Герман ведёт бригаду (Воспоминания партизана) - Воскресенский Михаил Леонидович (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Герман придавал большое значение работе среди населения. В деревнях, где мы останавливались не первый раз, жители его хорошо знали. Стоило комбригу, присев на бревнышко или на завалинку у избы, заговорить с кем-нибудь из знакомых крестьян, как около него быстро собирался народ.
— Тяжело нам, Лександр Викторович, — жаловался кто-нибудь из деревенских дедков. — Вон как солнышко-то землю припекает. Пахать надо, сеять. А руки не поднимаются. Ведь супостат проклятый все равно урожай отберет.
— Верю, отец, тяжело вам, — задумчиво отвечает Герман, — только ведь не долго фашист здесь стоять будет. Выдюжить надо.
— Знать бы, скоро ль его шуганет армия наша, может, и выдюжили.
— Думаю, что скоро. Вот только и без вашей помощи здесь не обойдешься.
Крестьяне смотрят прямо в глаза комбригу, как бы стараясь узнать в них — обнадеживает их «главный партизанский начальник» или говорит, твердо зная, что желанное «скоро» не за горами…
Герман уходит, а деды еще долго сидят на завалинке. Подходят односельчане, спрашивают:
— Что здесь было?
— Герман с нами говорил, — с гордостью отвечают деды.
А. И. Исаев проводит в тылу врага собрание крестьян.
С мая 1943 года политотдел бригады начал издавать печатную газету, которую мы назвали «Партизанская правда». Бойцы любили газету и за каждым ее экземпляром буквально охотились. Размером она была с тетрадный лист.
Однажды Анатолию Васильеву было поручено написать передовицу в нашу газету. До войны работник отдела пропаганды и агитации Островского РК ВКП(б) Анатолий, как и многие пропагандисты, писал бойко, но коротко писать не умел. А размеры газеты требовали очень краткой, но выразительной статьи. Бедняга мучался над статьей очень долго. Сделает, а редактировавший газету Малинов бракует: «Не годится, велика».
Мы выпускали наши партизанские издания маленькими тиражами. Все время приходилось экономить бумагу. Политотдельцы промышляли бумагу везде: доставали у учителя Фуфаева, связанного с партизанами, добывали во время налета на фашистские гарнизоны в качестве трофея, «клянчили» у Валдая. При издании листовок и газет часто встречались у нас чисто технические трудности, о которых работники обычных издательств знать ничего не знали… Написана листовка. Аня Бодунова набирает ее и вдруг заявляет:
— Товарищи! Эту листовку я не могу набрать. Не хватает буквы «н».
И вот мы начинаем мудрить. Подсчитываем, сколько «н» надо из листовки удалить. Малинов берется за карандаш. Вносятся предложения:
— Евгений Петрович, заменяй слово «оккупант» словом «бандит».
— Не пойдет. И в слове «бандит» есть «н».
— Тогда пиши «фашист».
Наконец листовка реконструирована, и буква «н» введена в норму.
Политотдел 3-й Ленинградской партизанской бригады. Слева направо: А Л. Васильев, М. Л. Воскресенский, А. А. Калегаев и А. И. Золотухин.
Вскоре после разговора Германа в Валдае об усилении агитационной работы в войсках противника к нам в бригаду прилетели немец-антифашист и советский офицер-переводчик Калегаев. Настоящего имени немца мы не знали. Звали его Альберт. Был он солдатом гитлеровской армии и в начале войны добровольно сдался в плен. В лагере не скрывал своих антифашистских настроений и выразил желание бороться против Гитлера.
Калегаев поселился с разведчиками, а Альберт с нами, политотдельцами.
Наш новый «пропагандист» плохо говорил по-русски. Печатницу Нюру он звал «Нура», моего ординарца Вениамина — «Вэнка». Долго учился называть меня Михаилом Леонидовичем — не получалось, зато усвоил слово «начальник».
Наборщица партизанской типографии Нюра Бодунова.
