Песчаный поход - Бобров Глеб Леонидович (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Наряд милиции, работники военкомата, родители и гости насилу растащили упившихся, озверевших подростков. Бритоголовых побыстрее запихнули в машины и увезли в Ворошиловград, а то, что один из гостей серьезно ранен, никто как-то и не заметил – в тот день местный «чемер» очень многих и покрепче свалил на боковую.
Раненый обратился за помощью лишь на следующие сутки. Маленькой дырочки в правом боку он попросту не заметил, крови не было, а режущие боли в животе парень поначалу списывал на «отходняк» и плохой самогон. У него оказалась с разрывом пробита печень, произошло обильное внутреннее кровотечение, и начался перитонит. Через два дня парня в бессознательном состоянии отправили в областную клиническую больницу, и там, в реанимациии, не приходя в себя, он скончался на следующее же утро.
А Никеев тем временем успел очутиться в чарджоузской учебке и вместе со своими однокашниками день и ночь озабоченно мотался по полигонам.
Началось следствие. Единственное, чем оно на первых порах располагало, так это полубредовыми показаниями потерпевшего, перед смертью припомнившего вдруг, что он якобы «зацепился» с Кешей. Опрошенные в качестве свидетелей друзья и родственники Никеева показали, что Коленька в драке ну никак не мог участвовать, так как в беспробудном пьяном угаре мирно посапывал на руках у верной подруги. На том дело и остановилось, пока через полгода неожиданно не заговорил один из друзей-краснокутцев. Сам, попавшись на угоне мотоцикла, юнец, видимо, решил немного реабилитироваться перед следствием. Он не только показал, где и как Николай «уделал» погибшего, но и назвал Кешиных друзей, подобравших в ту ночь злополучную отвертку и оттащивших Никеева подальше от свалки.
Дело вновь запустили в производство, допросили новых и старых свидетелей, надавили на них как следует и буквально через неделю послали в «школу гладиаторов» своих оперуполномоченных. С ордером… Но времечко они упустили безвозвратно. Пока в милиции раскручивали последних свидетелей, Кеша успел получить направленное верными друзьями письмо с подробным изложением перипетий уголовного дела.
По приезде опергруппы в Теджен оказалось, что курсанты выпустились и уже дней десять как мужественно исполняют задания партии и правительства в дружественной нам демократической республике. Когда расстроенным операм удалось связаться с воинской частью, в которую был направлен рядовой Никеев, то объясняться им пришлось с взбешенным начальником особого отдела полка. Майор, используя спутниковую систему связи «Кристалл», очень долго и подробно объяснял «гражданским легавым», как свернуть их ордер на арест тоненькой трубочкой и, как, и куда его надобно засовывать и в какой последовательности… Попутно главный особист 860-го отдельного высказал все, что он думает по поводу самих оперативников, их родственниц, начальства и всей системы МВД в целом. По свидетельству связистов, очень содержательная вышла беседа…
Через некоторое время, уже в Ашхабаде, с удрученными оперуполномоченными Ворошиловградского УгРо встретился представитель еще более «компетентных органов», давший четкие и недвусмысленные инструкции. С тех пор, и по сей день, для родителей и односельчан Коленька Никеев пропал без вести в проклятущем Афганистане.
Очутившись в полку, Кеша совершенно точно знал, что уйдет к духам. Оставались технические нюансы предстоящего перехода: как покинуть столь мощную точку, как Третий Мост. В первом же карауле молодому оператору-наводчику толково разъяснили, что в полукилометровых минных полях находчивыми солдатиками сделаны проходы, чтобы безбоязненно ходить к бабаям и носить им на продажу муку и тушенку. Через день Кеша добровольно вызвался участвовать в «мучном» походе и мужественно тащил на плечах восьмидесятикилограммовый мешок. А еще через сутки, прихватив с собой автомат, десяток магазинов, сухпай на несколько дней, цинк патронов и чуть ли не дюжину гранат, ночью ушел с поста.
Когда пропажу обнаружили, подняли тотальную тревогу. На вертолетах в спешном порядке в район точки выбросили разведку и две роты второго батальона. Если не считать Кешиного бушлата и пустой банки из-под сгущенного молока, то неделя поисков не принесла никаких результатов. И не мудрено: убежав с точки ночью, он на следующий же вечер был доставлен в ставку к Вадуту.
Видимо, Николай чем-то понравился престарелому Хозяину. Да и не мог не понравиться. Не так уж и часто случалось, чтобы молодой солдат на третий день службы переходил с оружием в руках к моджахедам. Через месяц он очутился в Пешаваре.
Тут можно было бы на этой истории и поставить точку, если бы не одно «но»… Через два месяца, отказавшись от очень заманчивого для любого совка предложения представителей Красного Креста, канадских, швейцарских и еще каких-то правозащитных организаций уехать на Запад, Никеев вернулся в Бадахшан. И не просто на экскурсию «по местам боевой славы», а настоящим правоверным воином ислама, чтобы вести джихад против проклятых Аллахом кафиров.
Вадут отдал под его команду хорошо экипированный и отлично вооруженный отряд более чем в двадцать аскеров! С этой минуты наступила черная страница в жизни заставы Третий Мост. Неглупый парень, возненавидевший все и вся, он начал методичные вылазки и обстрелы своего в прошлом гарнизона.
Пришлось переминировать все поля, увеличить глубину и протяженность минных заграждений, на траншеи полного роста местами настелить перекрытия, огневые точки превратить в ДОТы и ДЗОТы. А через месяц чуть ли не ежедневных боев на многострадальный пост доставили еще один танковый взвод и треть пехотной роты.
По слухам, столь успешные действия новообретенного моджахеды оценили по достоинству. Вадут одарил его настоящим гаремом из четырех молоденьких, и, якобы, симпатичных жен. К тому времени Кеша неплохо владел дари и немного арабским – газават газаватом, а Коран изучать все равно нужно, как-никак правоверный теперь, положение обязывает. Он оказался большим докой в ведении партизанской войны и чуть ли не единственным советником по тактике ведения боевых действий неверных.
Более всего измена бывшего рядового срочной службы ударила, без всяких сомнений, по начальнику особого отдела части. Еще бы! Единичные случаи и на тебе – в родном полку! Располагая огромной агентурой среди местного населения, благо средств на покупку стукачей в этой удивительно нищей стране у него было вдоволь, майор знал о каждом Кешином вздохе, да вот беда: достать Никеева у него ну никак не получалось. Одно время на Кешу даже устроили настоящую охоту, пообещав местным духам и бродячим головорезам за жизнь перебежчика умопомрочительную сумму в один миллион афгани – около пяти тысяч чеков, или пятнадцать тысяч рублями по курсу черного рынка, а также доплату натурой: несколько голов крупного рогатого и мелкого мохнатого скота и самое главное – автомат Калашникова, модель на выбор, и ведро патронов впридачу. По туземным меркам – очень ценное и незаменимое в хозяйстве приобретение.
Но обещанную за голову Никеева награду так никто и не получил.
Глава 30
В рейд выехали неожиданно, почти без подготовки. Да и сам выход был отмечен какой-то нездоровой, суетливой спешкой – явно кому-то приспичило. Собрались буквально за сутки.
Саша, подгоняемый криком взбешенного старлея, почти до самого утра не вылезал из-под командирской штабной машины: ранее обслуживающий полкача механик-водитель подхватил гепатит и уехал в кундузский медсанбат. Теперь Саше предстояло впервые вести машину на боевую операцию. И чью машину! Пока он копался в двигателе, прапорщик-связист вместе с двумя техниками в сотый раз перепроверяли штабную радиостанцию. Тут же в бронь грузили сухпай.
Под утро к измученной компании присоединился БТР комендантского взвода: полкач никогда не забывал об элементарных удобствах, и поэтому на операциях позади него, увешанного магазинами и гранатными подсумками, всегда понуро брели комендачи – тащили на себе палатку, кирки, лопаты, ломы и даже ватные одеяла, не говоря уж о такой мелочи, как нормальная еда и посуда для ее приготовления.
