Кинжальный огонь (Рассказы) - Богдаев Алексей Николаевич (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Вот здорово! Сам нарисовал и сам написал! Пойду, покажу маме танк на пьедестале… «Т-34»…
— Постой, Нина, сейчас все заняты!
— Я обязательно выучу стихотворение… могучий танк… «Т-34». И расскажу в своем классе… А ты нарисуешь мне что-то ещё? И стихи напишешь?.. — суетилась девочка вокруг своего любимого брата…
Они ещё долго беседовали, пока старшие не позвали к столу, празднично накрытому во дворе. Стали подходить гости, шумно приветствуя фронтовика и поздравляя с Победой! Алексей смущался и краснел. Такого с ним никогда не было, и он не мог объяснить себе свою скованность.
Выручил гостя дедушка Степан: он принёс графин, оплетённый очищенной лозой, и торжественно поставил его на средину стола. Усаживаясь на лавку и приглашая гостей, с гордостью сказал внуку:
— Алёша! Это вино собственного приготовления, из мускатного чёрного винограда сделано. Отведай, внук! Ты такого не пробовал!
И в самом деле, вино было необыкновенное. Нежный аромат приятного напитка ласкал душу…
— А вот и виноград! — Ниночка поднесла плетёное блюдо, на котором лежали сизые грозди крупных ягод. Чарующий аромат завораживал гостя. Действительно, о таком винограде он никогда не слыхивал и вина мускатного не пивал, не пробовал.
— Вот это да! Божественный напиток! И виноград необыкновенный. Ничего себе живёте! В Хартысе меня тётушка Верия хорошим вином угощала, но это нежнейшее…
— В Хартысе? — крикнула от неожиданности мама Ольга Степановна, — Тётушка Верия Килисиди?.. — мать медленно опустилась на лавку, не спуская глаз с сына.
— Мама, успокойтесь, я расскажу… Я был на Золотой Горе, искал там наш дом, ходил в Хартыс, был в Сусаниках. Но я сделал всё, что мне нужно было. Целую неделю пришлось потратить…
Глядя на взволнованное лицо матери, Алёша не мог выдержать ее пытливого и тревожного взгляда, встал, подошёл, обнял мать за плечи и поцеловал. Растроганная мать прослезилась, а сын, успокаивая её, передал привет из Хартыса и, загадочно улыбаясь, вынул из вещмешка сумку с сушёными яблоками и бергамотами.
— Это вам, мама, от тётушки Верии…
Удивлению и радости не было конца. Вся семья и гости с большим вниманием слушали рассказы Алёши о его мытарствах на Кавказе. Многое узнала Нина о Золотой Горе, где она родилась. Она плохо помнила время, когда спешно пришлось покинуть родной дом, но четко представляла себе ту грушу, к которой мать привязывала козу, доила ее. Вспомнила, как пила теплое молочко. Нина не забыла и крылечко дома, на которое взбиралась всеми четырьмя, и гитару, на которой играл Анатолий.
— Я пальчиком струны трогала, и они пели… — задумчиво говорила она.
Леша живо и интересно рассказывал о поисках семьи Иваньковых, о тете Фросе, пережившей трагедию гибели своего сына Анатолия, и о том, как выполнил клятву, данную лучшему другу в его предсмертный час. Он рассказывал о прекрасном горном озере, которое умерло, как умирают раненые на войне. Алеша не забыл передать привет от конюха Макара, работавшего до войны в одной конторе с отцом, и рассказал о Джутовских. Мама слушала, удивлялась, покачивала головой и, не выдержав, крикнула:
— Сынок, я ведь письма получаю от Джутовских, от Марьи Петровны! Знаю, что Александр Михайлович вернулся с фронта, только нашего папочки нет, погиб в первый же год войны… — мать снова заплакала, опустила голову и достала платочек…
Разговор во дворе продолжался долго. С улыбкой слушали родные и гости рассказ о путешествии по степи с различными приключениями, о встрече с интересными людьми, об их судьбах. Только утаил Алексей случай, когда он ночью в дороге чуть не сорвался с поезда. Боевые эпизоды фронтовой жизни Алексей решил оставить до следующего раза. Гости заторопились домой, раскланиваясь, благодарили за угощение.
Проводив соседей, мать подошла к сыну:
— Сыночек, отдыхай с дороги. Заслушались мы тебя. Большой какой стал, возмужал, соседи хвалят тебя, а я горжусь тобою, Алеша! Иди к дедушке, он тебя всегда вспоминал и ожидал твоего приезда.
Дедушка Степан подошел к внуку сам, обнял за плечи, пощекотал бородой ухо:
— Пойдем, Алеша, покажу тебе чудо! — от низкого солнца дед надвинул шляпу на глаза, а внук надел фуражку. Но тут подскочила Нина, сорвала с Лешки головной убор и весело предложила брату:
— Алеша, сними свою рубаху, постираем. Надень вот это! — лихо напялив фуражку набекрень, сестренка схватила гимнастерку и убежала в садик под тополя. Там она дала волю своему любопытству: погладила погончики и подержала в руках каждую награду брата…
Курсант надел белую сорочку, вышитую на рукавах и воротнике украинским орнаментом, и… не узнал себя. Легкая, уютная рубашка приятно холодила тело. Дед пригласил внука на приусадебную плантацию виноградника. Шагая через огород, Алеша вспомнил беззаботное детство, когда с грядки дергали морковь, паслись на горохе, теребили подсолнухи. Он на ходу сорвал синие веточки пушистого укропа и с удовольствием пожевал их. Стена кукурузы — выше роста!.. А вот и родничок. Где-то из-под земли ручеек источает хрустальную водичку. Живительная влага поит всех, кто приютил свою усадьбу к его прохладе. Сколько видит глаз, лощина заросла густой зеленью. Здесь маленькая перекладинка из досок, а под ней — яма, выложенная кирпичом, полная прозрачной воды — просвечивает до дна. Черпай ковшом — никогда не кончится.
— Водичка-то какая! — улыбнулся Лешка родничку, зачерпнул ладонью, а тот звякнул и побежал дальше.
— А вот теперь посмотри сюда, Алеша. Здесь мускатный виноград растет. Я его сам выходил… Это не так просто, брат! Тот, кто выращивает виноград своими руками, знает, какой это тяжелый, но благодарный труд, — сказал дедушка. Он шел между рядами и поминутно оборачивался к внуку. Вместе осматривали кусты с тяжелыми гроздьями, похожими на крупную смородину, только основание корневищ и стебли у них толстые. А грозди — крупные и увесистые, как гири. Дед Степан аккуратно опустил ветку и шагнул дальше, продолжая экскурсию по плантации.
— Начиная с ранней весны, и пока снег не притрусит землю, за ним уход да уход, как за дитем, нужен… Интересно весной! Смотришь, вытягивается из почек лоза на обрезанных ветках. Нежные листочки раскручиваются — сердце радуется. Потом появляется цвет будущих гроздей. Сразу видишь: хороший виноград будет или плохой… Когда обрезают виноград, остаются лишь пеньки да крупные сильные ветки. Они-то и дают новые побеги. Это, брат, с умом надо делать. Почки повреждать нельзя, надо смотреть, где самые сильные, те и оставлять. Беречь виноград нужно от заражения грибком, обрабатывать приходится, да еще окучивать, да укрывать, если зима холодная… И так без конца: работа, работа, если хочешь хороший урожай получить, — дед остановился у куста. — Иному подпорки надо ставить, чтобы грозди на землю не ложились. А вот этот, например, любой груз выдержит, как-то вверх растет, и какие бы грозди тяжелые ни были, не повалится. Стоит, держит тяжесть до самой осени, ждет, когда хозяин придет, груз снимет.
— А у тетушки Верии виноград на деревьях вьется. Я сам срезал янтарные грозди. И черный у нее был…
— Это не тот виноград! У того могучая лоза карабкается на стену, лезет на дерево, на решетках стелется. Наш же виноград степной, кустами растет. Один грех на него: шпаки налетают. Осенью собираются в стаи, как саранча, черной тучей носятся над колхозными плантациями. Председатель всякие пугала от них придумывает. Но лучше всего — вовремя убрать урожай…
— Интересно у вас тут, дедушка!
— Интересно? Верно, интересно, — оживился дед Степан. — Вот на, попробуй эту кисточку, — он прищурил глаз и с вопросительной улыбкой посмотрел на внука. Крупные ягоды просились в рот. Алеша попробовал и был удивлен:
— Они же теплые, дедушка!