Альберт был первым немцем в рядах нашей бригады. Ребята приходили поглядеть на него, как на чудо. Он не обижался и простодушно говорил с паузами между словами:
— Будем… вместе… убивать Гитлера!
— Будем вместе бить Гитлера! — отвечали хором ребята, и начинались дружелюбные похлопывания друг друга по плечу.
Наш новый «пропагандист» привез с собой пишущую машинку с немецким шрифтом. Утром вместе с Калегаевым они писали листовки для немецких солдат, в которых сообщались последние известия с фронтов и разоблачалась звериная сущность фашизма. Затем Альберт терпеливо печатал тридцать-сорок экземпляров этих листовок. Разведчики переправляли их в немецкие гарнизоны.
Наш новый товарищ был убежденным антифашистом. Как-то в Порховском районе бойцы одного из отрядов поймали группу гитлеровцев-факельщиков, поджигавших деревни. Альберт участвовал в допросе пленных. Из штаба он вернулся расстроенный, отказался от ужина и все ходил по комнате из угла в угол. Я наблюдал за ним, недоумевая, что так расстроило его. Но вот он остановился передо мной и взволнованно заговорил:
— Начальник! Это не немецкий солдат… Это бандит… Сжигать деревня… Убивать маленькие дети. Его нада… расстрелять.
Несколько позже, в бою у деревни Терегаево Сошихинского района, были взяты в плен два немецких солдата. Потных, в одних нижних рубашках, с выражением крайней растерянности на лицах, их привели к Герману на допрос. Они рассказали все, что знали о своих гарнизонах. Один из них в Германии был батраком в помещичьей усадьбе, другой — рабочим в булочной. Пожалели мы этих пленных и оставили у себя.
— Поручите пленных Альберту, — порекомендовал Исаеву и мне Герман, — он их быстро в свою веру обратит.
И тот действительно хорошо справился с этой задачей. За активную антифашистскую деятельность Альберт был награжден орденом Красной Звезды. Немцы воевали вместе с нами до прихода на Псковщину частей Советской Армии. Впоследствии группа немцев-партизан была отозвана в распоряжение штаба фронта. Мы тепло простились с Альбертом, и я его больше не встречал. Где он сейчас? Уверен, что если он жив, то активно трудится на благо своего народа где-нибудь в Германской Демократической Республике.
Альберт и инструктор политотдела А. А. Калегаев.
Когда в сводках Совинформбюро появились сведения о боевых операциях партизанских отрядов Г. и И. (Германа и Исаева), к нам стали наведываться из советского тыла гости. Первыми, кто посетил нас, были операторы Ленинградской студии кинохроники, шумливые ребята. Они поселились в том же доме, где размещался политотдел бригады.
Кинооператор Изаксон сразу же начал выбирать сюжеты для съемок. Побывав в отрядах, он вернулся в политотдел расстроенный:
— Ну кого я буду у вас снимать?
— Как кого? — удивился я. — У нас много хороших боевых ребят, достойных попасть на экраны кинохроники. Покажите нашего «укротителя немецких танков» бронебойщика Мишу Бабыкина, наконец, самого Германа.
— И вашего Германа и Бабыкина наш режиссер на экран не пустит. Какие это партизаны, если у них нет ни усов, ни бороды.
Мы долго смеялись над незадачей Изаксона. Ну что ж поделаешь? У нас действительно в бригаде почему-то усы и бороды были не в почете.
Летом 1943 года Изаксон снова побывал в нашей бригаде. После одного из боев с карателями, когда уже выстроилась походная колонна для ночного марша, к Герману подошел крестьянин Орлов из деревни Гришино с молоденьким сыном и попросил принять их в партизаны. У Орлова была настоящая большая бородища. Изаксон обрадовался:
— Роскошно получится. Отец с бородой патриарха и юный сын вступают в партизаны. Отличные кадрики будут.
На другой день после марша по просьбе кинооператора Орловых, отца и сына, вызвали в штаб. Изаксон так деятельно и нетерпеливо готовился к съемке, что и мы в какой-то степени заразились его настроением. И вот Орловы пришли. Глянул на них кинооператор и, ахнув, закричал:
