Я дрался на Т-34 - Драбкин Артем Владимирович (первая книга txt) 📗
Медленно двигаемся вперед, повернули и, дав выстрел вдоль улицы, устремились на полном ходу к центру города. Подошли к Т-образному перекрестку. Перекладину этой «Т» образовывал дом, к стене которого, в тень, я прижал танк. Немцев не видно. Своих танков тоже. Заглушили мотор, притаились, наблюдаем. Идти вперед ночью по хорошо освещенным луной улицам без разведки и десанта на танке страшновато, но и стоять без дела тоже неудобно. Кругом зловещая тишина. И вдруг слышу: заработали двигатели нескольких танков, и мгновенно мимо меня по улице на большой скорости прошли три наших танка. Тут же в той стороне, куда они прошли, послышались взрывы и орудийные выстрелы. Вспыхнул бой и на восточной окраине города, где оставались основные силы бригады. Я жду. В той стороне, куда проскочили три наших танка, бой постепенно замирает — видимо, их сожгли.
Минут через пятнадцать-двадцать я услышал, как оттуда идет немецкий танк. Решил подпустить его вплотную и уничтожить метров со ста. И тут меня осенила дикая мысль. Надо его уничтожить так, чтобы было красиво, чтобы потом мелом на нем написать: «Подбил лейтенант Фадин». Во дурь какая! Для этого его надо впустить на перекресток, т. е. на пятнадцать-двадцать метров от себя, и врезать ему бронебойный снаряд в борт, когда он будет поворачивать налево (я почему-то был убежден, что он повернет на левую улицу). И вот держу вражеский танк на прицеле. Танк-то небольшой: T-III или T-IV. Он вышел на перекресток, развернулся налево, я доворачиваю башню направо… а она не поворачивается. Вражеский танк рванул вдоль улицы. Кричу Тюрину: «Заводи и выходи на эту улицу, расстреляем его вдогонку!» Но танк сразу не завелся. Упустили! Я выскочил из башни на корму. К задней части башни танка был приторочен брезент. Разведчики, сидевшие на корме, вытянули его края, чтобы подстелить на холодную броню. Выпущенный край брезента попал под зубцы поворотного механизма башни, заклинив ее. Он не мог туда попасть, просто не мог!!! Я до сих пор не могу пережить, что упустил этот танк! Я после войны рассказывал этот эпизод матери. Говорю: «Не мог брезент под башню попасть». На что она ответила: «Бог тебя сколько раз спасал? — 4 раза. Бог ведь один. Видимо, там честные люди сидели. Вот он тебе и подсунул брезент под башню».
Вытащив брезент и запрыгнув в танк, приказываю Тюрину выйти на улицу, по которой ушел танк, в надежде догнать его снарядом. В это время слышу по радио: «Фадину, Фадину, срочно вернуться назад». Разворачиваю свой танк в обратную сторону и двигаюсь к мосту.
Бой явно затихал. Немцы, понеся потери, начали вывод своих подразделений. Вот так в ночь с 4 на 5 января мы освободили город Тараща.
В течение первой половины дня 5 января мы приводили себя в порядок, немного поспали. А в 14 часов 5 января 1944 года начали выдвижение через весь город на запад, в направлении города Лысая Гора. Как и прежде, мне посадили четырех разведчиков — и вперед, в голове колонны.
Входим в пригород Лысой Горы. Справа вижу в темноте украинские белые хаты, а впереди темнеет лесок. Командую Тюрину увеличить скорость. Проскакивая по улицам Лысой Горы, получаю три или четыре снаряда из полуавтоматической пушки себе в левый борт. Танк сполз вправо в какую-то яму, так что стрелять из него можно только в воздух. Останавливаемся. Открываю люк, вылезаю из танка и вижу, что моя левая бортовая передача разбита и танк не только двигаться, но и повернуться, чтобы удобнее было стрелять, не может. Подъехавший командир батальона приказал ждать ремонтников, оставив для охраны стрелковое отделение во главе с командиром взвода.
Выставив охранение, мы взяли свиную тушу, которую захватили в разгромленном обозе, и с тех пор возили на танке, подняли хозяина дома деда Ивана с хозяйкой и попросили пожарить нам свинины. Хорошо поужинали. Но нам было не до сна. Стали готовиться к защите подбитого танка. Для этого сняли спаренный с пушкой пулемет и пулемет радиста, приготовили гранаты, автомат. К нам присоединились семь стрелков с их командиром. Так что сил для отражения наступления пехоты противника было достаточно. С рассветом, заняв круговую оборону, я ждал попытки фашистов захватить наш танк. Где-то часов в девять утра прибежали четверо местных и сообщили, что к нам идут немцы группой человек до двадцати, а может, и больше. Отправив местных, чтобы не нести лишних потерь, мы залегли и приготовились к бою.
Буквально через три-четыре минуты немцы в белых халатах с автоматами неорганизованной группой, чуть ли не толпой, показались из-за домов, направляясь в нашу сторону. По моей команде мы открыли шквальный огонь по ним и убили, по-видимому, человек десять. Они залегли, а затем уволокли своих убитых и больше нас не беспокоили. Часам к 14 подошли главные силы бригады, которые разгромили противостоящих нам немцев, оставили ремонтную летучку и, забрав мою пехоту, двинулись в сторону города Медвин за нашим батальоном.
С 6 по 9 января 1944 года ремонтные бригады восстанавливали мой танк, приводя его в боевое состояние. Мы же коротали свободное время в разговорах с местными красавицами, жившими по соседству. Вечерами собирались вместе, рассказывали о своем детстве или же играли в карты. Утром 9 января к нам приехал командир батальона Дмитрий Чумаченко, который, похвалив меня за мои действия в городе Тараща, приказал по завершении работы принять командование полуротой танков, прибывших, как и мой, из ремонта, и повести их освобождать деревушку в нескольких километрах от города Виноград, что мы и сделали.
Где-то 17 января нам было приказано передать несколько сохранившихся танков в 20-ю гвардейскую танковую бригаду нашего корпуса и выйти в резерв корпуса для пополнения ее прибывающими экипажами танков из глубины тыла.
Доукомплектовывались вблизи города Медвин всего несколько дней. Впервые офицеры бригады собрались вместе после доукомплектования, которое было в ноябре. Многих ребят я недосчитался. В первую очередь, конечно, погибали экипажи, прибывающие в составе маршевых рот, получившие слабую подготовку при сколачивании в глубоком тылу. Наибольшие потери бригада несла в первых боях. Выдержавшие первые бои быстро осваивались и затем составляли костяк подразделений.
В период доукомплектования я был назначен командиром танка командира батальона. В экипаже были очень опытные танкисты, провоевавшие не менее года, а то и более: механик-водитель гвардии старшина Петр Дорошенко, награжденный орденами Отечественной войны I и II степени и орденом Красной Звезды, командир орудия гвардии сержант Фетисов, награжденный двумя медалями «За отвагу», и радист-пулеметчик гвардии сержант Елсуков, награжденный орденом Отечественной войны II степени и орденом Красной Звезды. Кроме того, все они были награждены медалью «За оборону Сталинграда». Даже к 1944 году, когда награждать стали чаще, это были очень высокие награды, и такого экипажа в бригаде больше не было. Экипаж жил отдельно и не якшался с другими тридцатью экипажами, и когда после объявления приказа я прибыл к ним в дом, где они поселились, то прием был настороженным. Понятно, что принять верховенство над собой самого молодого лейтенанта бригады, выросшего буквально за три-четыре месяца боев, им было трудно, тем более что Петр Дорошенко и Елсуков были значительно старше меня. Я тоже понимал, что мне еще надо доказать свое право командовать этими людьми.
Уже 24 января бригада была введена в прорыв, проделанный 5-м механизированным корпусом в направлении городка Виноград.
Ввод в бой осуществлялся на рассвете практически перекатом через только что атаковавших противника стрелков 5-го механизированного корпуса. Все поле перед немецкой обороной было усеяно трупами наших солдат. Как же так?! Это же не сорок первый — сорок второй годы, когда не хватало снарядов и артиллерии, чтобы подавить огневые точки противника! Вместо стремительной атаки мы ползли по пашне, объезжая или оставляя трупы наших солдат между правой и левой гусеничными лентами, чтобы их не задавить. Пройдя первую линию стрелковых цепей, резко, без команды увеличили скорость атаки и быстро овладели городком Виноград.
