились протяжные, доносившееся с Невы свистки пароходов.
Гордым и мощным силуэтом замер в титаническом прыжке на своей скале Медный всадник.
Серб, в чёрном котелке и в летнем пальто, подъехал на извозчике. Незнакомка была уже на месте. Это она! Густая вуаль, золотой мешочек. Первое впечатление — выгодное. И хотя лица нельзя рассмотреть, но вся дивная фигура обещает, что и лицо прекрасно.
— Я опоздал?..
— Ничуть. Это я пришла несколькими минутами раньше. Пойдём к Неве…
Остановились у гранитного парапета, влажного от сырого дыхания белой ночи. В прозрачную серебристую мглу уходила полноводная ширь Невы. И тихо, завороженно тихо, и не вспугивают бессонной немоты протяжные, стонущие свистки, эти покаянные души метущихся грешников. И мелодичный, как отзвуки давно минувшего былого, нежной и чистой музыкою донесся бой курантов Петропавловской крепости.
— Как хорошо… — молвила незнакомка.
— Да, хорошо… — повторил серб, пытаясь рассмотреть скрытые темной паутиною вуали черты. Но все неясно, и поэтому — загадочно-маняще.
Ненадович видел свет и людей. В Париже он окончил Сен-Сирскую школу. Он с первого впечатления убедился, что и по манерам, и по туалету, и по чистому французскому языку перед ним — дама. Настоящая дама общества.
Он спросил:
— Кто вы, назовите себя?..
— Зачем? Разве в такую дивную ночь спрашивают об имени? Так гораздо таинственней. Не надо имен, и, кроме того, у меня есть основание остаться для вас безымянной. Если хотите, называйте меня каким-нибудь псевдонимом. Пусть я буду для вас Белая ночь. Хорошо?..
— Пусть!..
Он был на все согласен. Близость этой «Белой ночи» волновала его южную кровь. Они стояли рядом, почти касаясь друг друга, и от него веяло таким жаром, что незнакомке передалось это, и её глаза торжествующе блеснули под вуалью.
— Поедем куда-нибудь чай пить?.. — предложил серб.
— Поедем, — охотно согласилась она. — Только куда? Появиться с вами где-нибудь в ресторане, я не хотела бы… Неудобно… А вот что, можно к вам?.. Но с условием. В половине двенадцатого я должна быть свободна… Вы меня отпустите?..
— Что за вопрос?.. Я весь ваш покорный слуга…
Теперь он более, чем минуту назад, готов был на все согласиться…
25. Кабинет № 3
Здесь, в своей комнате, майору было еще страннее чувствовать себя с глазу на глаз с этой женщиной, лицо которой для него — загадка. Густая вуаль, к тому же двойная, почти непроницаема.
Это совсем другое, чем маска. Маска закрывает вплотную. Вуаль же дразнит, отделываясь какими-то, не дающими покоя, намеками…
Ненадович жадно тянулся к незнакомке.
— Снимите же!.. Дайте взглянуть на вас! Я готов поклясться, вот на этой самой сабле с запекшейся кровью трех войн, что я не буду следить за вами, узнавать кто вы и что вы… Один миг!..
— Не просите… Я верю вам и вашей клятве, но… кстати… Неужели — запекшаяся кровь?..
Он снял со стены саблю в металлических ножнах, погнутых, бывших во всякой боевой и походной переделке и вынул острый клинок, весь темно-красный какой-то зловещей ржавчиною.
Дама под вуалью хотела коснуться своим нежным и тонким пальцем лезвия. Он отдернул саблю.
— Боже сохрани вас… Малейший порез — и не миновать заражения крови.
— Да? Прямо пугаете!.. И сейчас, в этой мирной обстановке, — все еще страшное оружие… Что же там, на войне!.. И вы лицом к лицу… рубили?..
— А то как же… На моей душе немало посеченных турок, болгар и албанцев… Но мне все-таки далеко до моего деда…
— Так что сабля ваша насытилась кровью?..
